Рип
Шрифт:
Я протянул руку, все еще склонив голову, ожидая, возьмет ли ее Иван. Он не пошевелился, но потом я услышал, как он спросил:
— Ты любишь его, Талия? — Мое дыхание остановилось.
— Да, — сказала она сильным и непоколебимым голосом. — Я очень сильно его люблю, папа. Он спас мне жизнь, черт, он и есть моя жизнь.
Иван не ответил. Потом я услышал голос Луки.
— Ты знаешь мое решение, папа. Он брат Анри. Это делает его и моим братом. И я видел его с Талией. Он для нее, как Киса для меня. Он защитит ее и будет ей верен. В этом я тебя
Я рискнул поднять глаза и увидел, что Иван опустил голову. Затем он посмотрел на Пахана. Пахан лишь пожал плечами.
— Он не представляет для нас угрозы. Его семья мертва. Он прожил свою жизнь под контролем Джахуа. Но, Иван, он Костава. Он мог бы укрепить наши связи с грузинами в будущем. Он — единственный наследник, единственный выживший в самом большом клане, который когда-либо существовал в Грузии. Многие люди будут рады, что он жив, многие все равно последуют за ним, если он пожелает однажды возглавить свой клан. И если он будет союзником Волковых, в семье Волковых, то это всегда будет работать только в нашу пользу. Это имеет смысл для бизнеса. По контракту он более сильная пара для Талии, чем любой другой жених, которого ты мог бы выбрать. — Пахан снова пожал плечами. — Пусть мальчик поклянется.
Иван посмотрел на меня сверху вниз и спросил:
— У тебя есть чувство ненависти к моей семье?
Я нахмурился и покачал головой.
— Нет. — Я встретился взглядом с Талией и прохрипел: — Я хочу навсегда остаться с Талией.
— Заал, — прошептала Талия и решительно посмотрела на отца. — Папа, без него меня здесь не будет.
Иван вздохнул и протянул руку. Я взял его руку в свою и поцеловал, затем поднес ее ко лбу. Иван отдернул руку назад и жестом велел мне встать.
Я поднялся на ноги.
— Докажи, что я ошибаюсь насчет твоей фамилии. Докажи мне, что ты достоин моей дочери. Она и мой сын, кажется, верят тебе.
— Папа, — нежно прошептала Талия рядом со мной, — спасибо.
Иван раскрыл объятия. Талия пошла к отцу. Он поцеловал ее в голову.
— Я не мог видеть тебя несчастной, Талия. Этот мужчина, Заал, я вижу, он делает тебя счастливой. Я отказываюсь видеть еще одного моего ребенка уничтоженным этой жизнью.
— Спасибо, — повторила она и поцеловала его в щеку.
Талия отпустила отца и подошла ко мне. Она взяла меня за руку и сказала:
— Мы должны быть вместе. Костава и Толстая, Заал. Я люблю тебя.
Я указал на свое сердце, а затем на ее.
— Без имен. Только ты и я. Потому что ты... для меня.
— А я… для тебя, — заявила она в ответ. Талия так широко улыбнулась и потянулась, чтобы провести пальцами по моим длинным волосам. Я затаил дыхание.
— Тебе нужно вымыть голову. Твоим прекрасным длинным волосам требуется уход.
Взяв обе ее руки в свои, я прижался лбом к ее лбу и сказал:
— Я с нетерпением жду, когда ты помоешь их.
Талия помолчала, потом с ее губ сорвался смех. Я прижал пальцы к ее губам и сказал:
— Я всегда хочу видеть, как ты улыбаешься.
***
Странно
Я оглядел стол. Мне пришлось моргнуть от сюрреалистического ощущения, что я здесь и что у меня новая семья. Мои легкие сжались, и в животе образовалась яма. В последний раз, когда я сидел за столом и наслаждался едой, моя семья была убита. И меня забрали.
Я посмотрел на свои руки и вздрогнул. Я закрыл глаза. Я все еще чувствовал, как Анри сжимает мою правую руку, когда Джахуа заходил к нам во двор. Я все еще чувствовал, как Зоя держит меня за левую руку, потом забирается в мои объятия и прижимается носом к моей шее.
Комок застрял в горле, когда всплыли эти воспоминания. Мое дыхание участилось, когда я понял, что именно потерял. Это могла быть моя жизнь. У меня могла бы быть семья. Смотреть, как они растут, иметь ту же связь.
Это было слишком. Слишком.
Слишком много воспоминаний обрушилось на меня. Слышать смех русских, которые едят и делятся любовью, было слишком. Я мог это потерять. Мне нужно было выйти из-за стола. Я…
Затем мягкая рука скользнула в мою и легко сжала. Я резко открыл глаза. Мой взгляд тут же встретился с темно-карими глазами.
Талия.
Ее красивое лицо смотрело на меня. Я видел беспокойство на ее лице. Я чувствовал ее беспокойство за меня в своем сердце. Ее рука снова сжалась, и она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. Мои глаза закрылись от ее прикосновения. Я крепко держался за него. Держался, пока боль от нахлынувших воспоминаний не прекратилась.
Когда я открыл глаза, то почувствовал, как взгляды устремились в нашу сторону. Я оглядел стол, все еще держа Талию за руку. Глаза матери Талии сияли, когда она смотрела на дочь. Но мое внимание привлекло лицо Луки. Выдохнув, я встретился с ним взглядом. Я увидел то, что помогло мне дышать: его понимание.
Лука откинулся на спинку стула и посмотрел на отца.
— Мне нужно отвезти Заала кое-куда.
Иван положил вилку на тарелку. Бросив на меня настороженный взгляд, он кивнул. Лука встал и кивнул в сторону двери. Встретившись глазами с каждым из королей Братвы, я склонил голову и медленно, почтительно поднялся со стула. Талия все еще сжимала мою руку. Когда я посмотрел на нее, она тоже встала.
Повернувшись к брату, она сказала:
— Я только что вернула его. — Ее карие глаза встретились с моими. — Я иду туда, куда идет он.
Улыбка растянулась на моих губах, и я поднес ее руку ко рту. Я поцеловал ее теплую кожу, и лицо Талии покраснело.
Лука отодвинул стул и потянулся к Кисе, своей жене.
— Ты тоже идешь, solnyshko.
Киса улыбнулась мужу и встала. Лука обнял ее и посмотрел на отца.
— Пошлите кого-нибудь к Дурову, — он указал на меня, — теперь это его.