Ритуал испытания
Шрифт:
— Это не просто чувственность, — прошептал он, согрев своим дыханием ее душу. — Это нечто большее.
— Откуда ты узнал, о чем я думаю? — Она игриво касалась его рта, наслаждаясь вкусом.
— Просто знаю.
Она замерла. Взглянув вверх, она с сомнением встретила серьезный взгляд.
— Что значит, Джорлан, что ты «просто знаешь»?
Он одарил ее недоверчивым взглядом.
— Я не умею читать мысли, как тыдумаешь, Грин. — Джорлан слегка улыбнулся.
—
— А. — Он потянул за ее верхнюю губу, нежно посасывая.
Грин резко потянула за его нижнюю.
Он снисходительно посмотрел на нее.
— Что, моя имя-дающая?
— Дай определение «а».
Он пожал плечами.
— Мы стали… настроенными. Вот и все. Почти похоже на времена года и джинто.
— При чем тут джинто и мы? — Она внимательно посмотрела на мужчину.
— Не при чем… и при всем. Лист джинто, на котором мы лежим, упал с дерева, которому бессчетные тысячи лет. Оно было здесь до того, как любой из нас, людей, появился на Форусе. Я думаю, что тайны памяти его вида за пятьсот миллионов лет кроются внутри твердых стволов и жилок листьев.
Это была фантастическая идея. Грин недоверчиво посмотрела на него.
— Если бы кто-то мог «слышать» его уникальный голос, Грин, как ты думаешь, какие истории он поведал бы?
— Слышать… как будто на самом деле слышать голос? — Она сглотнула.
Его лазурные глаза впились в нее.
— Нет. Слышать, как будто «наблюдать».
— Я не уверена, что верно понимаю то, что ты подразумеваешь под наблюдением.
— Не важно. — Он уставился вниз, снова уходя в себя.
Ее рука охватила его щеку, что нежно поднять его лицо к своему.
— Я думаю, это может, весьма вероятно, оказаться предметом исключительной важности.
Он пожал плечами.
— Возможно, видение — просто сущность жизни, видимой как последовательная смена, движение вперед сквозь время, которое неизменно меняется, несмотря ни на что, точно также. Возможно, это говорит о том, что вечность — это всего лишь мгновение времени.
— Чрезвычайно провокационная мысль, Джорлан. Глубоко внутри у тебя скрывается душа поэта? — Грин погладила его по щеке. — Скажи мне, ты«видишь» так?
Он почти ответил, но в последний момент его ресницы заслонили глаза.
— Кто может объяснить то, что почерпнул из своего воображения?
Это было больше, чем воображение. Она знала. Он просто недостаточно доверял ей, чтобы полагаться. Это задевало, но она понимала его мотивы. Он открылся ей сексуально, со страстью. Со временем,
Грин выгнулась и крепко поцеловала его.
— Да, мой яркопламенный дракон, кто может объяснить?
Он нежно улыбнулся ей.
— Ты очень мудра для такой молоденькой имя-дающей, Грин.
— Вот те раз! И ты считаешь меня молодой? — Она искоса взглянула на него.
Джорлан тихонько рассмеялся.
— Да. По существу. Порой ты напоминаешь мне ребенка, так что…
— Ребенка! — Она начала хохотать. — Я — Лорда! Я осуществляю контроль над законами этой страны, благополучие бесчисленного числа людей зависит от меня, я управляю огромными поместьями, я…
Он прижал кончик пальца к ее губам.
— Я не закончил. Твое постоянное удивление и удовольствие даже от мелочей заставляет меня так говорить. Место, в котором мы сейчас находимся, подтверждает это. Кто другой из Дома Лорд стал бы обнаженной скользить вниз по реке на листе джинто, с или без своего имя-носящего?
Она прикусила губу.
— Думаешь, это глупо?
— Нет, думаю, это вдохновляюще. — Джорлан провел костяшками пальцев по ее щеке. — Ты пленяешь меня, Грин. Ты всегда так делала.
Она ошеломленно заморгала.
— Видимо, таким ты изображаешь свой протест в нашу скрепляющую ночь? Чрезвычайно пленительным? Ты подбил глаз каждому слуге-мужчине Тамринов!
Он хрипло рассмеялся.
— Ты — самый неуживчивый имя-носящий, который женщина когда-либо могла…
Джорлан заставил замолчать ее, прижавшись губами к ее рту. От горячих, напористых, сладострастных поцелуев она задохнулась. А он продолжал одаривать ее ими.
— Ты ищешь в мужчине вызов, — прошептал он между лихорадочными прикосновениями своего рта.
— Как ты пришел к такому выводу? — Простонала Грин, отвечая на его шелковистые прикосновения.
— Посмотри, кто сверху, — протянул Джорлан.
В ответ на шокированное выражение ее лица, он широко ухмыльнулся.
— Но знаешь что, Грин? Думаю, я предпочитаю твою возможность выбора. Мне нравится, как ты реагируешь. — Его рот снова накрыл ее губы. Сильно. Завоевывающее. Требовательно.
Над ними в ветвях бланоки начали журчание своего предсумеречного хора. Колеблющиеся трели, издаваемые ими, были непохожи ни на какие крики любых существ на Форусе. Они регулировали свои странные песни, то попадая в резонанс, то выходя из него с меняющимся ритмом. Ни один из музыкальных инструментов не смог повторить такого, хотя многие пытались. Звонкоголосица в сумерках всегда задевала глубокие струны в людях, пробуждая в них спокойствие, ощущение довольства и единства.