Ринго Старр
Шрифт:
Находясь в Лос–Анджелесе, чтобы «продвигать» новый альбом своей жены «Approximately Infinite Universe»,Джон общался со Старром и Перри; все вместе они как–то ездили на съемки «Last Tango in Paris»(«Последнее танго в Париже»). Кроме того, он слушал все записи Ринго, сделанные до последнего времени; великодушный Старр даже предложил Леннону включить в альбом одну из своих песен. Родившаяся из довольно непримечательного мотивчика и пары крепких риффов, «I'm the Greatest»была полуавтобиографическим опусом, в котором упоминалось место рождения Старра, его роль в «величайшем шоу на земле», возраст Ринго и его «детища». Все еще не удовлетворенное желание Леннонов иметь детей бросало тень на их брак, и именно это обстоятельство, возможно, придавало творчеству Джона некоторую «остроту», которой
В «I'm the Greatest»не хватало средних восьми тактов — Джон, Ринго и Перри сидели за роялем и пытались решить эту проблему, когда позвонил Джордж и заявил о своем намерении приехать в студию. Если Джон все еще дулся на Джорджа за то, что тот не разрешил Йоко (и косвенно ему, Джону) участвовать в феерии в пользу Бангладеша, он и Харрисон предпочитали не устраивать скандалов в присутствии их старого барабанщика. «Они были по–настоящему взведены! —неистовствовал Перри. — Из комнаты виры вались потоки какой–то фантастической энергии!! Это была настоящая сенсация!!!»
Впрочем, менее заметные аспекты студийного творчества экс–битла не удостоились такой лавины словесных пароксизмов. Вместе с « The Band»Джордж аккомпанировал Ринго в «Sunshine Life for Me»,которая была сочинена и отложена, когда Харрисон и Донован отдыхали в Ирландии в 1969 году. Второе название этой вещицы — «Sail Away, Raymond»,в нем содержался явный намек на Клейна. В соавторстве с Мэлом Эвансом Джордж также написал «You and Me (Babe)»,которую, несмотря на ее мелодичность и роскошное гитарное соло Харрисона, Ринго поставил в конец альбома и тем самым попрощался со слушателями: в финальном монологе он поблагодарил всех музыкантов — знаменитых и не очень, — принимавших участие в записи пластинки.
На обложке альбома имена Джона Леннона и Пола Маккартни стояли рядом, хотя вместе они не записали ни одного трека. Более беспристрастно относившийся к судебным передрягам, связанным с Apple,и к публичным оскорблениям Леннона, Пол согласился принять участие в записи «I’т the Greatest»,однако так и не смог получить американскую визу из–за того, что незадолго до этого был оштрафован за хранение наркотиков во время европейского турне с «Wings»,своей новой группой; помимо прочих, в ее состав вошли Денни Лейн из «Moody Blues»и Линда — которая время от времени выступала в качестве соавтора в его песнях — на клавишных. Эта неудача, однако, не помешала ему имитировать саксофон а–ля « The Fourmost»на « You 're Sixteen»Джонни Бернетта, перекликаясь с многочисленными подпевками Нильссона. Последний попросил Пола помочь — также на Эбби–роуд — записать бэк–вокал для его очередной композиции «Six О'Clock»;в случае необходимости обещал подключиться Перри, который взял передышку после Sunset Sound,чтобы помочь Маккартни с его телешоу в Лондоне.
Примечательная своим ужасным синтезаторным остинато, «Six О'Clock»,очевидно, была сочинена Полом во сне. Естественно, сюда прилагались легковесные стишки и сладкие позвякивания колокольчиков, коих был полон альбом «Wings»1973 года, «Red Rose Speedway».Впрочем, содержание песни интересовало Старра гораздо меньше, чем ее использование — Ринго прописал барабаны и вокал — в кампании, имевшей своей целью представить «Ringo»как плод совместных стараний бывших битлов: на обложку пластинки Форман поместил литографию в духе «Sgt. Pepper»,а в списке композиций стояло интригующее «Леннон — Маккартни». Занимались ли они музыкой, черной магией или черт знает чем еще — это не имело значения: главное, что «великолепная четверка» теоретически собралась вместе на одном куске пластика, а этого было уже достаточно для того, чтобы надеяться, что вскоре все снова будет ОК, как тогда, в 1968 году, перед тем, как Джон слетел с катушек, что повлечет за собой официальное воссоединение «The Beatles»,начнутся турне и запись суперхитов, которые Джон и Пол — разумеется, снова друзья — будут плодить
В 1973 году продаваемость сольных творений этих четырех смертных все еще не зависела от их коммерческой жизнеспособности. Как показал пример Пола, любому синглу экс–битла было гарантировано вхождение в чарты, даже если продюсерская работа оставляла желать лучшего. В Соединенных Штатах он и Джордж уже имели по хиту Номер Один, и после того, как той осенью «Photograph»попала в Hot 100,настала очередь Ринго — переиграв «Keep on Trucking»Эдди Кендрикса, он целую неделю был Королем поп–музыки.
Если не брать собственно пение, «Photograph»одинаково хорошо смотрелась бы на любом из дисков ее соавторов. Как и в большинстве вещей Харрисона, в ней проскальзывало что–то очень знакомое, в самой ее мелодии было что–то от «Let's Spend the Night Together»и «Green Tambourine»группы «Lemon Pipers».Как бы то ни было, ее очаровательный привкус «прекрасной печали» — грубо говоря, тоски по далекой возлюбленной — пришелся как раз ко времени, и песня вошла в жесткую ротацию в стране, которая ожидала возвращения своих сыновей из Вьетнама, после того как в январе командование объявило о прекращении боевых действий. В свою очередь, спустя довольно долгое время после падения с четвертой позиции в Туманном Альбионе, песня «Photograph»некоторое время звучала в программе Two- Way Family Favouritesна Radio 2,пока вся Британия дружно поглощала воскресные тосты.
Хотя «Photograph»была наполовину сочинена Джорджем, этот сингл продемонстрировал вершину Старра–композитора в тяжелых финансовых условиях; особенно это касалось песни со второй стороны сингла, «Down and Out»,которую Ринго сочинил без чьей–либо помощи. Эта вещь, написанная в 1972 году, уже не подходила для «Ringo»с ее обилием духовых, фортепианными пассажами Гэри Брукера и слайд–соло продюсера Харрисона. Пускай ее текст был столь же поверхностным, «Step Lightly»— еще одно сочинение Старра — с большей легкостью адаптировалось к климату альбома. С кларнетами и синкопированными притопываниями самого Ринго на манер данс–бэндов тридцатых годов, она стояла вторым номером на второй стороне пластинки — туда же в свое время поместили «When I'm 64»на «Sgt. Pepper».
Столь же пикантным ингредиентом в котелке «Ringo»,как и «усыновление» блудных сыновей «The Beatles»,был композиторский союз Ринго с Вини Пончей; эта связь принесла гораздо более значительные результаты, чем, например, связь Пончи и Питера Андерса с «The Tradewinds»и «Innocence».После выхода « There's Got to be a Word»дуэт стал вращаться на орбите Ричарда Перри, что привело к появлению пластинки под их собственными именами, а Вини стал продюсером Мелиссы Манчестер и других клиентов Перри.
Выступая в качестве ассистента Перри на записи «Ringo»,Понча как–то вечером пытался найти тональность, в которой можно было бы использовать глотку Ринго для одного из номеров: «У меня было полно кусочков из песен, и я по очереди проигрывал их Ринго, затем он отобрал несколько из них, и вдруг мы поняли, что можем сочинять вместе. Так мы и сошлись— с тех пор мы продолжаем наше сотрудничество».
Первым плодом совместных усилий команды Пончи — Старки стала броская «Oh My, My»,с ее искусственно воссозданной атмосферой вечеринки, которая была достаточно заразительной, чтобы выйти на сингле в США и стать хитом. Если бы ее строчка «get into your bed»(«ложись в постель») была изменена, этой чести могла бы удостоиться «Devil Woman»,которая, помимо избитого названия, отличалась не менее затасканным «хэви–металлическим» гитарным звучанием. Для Ринго было по меньшей мере странно отбивать другой ритм под менее «тяжеловесного» Джима Кельтнера, который, в свою очередь, на других четырех песнях хлопал в унисон с Ринго в манере «Glitter's Band»Гэри Глиттера.