Робеспьер детектив

Руденко Елена

Симонен растерялся. Он уставился на меня с раскрытым ртом, точно вытащенная из пруда рыба. Отказа он явно не ожидал.

– А вы знаете, что подкуп судьи наказуем?
– спросил я вежливо.
– Наверное, вы не знали... иначе вы бы не пошли на столь подлое дело. Что ж, впредь будете знать, мсье. У вас есть еще ко мне вопросы?

Мсье Симонен вскочил с кресла и молча направился к выходу, даже не попрощавшись. У двери он оглянулся и окинул меня озлобленным взглядом.

– Встретимся в суде, - любезно произнес я.
– Было очень приятно с вами побеседовать.

Посетитель тихо ругнулся и

хлопнул дверью.

Этот разговор утомил меня. Я посмотрел на часы, наступила обеденное время, часть которого я решил потратить на прогулку в парке. Мой пес Герцог одобрил эту идею, и мы направились в парк. Пес носился по аллеям как сумасшедший. Жители нашего города уже привыкли к нему, поэтому никто не боялся. Я уселся на скамейку в дальнем углу парка, чтобы почитать газету. Через какое-то время меня прервали голоса.

– Вы просили меня о встрече, мадмуазель Симонен, чтобы поговорить об одном важном деле, - произнес спокойный мужской голос.
– Я вас слушаю.

– Я прошу вашего покровительства, дорогой маркиз Круамар, - сказал женский голос, который звучал нервно.
– Вы же знаете, что произошло со мной!

– Я вас хорошо понимаю, - ответил мужчина.

Я сложил газету и встал со скамейки, подслушивать личный разговор мне не хотелось. Но мне было очень интересно, захочет ли этот человек помочь мадмуазель Симонен и сможет ли он это сделать. Я свистнул Герцогу, который сразу же прибежал, виляя пушистым хвостом-колечком. В зубах у пса был кусок колбасы, который он утащил у компании молодых людей, устроивших пикник прямо на газоне. Герцог с удовольствием слопал краденую колбасу. Мне стало зазорно перед людьми, которые захихикали, увидев действия пса; можно подумать, я не кормлю это животное. Надо заметить, лопает он за троих, и я никогда не морил его голодом. Но он все равно продолжает воровать колбасу, и обожает копашиться в мусорных кучах. Как говорят мои соседи: "Герцог и помойка неразлучны!". Наверное, эти действия являются для него развлечениями. А за некоторые развлечения Герцога мне иногда приходилось платить мяснику немалые деньги. Я отругал пса за плохое поведение, и он, прижав уши, последовал за мною, изображаю послушную несчастную собаку.

Почти у самого выхода из парка я столкнулся с Сюзанной Симонен. Это была высокая статная девушка, совсем не похожая на своего отца. Ей было около двадцати, но она выглядела старше своих лет. Большие черные глаза, полные горького опыта и тревоги делали ее старше. Выражение лица мадмуазель было жестким, как у всех, кому часто приходилось сражаться с этим жестоким миром.

– Простите, что прерываю вашу прогулку, - вежливо произнес я.
– Вы не могли бы уделить мне минутку вашего драгоценного времени? Я судья Робеспьер, мне передано ваше дело...

Она окинула меня гневным взглядом и сгоряча обозвала меня продажным типом и прочими обидными прозвищами.

– Мадмуазель, по-моему, не хорошо обвинять человека, о котором ничего не знаете, и который хочет помочь вам, вздохнул я.

Сюзанна окинула меня удивленным взглядом.

– Простите, - прошептала она.
– Я очень устала от этого дела, и мне кругом мерещатся враги.

Я отлично понимал бедную девушку. Мы уселись на скамейку, и Симонен согласилась рассказать о себе. Она говорила тихо, запинаясь,

недоверчиво глядя мне в глаза.

– Отец никогда не любил меня, - сказала девушка.
– Меня любила только мать, но она рано умерла. Отец постоянно унижал меня. С детства мне приходилось бороться за свои права... но я очень часто побеждала. Пять лет назад отец женился во второй раз... она очень добрая женщина, но слишком уж послушная... Мать оставила мне большое состояние, во владение которым я вступаю, когда мне исполниться 20 лет. Сейчас мне 19. Отец хочет заточить меня в монастырь, чтобы прибрать к рукам мое наследство.

– Как у вас хватило духу бежать из монастыря?
– задал я вопрос.

– Меня замучила ведьма-настоятельница!
– ответила Сюзанна.
– Эта религиозная фанатичка издевалась надо мной. Она наказывала меня плетьми за непослушание, изгоняла из меня беса изуверскими методами и прочее. Эта ненормальная хотела меня насильно постричь в монашки, но я смогла сказать "нет"! Потом я бежала из монастыря, чем навлекла на себя ее проклятье.

Об этом случае Симонен рассказывала с гордостью и даже с каким-то самодовольством. Меня начала восхищать эта хрупкая девушка, которую не сломили невзгоды детства и юности, и которая даже сейчас готова воевать с несправедливостью.

– Бежать мне помог отец Лемуан, который читал проповеди в нашем монастыре, - пояснила Симонен.
– Он стал моим другом.

Меня удивила смелость священника, который рискнул организовать побег послушницы. Наверняка, он испытывал более сильные чувства к мадмуазель Симонен, раз решил помочь ей избавиться от страданий.

– А кто ваш адвокат?
– спросил я.

– Мсье Манури, - ответила она.
– Он мой друг, это благодаря ему я передала это дело в суд... раньше он служил у моего отца. Но потом Манури почему-то пришлось уйти из этой коллегии. Я его никогда не расспрашивала об этом. Мне немного жаль этого человека. Когда-то он был влюблен в одну красивую даму, она тоже любила его... но замуж вышла за его богатого коллегу.

– Манури очень хороший юрист, - одобрил я ее выбор. Думаю, он сможет защитить вас.

– А на чьей вы стороне?
– спросила она недоверчиво.

Я заверил ее, что собираюсь разрешить дело в ее пользу. Девушка окинула меня удивленным взглядом своих грустных глаз и поинтересовалась:

– Вы мне доверяете? Я слышала, что судьи не довольствуются первым впечатлением, и редко верят словам... и еще их можно подкупить...

Сюзанна не поняла, что я не только слушал ее слова, но и изучал ее внешний облик, который подтвердил все, сказанное ею. Жизненные невзгоды наложили на красивую внешность девушки свою печать, которая мне сразу бросилась в глаза.

– Ну, насчет подкупа...
– начал я.

– Извините, - перебила меня Сюзанна.
– Я сказала это, не подумав. Теперь я вижу, что есть Бог на свете... встретимся в суде!

Она горячо пожала мне руку. На бледном усталом лице девушки мелькнула улыбка, которая обычно бывает у редко смеющихся людей.

– Я не создана для монастыря!
– весело сказала она. Потому что я слишком люблю жизнь!

Так мы и распрощались. Она быстрым шагом направилась к воротам парка. К ней подошел какой-то молодой человек, в старом пыльном костюме.