Риск, борьба, любовь
Шрифт:
— Да, друзья мои, к сожалению, здесь вы с собакой не пройдете, — сказал я, тщательно скрывая свое ликование. — Привяжите ее вон там. А сами встаньте в затылок друг другу, и не дай вам Бог шарахнуться в сторону. Здесь проходы узкие, и вас вмиг поймают, как кошка мышку. Имейте в виду: животные голодны.
Один из милиционеров остался с собакой, а другой пошел за мной. Николаев и Ионис брели сзади. В такой компании мы благополучно обошли все помещения, по просьбе милиционера открывая все двери
А еще через несколько часов мне позвонил директор мясокомбината:
— Алло, Вальтерок, хочу тебя обрадовать. Приказано пригнать тебе из Башкирии табун в сто пятьдесят голов. Так что принимай лошадей!
— А что, раньше нельзя было?!
— Можно — нельзя, какая разница! — ответила трубка. — Есть указ — есть и мясо. Чего тебе еще? Будь здоров!
Значит, все мои беды кончились! Будет мясо, возобновятся репетиции! Я готов был кричать от радости. И вдруг меня словно обухом ударило: я вспомнил весь кошмар прошедшей ночи. Если бы мы только знали! Я готов был немедленно броситься на хоздвор и бухнуться на колени перед стариком возчиком. Кто знает, как он любил свою старенькую клячу, сколько лет работал вместе с ней!
Засунув руки в карманы, я вышел во двор и с досады так пнул подвернувшийся камень, что оторвал подошву. Мне вдруг почудилось, что вот-вот выйдет из-за угла возчик и закричит:
— Вот он, ворюга проклятый! Держите его!
Казалось, все вокруг смотрят на меня с подозрением.
Через двор с ведром воды прошел Ионис.
— Ты слышал, — почти зло сказал я, — нам табун лошадей посылают!
Ионис с силой бросил ведро. Сел и заплакал.
— Прости, друг, — обнял я его за плечи, — судьба…
СУМАСШЕДШИЕ ТРЮКИ
Прошло не меньше часа, пока мы с Ионисом успокоились и принялись разрабатывать новый воровской план. На сей раз это был план возвращения лошади на хоздвор, благо в наше распоряжение должен был поступить целый табун:
— Что за шум, а драки нет? — услышали мы знакомый голос.
Я нисколько не удивился, увидев перед собой областного прокурора. Павел Осипович и его жена давно стали нашими друзьями и часто заходили в цирк. Вот и сейчас, возвращаясь из командировки, они по дороге завернули к нам.
Мы с Ионисом искренне обрадовались приходу друзей. То были чрезвычайно общительные и вежливые люди. Они рассказывали нам множество удивительных историй. Так, от Павла Осиповича мы узнали, что по статистике наибольшее количество изнасилований и убийств зарегистрировано именно в нашем тихом Иванове, городе сексуально неудовлетворенных невест. Но сегодня мне неинтересны были новые криминальные истории. Я жаждал покаяться, излить душу друзьям-юристам.
—
Торопясь и путаясь, я, словно на исповеди, поведал всю правду о минувшей ночи.
— А я знал, — мягко отвечал Павел Осипович. — И не только я, все знали. Вас вычислили, да и собака прямиком привела в цирк. На тебя уже заведено уголовное дело. Условно. Просто ребята из милиции не стали раньше времени шум поднимать: ждали, когда я вернусь с выездной сессии. Так что молодец, что сам признался. Завтра придешь в прокуратуру, напишешь объяснение. Да не дергайтесь, конокрады несчастные, всё обойдется!
И прокурор неожиданно широко улыбнулся.
Все и вправду обошлось, и жизнь постепенно вошла в привычную колею. Теперь, когда животные не знали голода, я с удвоенной энергией возобновил репетиции.
Проходя как-то по двору, я увидел, что завхоз цирка открывает дверь склада, где хранилась всякая рухлядь. Заглянув туда, я заметил в дальнем углу запыленное ренское колесо — так в цирке называют снаряд, состоящий из двух скрепленных между собой обручей.
Я бросился к Николаеву.
— Дорогой директор, на складе номер два нуля есть…
— Что там такого может быть? — раздраженно перебил Николаев.
— Ренское колесо.
— Знаю. Ну и что?
— У меня идея. Вам же все равно его списывать. Так спишите в мою пользу.
— А больше ничего не нашел подходящего? — спросил Николаев. — А то можешь забрать все барахло, которое там валяется.
— Спасибо. Больше ничего.
— Ну, это я сделаю. Составим с бухгалтером акт и передадим тебе это колесо на ответственное хранение.
— Я думал, подарите. Ведь все равно списывать.
— А мы его покрасим.
— И выдадите за изготовленное в короткий срок?
— А вот это пусть тебя не беспокоит, — понизив голос, сказал Николаев. — Это моя забота. Оно тебя устраивает?
— Вполне. Только надо его немножко распилить.
— Это можно. Только зачем?
— Ну, надо разрезать пополам и вставить оргстекло, чтобы получилось широкое кольцо. На нем будет кататься тигр.
— Хороший будет трюк, — одобрил Николаев и мечтательно прибавил. — Представляю себе: тигр на ренском колесе.
— А в середине лев, — добавил я.
— И лев в се-ре-ди-не? Ну, это совсем прелестно.
— А я буду делать акробатическое колесо рядом со львом.
— Да ты с ума не сходи! Только окажешься вниз головой, тут лев тебя и сожрет. А тигры помогут.
— Лев у меня спокойный, а тигра я заставлю вращаться, — тут же сообразил я. — Пусть идет то передом, то задом. Ему и будет некогда следить, в каком я положении.