Ришелье

Кнехт Роберт Дж.

Французская политика в Германии весной 1631 года, таким образом, зиждилась на двух договорах, независимых друг от друга: первый — с германским католическим князем, главой германской Католической лиги; второй — с протестантским монархом, считавшим себя покровителем протестантской церкви. Задача Ришелье заключалась в том, чтобы заставить союзников бежать в одной упряжке: их нужно было выстроить по ранжиру, в то время как ни у одного из них не было желания поддерживать дружеские связи друг с другом — вот с какими трудностями пришлось столкнуться Ришелье в Германии в последующие месяцы. Он мог рассчитывать на то, что французские субсидии помогут обуздать Густава, но, похоже, обманулся на счет характера короля и его целей. Субсидия, помогая Густаву преодолеть сиюминутные трудности, утрачивала свое значение с успешным завоеванием шведами земель Германии.

В апреле 1631 года протестантские князья Германии во главе с Иоганном Георгом Саксонским и Георгом Вильгельмом Бранденбургским собрались в Лейпциге. Они предложили Фердинанду свою помощь в борьбе против шведского вторжения при условии, что он отменит эдикт о реституциях, но император отказался пойти на это, так как эдикт был для него делом совести. Случившееся вскоре после этого разграбление Магдебурга имперской армией под командованием Тилли привело к полной перемене настроений среди протестантских князей, не оставив им другого

пути кроме как соединиться со шведами. Тем временем армия Густава, подобно урагану, пронеслась через Германию. 17 сентября она разгромила имперскую армию под Брейтенфельдом. Официально являясь другом шведов, Ришелье тем не менее с тревогой наблюдал за потрясающими успехами Густава. Они в пух и прах разнесли все надежды, которые он и отец Жозеф питали относительно того, чтобы стать арбитрами в борьбе протестантских и католических князей. Теперь Густав, а вовсе не Людовик XIII являлся борцом за свободу Германии. Более того, его триумф неизбежно бросал католиков в объятия императора, поскольку Густав не выказывал ни малейшей склонности обращаться с ними как с нейтралами. Теперь многое зависело от его дальнейших действий. Отправит ли он свои войска на зимние квартиры, дав дипломатам время достичь какого-либо варианта примирения, или окажет давление на Габсбургов, осуществив вторжение в Богемию и напав на их родовые земли? Фактически Густав не сделал ни того, ни другого: он отправил Саксонскую армию освободить от неприятеля Богемию, в то время сам вихрем про несся через Франконию и Тюрингию, захватив Эрфурт, Вюрцбург, Франкфурт-на-Майне и 20 декабря — Майнц. Вскоре шведские отряды проникли в Эльзас. Наступление шведской армии в западном на правлении, столь же стремительное, сколь и разрушительное, вынудило Ришелье заняться проблемой безопасности французской восточной границы как делом крайней необходимости. Слабым местом обороны в этом районе было герцогство Лотарингское которое в начале XVII века все еще сохраняло независимость. Здесь имела место путаница, вызванная соперничавшими юрисдикциями. На западе Barrios mouvant был французским фьефом, в то время как собственно герцогство, теоретически независимое от империи, охватывало часть области верхнего Рейна и заключало в себе много имперских фьефов. Еще более усложняло дело заявление французского короля о своих правах на города Мец, Туль и Верден. В 1629 году вследствие спора по поводу Меца имперские войска заняли города Вик и Муайянвик. Что касается герцога Карла IV, то он находился в плохих отношениях с Людовиком XIII, который отказывался признать его герцогом Бара. Поэтому ор тяготел к Габсбургам и после Дня Одураченных предоставил убежище Гастону Орлеанскому при своей дворе в Нанси. Ришелье опасался, что Лотарингия может быть использована как плацдарм, чтобы начать наступление с целью отменить приговор того судьбоносного дня. Когда герцог собрал войска под предлогом того, что они будут использованы против шведов, Ришелье попросил отвести их от французской границы. В декабре 1631 года французская армия освободила Муайянвик от войск императора и 6 января Карл IV подписал Викский договор с Францией. Он обещал поддерживать с ней добрососедские отношения, передав на три года крепость Марсаль и пообещав предоставить французским войскам свободный проход через свои земли. Это позволяло Людовику XIII в случае необходимости направить войска в Эльзас, избавив их от необходимости пробиваться туда силой оружия. Вероятно, план вторжения в Эльзас обсуждался на заседании Королевского совета 6 января, но был отложен, после того как против него высказался отец Жозеф.

В начале января посольство, возглавляемое двоюродным братом Ришелье де Врезе, посетило Густава в Майнце с целью убедить его отвести свои войска с Рейна и уважать нейтралитет Максимилиана Баварского и Католической лиги. Но послы встретили довольно грубый прием. Густав, ожидавший немедленной помощи со стороны Людовика XIII, с негодованием воспринял предложение об уходе из Рейнских земель и отказался рассматривать католических князей в качестве нейтралов. Когда ему сказали о предстоящем приезде их представителей, он обозвал их «плутами и изменниками», угрожая вздернуть на виселице. «Он был так зол, — писал де Брезе, — что нам не составило бы труда разорвать отношения и объявить ему войну». В конце концов, Густав заставил послов подписать соглашение, обязавшее Ришелье согласиться на восстановление в Германии status quo ante belium [66] и разорвать соглашение кардинала с Максимилианом. Последний действительно не осторожничал. 28 февраля его армия изгнала шведов из Бамберга, тем самым окончательно развеяв надежды Ришелье предотвратить конфликт между двумя союзниками Франции. В начале марта 1632 года. Густав из Майнца направился в центр Германии.

66

Status quo ante beilum — т. e. возвращение к положению дел, существовавшему до войны.

Форсировав реку Лех, он прошел через всю Баварию, с триумфом вступив в Мюнхен. Отсюда Густав взял курс на север по направлению к Нюрнбергу. По пути под Люценом встретился с имперской армией. В последовавшей затем битве 16 ноября имперские войска были разгромлены, но и Густав, возглавив кавалерийскую атаку, пал в бою.

1632 год был для Ришелье годом испытаний. Хотя он не упускал из виду события за рубежом, мятеж Монморанси в Лангедоке почти всецело оказался в центре его внимания. Даже после казни герцога бунтарские настроения среди представителей высшей знати продолжали приковывать внимание кардинала. Очевидно, эти события были еще свежи в его памяти, когда он узнал о смерти Густава. «Если бы шведский король повременил со своей смертью хоть на полгода, — писал он Людовику XIII, — то дела Вашего Величества, похоже, находились бы в большей безопасности». Реакция кардинала на смерть Густава представляла собой странное сочетание облегчения и обеспокоенности. Он был слишком своенравен, чтобы быть удобным., но его исчезновение грозило вакуумом власти в Германии, который могли заполнить Габсбурги. Поскольку Франция все еще не была готова к военному вмешательству в конфликт по ту сторону Рейна, она была сильно озабочена тем, чтобы давление на императора не ослабевало, ибо это могло позволить оказать помощь своему испанскому кузену куда более действенно в Италии или Нидерландах. Так, французский посол Фокьер всеми силами побуждал протестантских электоров, собравшихся в Гейльбронне, продолжить войну. Но французской дипломатии не удалось предотвратить присоединение Максимилиана Баварского и Католической лиги к силам, боровшимся против шведов и Гейльброннской лиги, возглавляемой теперь Акселем Оксенштерной, регентом при юной шведской королеве Кристине.

Тем временем Ришелье использовал любую возможность, чтобы теснее привязать к Франции Лотарингию. Ее герцог Карл IV нарушил Викский договор, тайно выдав свою дочь Маргариту за мятежного брата Людовика XIII Гастона. Это послужило для Людовика предлогом к вторжению в Лотарингию

и к тому, чтобы навязать более тяжелый договор Карлу в Ливердене (26 июня). В дополнение к Марсалю Франции перешло графство Клермон-ан-Аргонн и французские гарнизоны расположились в городах Стене и Жамеце. Но даже после этого Карл IV продолжал оказывать знаки внимания императору, взяв под свою защиту от шведов Ганау и Саверн. Хотя Ришелье хотел избежать впечатления, будто Франция стремится к захватам территории в Лотарингии, из боязни вызвать недовольство своих германских союзников, Людовик оккупировал часть Нанси в сентябре 1633 года. В начале следующего года в Парижском парламенте Ришелье начал процесс с целью аннулировать брак Гастона с Маргаритой и во время того же судебного процесса добился отречения герцога и секвестра его имущества. Карл IV предпочел отречься в пользу своего брата Никола Франсуа, нежели предстать перед судом, и после этого поступил на службу к императору. Вскоре Никола Франсуа бежал в Италию, открыв тем самым французам путь к аннексии герцогства.

Захват Францией Лотарингии облегчил продвижение французских войск в Эльзас, в высшей степени важный район, который и имперцы, и шведы, и испанцы стремились взять под контроль. По мнению Ришелье, шведы представляли в этом районе столь же большую опасность, как и испанцы. В идеале Ришелье хотел бы устранить и тех и других, заменив их там, где это только возможно, французскими гарнизонами. Фокьеру поручили убедить Оксенштерну в том, что у Людовика XIII нет никаких долговременных проектов в этом регионе: он просто желает поставить «преграду случайностям, для того чтобы защитить своих друзей». К осени 1633 года шведы захватили почти весь Эльзас, исключая Сандгау и Брейзах, все еще удерживаемые испанцами. Но Франция попыталась получить несколько важных точек опоры. В июле 1632 года Трирский электор согласился принять покровительство Франции и разрешил французским войскам расположиться гарнизоном в Филиппсбурге. В октябре 1633 года герцог Вюртембергский вверил покровительству Франции свое герцогство Монбельяр, которое частично прикрывало восточные подступы к Бургундии, а в декабре граф Ганау позволил французам поставить свои гарнизоны в трех городах Нижнего Эльзаса. В январе 1634 года Хагенау, Саверн и Базельский епископат также приняли французский протекторат.

Тем временем Ришелье предстояло дать совет Людовику XIII относительно двух важных дипломатических инициатив: одной — со стороны Объединенных Провинций и другой — со стороны шведов. Вслед за оборонительным союзом, заключенным между Францией и Объединенными Провинциями в апреле 1634 года штатгальтер [67] Фридрих Генрик попытался склонить Людовика XIII к военной интервенции в Нидерландах. Голландские послы, направленные в Париж для ратификации союзного договора, предложили заключить еще один, предполагавший совместное завоевание и раздел территории Испанских Нидерландов. Франция получала фламандское побережье вплоть до Брюгге, а Объединенные Провинции — все остальные земли. Предложение было заманчивым, и Ришелье тщательно взвесил все «за» и «против». Его преимущество заключалось в продвижении французских границ далеко на север от Артуа, что заметно уменьшало уязвимость Парижа для вражеских вторжений с этого направления. Но война на три фронта одновременно — в Нидерландах, Германии и Италии — была крайне рискованным предприятием. Франция могла оказаться вовлеченной в давнюю войну между голландцами и испанцами. Поэтому кардинал посоветовал Людовику отклонить предложение.

67

Штатгальтер — (галл, stadhoulder) — глава исполнительной власти в республике Объединенные Провинции (Голландия) до конца 18 в.

Шведская инициатива, казалось, была совершенно не связана с голландской. Опасаясь распада Гейльброннской лиги, Оксенштерна полагал, что Франция сможет воскресить ее боевой дух. В августе он принял решение передать Филиппсбург французам, предложив затем Людовику XIII заключить наступательный союз. Швеция должна была напасть на Габсбургов в Богемии и Силезии, оставив французов обороняться от империи на западе. Это тоже было весьма соблазнительным предложением. В случае его принятия у Людовика были бы развязаны руки относительно Рейна. Но здесь опять-таки присутствовал определенный риск — германские князья объединяются вокруг императора против иноземных захватчиков. Если это случится, Франция окажется вовлеченной в бесконечную войну. Это была устрашающая перспектива, и Ришелье вновь посоветовал Его Величеству отвергнуть предложение. Даже в далеко зашедшем конфликте он стремился оттянуть вступление Франции в Тридцатилетнюю войну на как можно более поздний срок. Однако участие в европейской войне было предопределено внезапным поворотом событий.

В 1634 году брат Филиппа IV кардинал-инфант Фердинанд собрал большую армию в Милане, предназначенную для службы в Нидерландах. Поскольку «Испанский Путь» был блокирован французами в Эльзасе и Лотарингии, ему посоветовали пройти маршем германские земли, соединиться с силами императора и проложить дорогу через протестантские государства. 6 сентября объединенная габсбургская армия нанесла сокрушительное поражение шведским и протестантским силам при Нердлингене. Потрясенная этой катастрофой, Гейльброннская лига обратилась к Франции за помощью. Она предложила большие уступки в обмен на немедленное объявление Францией войны Испании и императору. В декабре Оксенштерна вышел из Лиги и даже давний шведский союзник Вильгельм Гессе Кассельский обнаружил, что теперь только Франция может спасти дело протестантизма. «Австрийский дом, — писал он, — желает подчинить себе всю Германию, искореняя свободу и реформированную религию. Поэтому, оказавшись в такой крайности, мы должны объединиться с Францией».

Глава 7

Ришелье и война

(1635–1642)

Вести о разгроме шведов при Нердлингене 6 сентября 1634 года достигли Парижа 11-го числа. Шесть часов спустя после их получения Ришелье; направил Людовику XIII докладную записку. На этот раз он не обсуждал всё «за» и «против» сложившейся ситуации: лишь линия поведения казалась возможной. Если Гейльброннской лиге не оказать незамедлительную помощь, она прекратит существование, оставив Францию нести основную тяжесть борьбы с могуществом Габсбургов. Кардинал был давно убежден в том, что рано или поздно Франции придется вместо «тайной» начать «открытую» войну с императором. Время для этого настало. Франция поступила бы неосмотрительно, оставаясь в одиночестве перед лицом объединенных сил Испании и империи. Зная это, Ришелье тем не менее предложил действовать осторожно. Он знал, что французские финансы, равно как и армия, находятся в неважном состоянии. Нужно было несколько месяцев, для того чтобы страна подготовилась к участию в войне.