Ришелье
Шрифт:
23 августа Бекингем бил убит в Портсмуте, в то время как шла подготовка к другой экспедиции в помощь Ла-Рошели. Несмотря на гибель командующего 7 сентября, экспедиция вышла в море под началом графа Линдсея. Она прибыла к Ла-Рошели в конце месяца, но не сумела прорвать королевскую блокаду, вследствие чего стало ясно, что Карлу I не удастся выполнить своего обещания помочь ларошельцам. 26 октября крепость решила сдаться на милость короля. Мнения советников разделились: одни были сторонниками сурового наказания мятежников, другие желали, чтобы наказание понесли лишь предводители. Ришелье высказался за то, чтобы проявить милосердие. Ларошельцы, доказывал он, никогда не отрекались от своей верности в отношении короля. Милосердие принесет ему славу, облегчит капитуляцию гугенотов в центре страны и предвосхитит любое действие англичан с целью вернут свой престиж, предложив себя в качестве посредников противоборствующих сторон. В конце концов король одобрил именно эту линию поведения. Ларошельцам были сохранены жизнь, имущество и вера, но отнюдь не укрепления и привилегии. У них не было иного выбора, кроме капитуляции. В связи с этим к Людовику направили делегацию. На следующий день его армия вступила в город, получив строжайшие указания не обижать жителей. Во второй половине дня Ришелье и папский
31 октября сотни телег, груженных продовольствием, стада крупного рогатого скота и отары овец были доставлены в Ла-Рошель, чтобы накормить голодающее население. Саперы королевской армии приступили к погребению трупов, лежащих на улицах и в домах. В День Всех Святых Ришелье отслужил торжественную мессу в церкви Св. Маргариты. Во второй половине дня Людовик XIII в доспехах, покрытых алым плащом, въехал в город со своими войсками. Двумя днями позже он принял участие в религиозной процессии. Окна, выходившие на улицу по которой двигалась процессия, были полны людей, страстно желавших увидеть короля. Некогда устрашенные им, они смотрели на него теперь, как на ангела, который избавил их от смерти. 18 ноября, определив свои правила для городской администрации, Людовик покинул Ла-Рошель. Четыре полка были оставлены для надзора за уничтожением городских укреплений.
В некотором смысле корона обошлась с ларошельцами милостиво, но они лишились всего того, что придавало им совершенно исключительную степень независимости среди прочих французских городов. Управление крепостью было передано королевским чиновникам, а их доходы присвоены короной. Законная власть, которой официально обладал городской муниципалитет, была передана гражданскому и уголовному судьям, действовавшим под началом местного сенешаля [62] . Утрата Ла-Рошелью привилегий, которыми она обладала еще с XIV века, оставила ее беззащитной перед суровостью королевской налоговой политики. Она должна была теперь уплачивать пошлины на импорт и экспорт товаров, в то время как ее доходы от перевозки грузов на кораблях попадали к Ришелье, поскольку он являлся Grand maitre et surintendant general de la navigation. Отныне ларошельцы должны были выплачивать ежегодную субсидию, для того чтобы освободиться от тальи [63] . В 1638 году были введены или увеличены различные пошлины на товары от вин до мыла с целью «покрыть военные издержки». Корона получила также непосредственный доступ к соляным месторождениям близ Ла-Рошели, с которых извлекала высокие пошлины.
62
Сенешаль — (франц. senechal) — во франкском государстве (5–8 вв.) — королевский дворецкий, главный управляющий королевским дворцом. С нач. 13 в. сенешаль — глава административно-судебного округа на Юге и Западе Франции. В Южной Франции название «сенешаль» сохранилось вплоть до 1789 г.
63
Талья — (taille) — основной прямой налог в феодальной Франции, ложившийся главным образом на крестьянство. Стал постоянным с 1439 г. Отменен во время Великой французской революции.
Что касается религии, то ларошельцы должны были согласиться с возрождением католичества. Корона разработала положения о реорганизации церковных округов, поддержке священнослужителей и патронаже католической церкви над больницами. Протестантская церковь в центре города превратилась в католическую, хотя гугенотам и пообещали новый храм, в том месте, которое укажет король. Были предприняты шаги, чтобы получить от Рима разрешение учредить епископство в Ла-Рошели. Между 1628 и 1637 годами в городе обосновалось большое число религиозных орденов. Это совпало с резким ростом численности католического населения. Большую роль сыграло здесь постановление, запрещавшее гугенотам селиться в городе, если они не жили там до 1629 года. Для католиков таких запретов не существовало. Таким образом, к середине 1630-х годов численность католического населения составила 10 000, а гугенотского — только 8 000. К 1.676 году баланс сложился не в пользу гугенотов: католиков было уже 23 000, гугенотов — 5 000. И все же последние продолжали занимать господствующее положение в торговой и морской жизни Ла-Рошели вплоть до отмены Нантского эдикта в 1685 году.
Падение Ла-Рошели в 1628 году почти неизбежно вело к капитуляции гугенотов в центральных районах страны. Правда, это произошло не сразу, так как королевская армия отправилась в Италию. Продолжить сопротивление Роана побуждали обещания помощи со стороны Англии, которые, впрочем, так и остались обещаниями. В результате Ришелье вернул армию в Лангедок. В мае 1629 года после десятидневной осады был безжалостно разграблен город Прива.
Кардинал выказал беспокойство по поводу резни, учиненной без его ведома, но утешил себя мыслью, что теперь можно ждать от других городов покорности и отказа бороться. Это в самом деле и произошло, и 28 июня Людовик XIII издал эдикт Але. Хотя его часто именуют «мир», на самом деле это был акт прощения и помилования. Он продублировал Нанский эдикт, но лишь в его основной части. Дополнительные статьи, гарантировавшие гугенотам политические и военные права, были аннулированы. Все их укрепления и крепости подлежали уничтожению. После возвращения короля на север Франции Ришелье остался в Лангедоке и лично проверил факт разрушения стен в двадцати городах. Когда депутация из Монтобана попросила Ришелье отменить решение о разрушении их крепостных сооружений, он пригрозил осадить город. Члены делегации незамедлительно подчинились. Но даже после этого Ришелье взял в заложники аристократов из Монтобана, прежде чем сменил гнев на милость. Затем в окружении войск он вступил в город и после торжественного Те Deum в соборе св. Жака наблюдал за разрушением стен Монтобана.
Гугеноты не являлись больше политической силой, но продолжали оставаться важным религиозным меньшинством. Теоретически государство признавало их право отправлять богослужение по протестантскому обряду, но период с 1629 по 1685 год ознаменовался настоящей нетерпимостью в отношении гугенотов. В мае 1634 года Королевский совет, воспользовавшись одной из статей Нантского
Ришелье был озабочен религиозным расколом во Франции вплоть до конца своей жизни. В 1640 году Мазарини обнаружил, что кардинал в минуты отдыха имел обыкновение кое-что записывать относительно важных дел. Это свидетельство было подтверждено посмертной публикацией в 1651 году «Тгаite qui contient la methode la plus facile et la plus assuree pour convertir ceux qui se sont separes de l’Eglise» (трактат, содержащий простейшие и надежнейшие методы обращения людей, оставивших церковь). В этой работе Ришелье остановился на основных догматах католической веры и попытался перетянуть кальвинистов, указав на различия их и лютеранских доктрин, а также собственные противоречия. В течение долгого времени кардинал желал организовать основательные дискуссии между теологами с обеих сторон, будучи уверен в том, что истина восторжествует и приведет гугенотов обратно в лоно католичества. Но его намерение не нашло поддержки в Риме, который не верил в успех обсуждений такого рода с еретиками. Ришелье все же продолжал надеяться. В сентябре 1641 года папский нунций Гримальди докладывал, что «лишь только мир был заключен, Его Высокопреосвященством всецело завладела мысль обратить французских еретиков в католическую веру и потому он нынче пытается ускорить процесс, желая, чтобы это произошло не только силой страха, но силой убеждения и благодаря священнослужителям, следуя за которыми, люди с легкостью обратятся к истинной вере».
Но мир с Габсбургами при жизни Ришелье не был заключен, потому-то он и не мог начать решительное наступление, которое привело бы к религиозному единству.
Глава 6
Внешняя политика Ришелье
(1624–1635)
Внешнеполитические дела занимали немалое место в карьере Ришелье как государственного деятеля. Одной из его целей, как отмечено в «Политическом завещании», было стремление возвысить репутацию короля среди иностранных держав до надлежащего уровня. Далее в той же работе Ришелье подчеркивал необходимость непрерывной дипломатической активности. «Абсолютно необходимо, — писал он, — для блага государства неустанно, явно или тайно вести переговоры всегда и везде, даже там, где результаты не слишком обнадеживают».
Стремление Ришелье осуществлять внешнюю политику неизбежно обусловливалось положением дел внутри Франции: финансовые средства, которыми располагало правительство, не давали возможности проявлять инициативу одновременно во многих местах, особенно если это было сопряжено с необходимостью военной поддержки. Долгое время действия за границей сдерживались в связи с гугенотским мятежом в Ла-Рошели. После его подавления у кардинала были развязаны руки в отношениях с иностранными державами. Радость по поводу наконец-то обретенной свободы была отражена в памятной записке королю от января 1629 года: «Теперь, когда Ла-Рошель пала, — писал он, — король может стать самым могущественным монархом на свете, если пожелает того…». Однако на этом этапе Ришелье был более озабочен тем, чтобы сдерживать активность испанцев в Италии, нежели беспокоиться по поводу усиления власти императора в Германии. «Наша единственная, непременная задача, — писал Ришелье, — ограничить рост могущества Испании». В то же самое время он был убежден в необходимости проведения масштабной внешней политики: «Франция должна позаботиться об укреплении своего внутриполитического положения и о проникновении во все сопредельные страны, с тем чтобы защитить их от испанского диктата, когда тому представится случай… Мы должны подумать об укреплении обороны Меца и о том, чтобы добраться до Страсбурга для обретения выхода в пределы Германии. Но, — продолжал он, — этого можно будет достичь лишь в течение долгого времени, проявляя величайшую сдержанность и действуя осмотрительно и тайно».
В общих чертах, в антигабсбургской внешней политике Ришелье не было ничего нового: ее истоки следует искать по меньшей мере в 1521 году, когда французский король Франциск I объявил войну императору Карлу V, бывшему тогда государем Нидерландов, Франш-Конте, Священной Римской империи, Испании, отдельных земель Италии и Нового Света. Еще никогда, со времен Древнего Рима, не существовало гегемонии, подобно этой, и Франция почувствовала себя униженной. Конфликт царствующих домов Валуа и Габсбургов вылился в вооруженную борьбу, главным образом на территории Италии, и практически не прерывался до 1559 года, когда взаимное истощение сил и обоюдное желание начать борьбу с ересью привели обе стороны за стол переговоров. На протяжении второй половины XVI века Франция была слишком увлечена своими гражданскими войнами, чтобы возобновить борьбу с Габсбургами. К тому времени Карл V отрекся от престола и разделил свою империю на две части: Священная Римская империя перешла по наследству его брату Фердинанду I, а все прочее — его сыну Филиппу II. Таким образом, ко времени прихода Ришелье к власти существовали две ветки Габсбургской династии: одна — в Вене во главе с Фердинандом II; другая — в Мадриде во главе с Филиппом IV. У них было немало общих интересов, среди которых особенно выделялась защита католической веры от протестантизма. Однако было бы ошибкой полагать, что они всегда желали помогать друг другу.