Ритуал последней брачной ночи
Шрифт:
— Если вы хотите, я могу сам поговорить со специалистами. Я дам вам расписку, под гарантии…
— Какие гарантии?
— Под любые… — не на шутку взволновался он. — Под свою квартиру…
— Вы дурак?
— Мы сможем заверить это у нотариуса.
Я посмотрела на него с сожалением: у нотариуса такие вещи не заверяются, разве что в приемном покое психиатрической клиники на Пряжке.
— Думаю, это не лучшее решение. Скажите, Дементий… — Литой божок Ваджрапани, занявший место камня, не давал
— Каких секретов?
— Ну-у… — я замялась. — Какого-нибудь двойного дна? В них может быть что-то спрятано? Какая-нибудь штучка…
— Штучка? — он снисходительно улыбнулся мне. — — Какая, например?
— Не знаю, — сразу же поджала хвост я. — Вы же говорите, что это индийский нож. А у индусов было полно всяких камней… Они помешаны на камнях, правда?
— На камнях?
— На драгоценных камнях, — выдохнула я, завершая свою простецкую мысль.
Дементий наконец-то оторвался от кинжала и снова принялся листать книгу.
— Вы имеете в виду, что рукояти могли быть украшены драгоценностями?
— Вот! Именно это я и имею в виду.
— Такое практиковалось, но это больше относится к светскому оружию. А ваджра — во всяком случае, эта — храмовый ритуальный кинжал. Никаких излишеств, полная аскеза…
Да, никаких излишеств, кроме лужи крови на простынях…
— Но, может быть…
Дементий снова вооружился лупой и снова принялся шарить глазами по поверхности ножа.
— Нет, — вынес свой приговор он. — Поверхность абсолютно цельная, никаких гнезд для камней… Вот, посмотрите сами.
Но и без чертовой лупы я видела: бог Ваджрапани намертво вцепился в лепестки лотоса: ни единого зазора, ни малейшей трещинки, ни малейшей щели, ни заступа, ни выступа — удивительно монолитная штуковина! А может, чертов алмаз (или кусок слюды, кто его разберет?) просто пригрезился мне? Не было никакого камня?!. Так, игра воображения съехавшей с катушек девицы? В любом случае я выдоила из этого общительного и довольно интеллигентного эксперта максимум, пора и честь знать.
— Ну что ж, Дементий… Большое спасибо за консультацию. Очень познавательно, нужно признать. Сколько я вам должна?
— В каком смысле?
— По деньгам. — Черт, денег-то у меня как раз и немного, остатки Сергуниных полташек, едва ли я наскребу больше полутора сотен…
— Не знаю. — Малахольный молодой человек обвил клинок пальцами, демонстрируя явное нежелание с ним расставаться. — Не думаю… Речь не о деньгах… Это удивительная вещь… Удивительная! Для меня большая честь… Вы даже не представляете… Для любителя — счастье хотя бы просто прикоснуться…
— Понимаю, — я сделала попытку притянуть нож к себе. — Но мне пора.
— Вам нужно уходить? — испугался Дементий.
— Да. И знаете что… Я, пожалуй, воспользуюсь вашим
— Это хорошая идея, — прерывающимся голосом сказал Дементий, хотя я видела, что идея уже не казалась ему такой уж хорошей; прямо скажем, она была отвратительной!
Главное теперь — вырвать нож из цепких интеллигентных лап и добраться до спасительной двери! Но вырвать нож по-прежнему не удавалось: мы шарили пальцами по лезвию, и никто не хотел уступать.
— Может быть, кофе? — настигло Дементия неожиданное просветление. — Кофе? У меня очень хороший кофе. Молотый.
Так. Для того чтобы сделать кофе, ему нужно будет по меньшей мере встать и выйти на кухню. За это время я успею взять нож, добежать до двери и справиться с замками. На кофе нужно соглашаться, потому что следующим шагом Дементия будет предложение выйти за него замуж. и он сделает предложение, я ничуть не сомневалась, — только для того, чтобы эта сволочная ваджра осталась в зоне его досягаемости…
— Кофе?.. Пожалуй, кофе! — Я широко улыбнулась. — Не откажусь.
Это стало первой моей ошибкой, но разве могла я предположить, что ни на какую кухню идти не надо, что весь набор для кофепития, включая чайник с водой, находится здесь же, в маленькой стеллажной нише, до которой можно легко дотянуться?
Придерживая нож одной рукой и проявляя чудеса эквилибристики, Дементий вытащил поддон с песком для кофе по-турецки (стоящий на маленькой горелке), поджег ее, засыпал молотое зерно, плеснул воды и… Не успела я опомниться, как напиток был готов.
— Прошу! — сказал Дементий.
— Спасибо…
Я решила на время оставить нож в покое, взяла чашку и принялась шарить глазами по стенам, украшенным натюрмортами из самых удивительных приспособлений. Настолько удивительных, что ритуальный нож ваджра казался на их фоне бедным родственником.
— А зачем здесь веер? — спросила я.
— Веер? — Дементий, не сразу понявший суть моего вопроса, нехотя оторвал глаза от кинжала. — А-а… Это фехтовальный веер. Шань-цзы. Видите, концы пластин заострены. В умелых руках — довольно опасная вещь. Вы можете подойти, посмотреть…
Я поднялась с пола и подошла к стене. Раскрытый веер, украшенный тонким, едва заметным рисунком бедной хижины и таких же бедных гор на заднем плане, впечатлял. Но еще больше впечатляли маленькие изящные железки, окружавшие веер со всех сторон.
— Это тоже оружие?
— Конечно, — улыбнулся Дементий. — Видите эти металлические кисточки? Почти не отличаются от настоящих. Техника их использования полностью копирует движение руки при начертании иероглифов. Воин не может не быть художником. Или поэтом. У взаимоотношений с врагом должна быть своя философия, иначе все скатывается к банальному убийству.