Рискнуть и победить (Солдаты удачи - 5)
Шрифт:
Я улыбнулся так обаятельно, как не улыбался даже Ольге:
– Олег Сергеевич, Иван Николаевич. Я ведь специально предупредил вас, что предоставляю вам самим делать выводы и отвечать на вопросы, которые по ходу дела возникнут. Моя специальность - охрана особо важных персон. А ваша - уголовный розыск. Давайте заниматься каждый своим делом. Я вам покажу в присутствии всех процессуальных лиц, где лежит пакет с этим стволом. А как и когда он туда попал - это один из вопросов, которые вам придется решать. И думаю, что это не самый сложный вопрос.
– А
– поинтересовался майор.
– В учебных спецкурсах он стоит на первом месте, - ответил я. Мотив убийства.
* * *
Еще через час, когда прибыли оперативники зачем-то со служебной собакой, пока пригласили понятых, произвели тщательный обыск в доме и во всех дворовых пристройках, когда с соблюдением всех формальностей извлекли из-под куста сирени "Токагипт-58", майор Кривошеев вдруг заявил мне:
– Где ты был двенадцатого октября во второй половине дня?
– Да вы, никак, подозреваете меня в убийстве Комарова?
– вполне искренне удивился я.
– Я задал тебе вполне точный вопрос.
– Я отвечу достаточно точно. Где-то на подъезде к Хабаровску со стороны Владивостока. Я перегонял из Осаки свою новую тачку "ниссан-террано". На железнодорожной, платформе.
– Свидетели есть?
– Было три, остался один. Двое разбились на машине как раз после этой поездки.
– Кто он?
– Вы это узнаете. От моего адвоката. В последний день суда. Но не раньше.
– Я задерживаю вас на тридцать суток по президентскому указу. У нас есть основания полагать, что вы скрываете от следствия известные вам факты об убийстве Комарова и Салахова. Оружие есть? Я выложил "длинную девятку" и разрешение.
– Ух ты!
– сказал капитан.
– Да, - проговорил я.
– Это вам не "макарка". Я вполне добровольно выгрузил в полиэтиленовый пакет все документы и деньги и подставил руки, чтобы капитану не пришлось тратить, силы, надевая на меня браслетки.
– Ну, это лишнее, - поморщился майор.
– Положено, товарищ майор, - отрапортовал капитан.
За всеми этими действиями с чувством недоумения наблюдал Егоров, а я мельком поглядывал на него. Ну и что вы теперь, голубцы, будете делать? Вся ваша хитроумная операция накрылась. И без всяких подвохов с моей стороны. Ну, так скажем - почти без всяких. Но кто о них знает? Кто виноват в провале операции? Группа прикрытия. А кто возглавлял эту группу? Подполковник Егоров. А мне что? Отсижусь на нарах месяц, если не меньше, и будьте здоровы. СИЗО - это, конечно, не курорт. Но все же лучше, чем камера смертников. Поэтому я охотно погрузился в зарешеченный милицейский "уаз" и был даже польщен, когда по прибытии меня не сунули в камеру или в обезьянник, а пригласили в кабинет капитана Смирнова и угостили довольно говенным растворимым кофе.
Начать разговор капитану Смирнову было не просто. Что там ни говори, а я сдал им убийцу, на поисках которого они давно уже поставили жирный крест. Отсюда был и кофе, и предложение "Мальборо", которым, думается
Наконец он сказал:
– Это не моя инициатива. Понимаешь?
– Понимаю, - кивнул я.
– Но ты и его пойми!
– И его понимаю, - согласился я.
– А вот я тебя не понимаю!
– заявил он.
– Чему ты радуешься?
– Тому, что попал в руки к интеллигентным и воспитанным людям.
– Ты свою морду давно видел?
– спросил он.
– Сегодня утром, когда пытался бриться. Но не вы же мне ее рассадили, правильно? Бывает. Издержки производства. Зато я могу рассчитывать на справедливое и беспристрастное расследование моего дела.
– Между нами - есть дело?
– Нет. Будет завтра.
– Какое?
– Во время митинга застрелят губернатора.
– Кто?
– Я.
– Кто-то из нас опупел, - подумав, констатировал капитан Смирнов. Только не пойму кто - ты или я? Как ты сможешь завтра убить губернатора, если будешь сидеть у нас в камере?
– Поэтому я и радуюсь, - объяснил я.
– Это задержание избавляет меня от крайне неприятной работы.
– А если бы тебя не замели, ты в самом деле стрелял бы в губернатора?
– Нет. Но повесили бы на меня. Как вы думаете, зачем я отдал вам "тэтэшник", из которого убили Комарова?
– Начинаю догадываться. Правда, смутно, - признался капитан.
– Смутно, но правильно. Чтобы на меня не повесили и убийство Комарова.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Вы спросили - я ответил. Это одно. Второе - чтобы вы были в курсе, когда к вам попадет дело о террористическом нападении начальника охраны коммунистического кандидата на представителя прогрессивных демократических сил. Я понимаю, что сделать вы ничего не сможете. Дело скорее всего сразу заберут в Генпрокуратуру. Но мне будет приятно, что хоть один человек знает правду.
– Знаешь, о чем я сейчас думаю?
– неожиданно спросил капитан Смирнов.
– Вот о чем. Как бы ты ни учился по арифметике в школе, а сообразить, что ты не мог найти пакет с пушкой через два дня после убийства Салахова в телецентре, как-нибудь уж смог бы.
– Да откуда я знал, что его убили?
– горячо запротестовал я.
– Ладно, парень. Прибереги свои штучки для Москвы. У нас о каждом событии становится известно всем не то чтобы в момент свершения, а даже, как мне кажется, на полчаса раньше. Город у нас такой: все знают всех и все знают все. Маленький город, понимаешь?
– Что маленький, понимаю, - согласился я, потому что оспаривать это утверждение было бы просто глупо.
– Так вот я и думаю, что ты специально перепутал даты, чтобы вызвать у майора подозрения. И чтобы он оформил твое задержание.
– Вы это сразу поняли?
– с уважением спросил я.
– Нет, только сейчас, - честно ответил капитан Смирнов.
Без стука вошел майор Кривошеее, молча посмотрел на нас. Потом приказал капитану Смирнову, кивнув на меня:
– Этот человек свободен.