Ритуальные принадлежности
Шрифт:
– Не знаю. Может, и были.
– Ой, Федя… что делать? Беги на вокзал!
– Ерунда какая-то, – сказал Федор Васильевич, надевая шапку и застегивая пуговицы на пальто. – Неужели она и правда сбежала от нас?
– Как девчонка несмышленая, честное слово! Я знала, я чувствовала… Слушай, а может позвонить? На вокзале всегда милиционер дежурит, ее быстро найдут.
– Да не выдумывай! Кто будет искать?.. А если поезд уже ушел?
– Ой, не знаю… – прошептала Нина Петровна. – Ну и бабуля у нас… вот ведь
Федор Васильевич вышел за дверь и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице. Нина Петровна крикнула ему вдогонку:
– Такси возьми!
Она постояла в прихожей, покусала губу. Прошла в кухню, опустилась на табуретку.
– Мама, – подошла к ней Аленка. – Почему бабушка от нас уехала?
– Ты-то хоть помолчи! – прикрикнула мать на нее. – Тебя не касается!
Федор Васильевич домчался в такси до вокзала, протолкался без очереди к окошечку справочного бюро и узнал, что скорый поезд Москва-Хабаровск стоит на третьем пути, отправление через пятнадцать минут. Стараясь не очень спешить, Федор Васильевич дважды, в ту и в другую сторону, прошел через все вагоны, вышел из поезда на людный перрон, закурил папиросу.
– Поберегись! – крикнул носильщик и прокатил мимо него тележку, наполненную чемоданами.
Таисья Макаровна попрощалась с Надеждой Самойловой, обещала зайти еще завтра. Она спустилась по лестнице и, стараясь не зашуметь пустым ведром из-под мусора, проскользнула в квартиру.
– Вы где пропадали! – закричала, увидев ее, Нина Петровна. – Вы что, на помойку ходили?
– Нет, не ходила… – растерялась Таисья Макаровна от этакой встречи. – Я тут, у соседки была.
– У какой соседки? Вы что?
– Да у Нади-то, у Самойловой. Посидели с ней.
– Ну ты подумай! – возмутилась Нина Петровна. – Вот уж подружку себе нашли, поздравляю!
– Да она ведь хорошая, Надя-то. Зря ты так на нее говоришь.
– Как вам только не стыдно! – еще громче сказала невестка. – Федя на вокзал побежал вас искать!
– Почему на вокзал? – удивилась старуха.
– А кто же вас знает! Может, вам что-нибудь не понравилось, и вы сбежали от нас. И даже не попрощались.
– Зачем же я буду прощаться? Я и не думала…
– Вот Федя придет, вы ему объясняйте! Он там носится где-то, разыскивает вас. А она сидит себе, с этой лахудрой беседует. Нехорошо, Таисья Макаровна. Просто очень нехорошо.
– А ты, доченька, меня не стыди, – тихо сказала старуха. – Я перед вами не провинилась. Если так надо, я и правда уеду. Это ваша догадка, а не моя.
– Да что ж такое! – всплеснула руками невестка. – Вы же сами просили, чтобы жить у нас. Ну и живите! Только надо по-человечески делать, зачем же так говорить? Никто вас не гонит!
– Да я уже вижу, – прошептала старуха.
Она сняла молча
Федор Васильевич вернулся домой поздно вечером. Он был выпивши, но жена ничего ему не сказала на это, а только предложила не трогать старуху, пусть она успокоится, и лучше никогда не напоминать ей о том, что случилось сегодня.
– Я ее уже отругала как следует. Хватит с нее.
– Где письмо? – спросил Федор Васильевич.
– Зачем тебе? Что ты хочешь с ним делать?
– Ничего не хочу. Ты его спрячь-ка подальше, и матери не говори. Так будет лучше.
И он и она рассердились на Таисью Макаровну почти одинаково – это сблизило их, и когда легли ночевать, они долго не спали, перешептывались, обсуждая событие. Федор Васильевич говорил жене, что за ними здесь тоже есть грех, и немалый, а Нина Петровна отказывалась:
– Ты сам-то подумай, ну чем ей мы не угодили? Живет, горя не знает… Я уж и так и этак стараюсь, чтобы ей поспокойнее было. Разве не так?
– Так-то оно так, – соглашался Федор Васильевич. – Но все-таки ей у нас не хватает чего-то.
– Да господи, Федя! У нее же всё есть – и в тепле, и в покое. Комнату отдельную освободили ей… Чего еще надо старухе-то?
– Да как же ты не понимаешь? Ей хочется в нашей жизни участвовать, а не просто так. Она мне однажды сказала об этом… Вот бы ей дело какое найти. А то кроме помойного ведра у нее никакого занятия нет, смешно даже.
– Ну вот еще цветы она свои лепит, тоже работа, – неуверенно предположила Нина Петровна.
– При чем тут цветы? Надо как-нибудь сделать, чтобы она у нас была не лишняя в доме. Я не знаю…
– Ой, Феденька, слушай… придумала!
– Что ты придумала?
– Да вот эти цветочки-то… У нашей одной продавщицы мать точно таким же делом занимается. И не просто для удовольствия, а по заказу! Она их делает, цветочки, а потом сдает, и ей даже деньги платят за это. Деньги не ахти какие, но все-таки… ведь не в этом же дело, правда?
– А куда она сдает их?
– Да есть тут одна контора… Мы давай вот что. Я завтра все разузнаю, посоветуюсь с этой продавщицей, спрошу у ней, как и что. И тогда уж тебе расскажу, ладно?.. А теперь давай спать.
Всюду были цветы. В хрустальных вазочках и тонких стаканах, на столе и серванте, в большой комнате и в супружеской спальне. Даже к шторам приколоты несколько хризантем. Старуха бродила по квартире, подолгу разглядывала яркие сухие букеты, и за два дня не прибавила к ним ни цветочка. Сын и невестка стали ласковы и внимательны, заговаривали с ней, задавали вопросы, но старуха отмалчивалась.
На третий день, когда она уже пообедала, в дверь позвонили.