Робеспьер детектив
Шрифт:
Лемуан предложил Симонен удобное место у дерева, которое очень понравилось женщине, сев таким образов, она не видела крутой обрыв, находившийся рядом. Манури устроился напротив мадам Симонен. Беспечная Ренар подбежала к краю обрыва и, встав на четвереньки, принялась сосредоточенно смотреть вниз. Увидев это безобразие, я отволок ее оттуда. Не хватало еще, чтобы красотка свалилась вниз. Конечно, обрыв был не очень высокий, убиться нельзя, но сломать конечности можно запросто. Именно это я и сказал Мадлен.
– М-да, вы правы, - согласилась она со мной.
–
Я успокоил ее, сказав, что костыли не уменьшат ее грациозности, но к краю обрыва подходить запретил.
Какое-то время собравшиеся господа жевали молча, недоверчивая поглядывая друг на друга. Каждый видел в своих сотрапезниках коварного убийцу. Тишину нарушил маркиз.
– Как я понимаю, - сказал он.
– Здесь сидит убийца, не так ли? Надо быть осторожным, как бы он (или она), не добавил нам яду в пищу.
Мадлен поперхнулась. Собравшиеся недовольно зашикали на Круамара.
– Я слышал, что убийца схвачен. Это так?
– спросил священник.
– Конечно, нет!
– ответил Манури.
– Этим делом занят Стервози. Весь Аррас знает, что он бестолочь!
С ним были согласны все, даже отец Лемуан.
Я заметил, как мадам Симонен медленно отодвинула в сторону ореховую пасту, стоящую рядом с мсье Манури, и поставила на ее место тарелку с шоколадным печеньем. Их взгляды встретились.
– Манури, вы любите ореховую пасту?
– спросил я.
– Нет, - поморщившись, ответил он.
– Если честно, я ее не выношу, мне даже ее внешний вид раздражает.
– А что вы любите?
– спросила Мадлен, уплетая отвергнутую пасту.
– Я люблю шоколадное печенье, - ответил Манури.
– А я нет, - вздохнула Ренар.
– Я вообще шоколад не люблю. Когда мне было пять лет, я им сильно объелась и покрылась красными пятнами. После этого случая я шоколад есть не могу.
Собравшиеся невольно заулыбались. Манури решил налить кофе из медного кофейника, который стоял рядом с ним. Но проделал это неловко и брызги черного кофе очутились на платье Мадлен. Адвокат принялся несуразно извиняться.
– Мне на ваши извинения нового платья не купить! обиженно ответила Ренар поговоркой своего горячо любимого дяди.
– Вы пьяный? У вас тряслись руки, когда вы наливали кофе. Можно подумать этот кофейник очень тяжелый! Когда Макс разливал из него кофе, у него ничего не тряслось! Хотя руки у него костлявие.
В общем, пикник прошел довольно мрачновато и напряженно. Каждый старался помолчать, дабы не сболтнуть лишнего, а если начинал говорить, то обязательно о событиях, которые случились где-то далеко, когда-то давно или вообще не с ним. Бюиссар был расстроен, что не смог помочь мне, но я успокоил его, заверив, что я заметил кое-что важное. Правда, что именно мне удалось заметить, я решил пока сохранить в тайне.
На следующий день Мадлен ушла в гости к какой-то знакомой, чтобы за светской беседой отвлечься от мыслей об убийстве. Я ее понимал. Но Мадлен не смогла долго наслаждаться этим отдыхом. Через несколько часов она уже сидела в моем кабинете. Поначалу
В этот же день ко мне пожаловал мсье Манури собственной персоной. Его привело ко мне что-то очень важное. Он только сейчас решился раскрыть мне свой секрет.
– Что ж, с удовольствием выслушаю вас, - сказал я, отрываясь от работы.
– Дело в том, что Сюзанна выкрала те письма у отца... маркиз Круамар дал их ему на хранение...
– сбивчиво выговорил Манури.
– Выходит, мсье Симонен тоже знал о фактах компрометирующих Круамара?
– предположил я.
– Это интересно. Значит, маркиз доверял этому пройдохе.
– Получается, что так, - кивнул Манури.
– Но, как вы поняли, мсье Симонен не является честным человеком.
– Это верно, - согласился я.
– Вы хотите сказать, что Симонен мог шантажировать маркиза?
Манури покраснел.
– Я, конечно, не имею права наговаривать, - промямлил адвокат.
– Но... Сюзанна говорила мне об этом... она сказала, что отец решил потребовать у Круамара плату за тайну... Тогда я не поинтересовался, что она имела в виду, а теперь...
– Очень любопытно, очень любопытно, - пробормотал я.
– Еще бы не любопытно!
– воскликнула Мадлен.
– Так что бросайте свое дурацкое "Дело о драке на улице" и езжайте к маркизу! Вам надо потрясти его хорошенько... а если он будет упорствовать, - Мадлен достала зеркало и принялась старательно изучать свое детское личико.
– За работу возьмусь я. Мне он не откажет. У меня свои методы...
Я отлично понимал, что значит "свои методы" и строго настрого запретил красотке использовать их.
Пока я отчитывал Мадлен, в мой кабинет впорхнула довольная Дорина, служанка Мадлен.
– Мне только что рассказали такую интересную новость! воскликнула она.
– Опять сплетни?
– заинтересовалась Мадлен.
– Очень интересно! Как ты умудряешься все узнавать?
– Я познакомилась со служанкой мадам Симонен в прачечной, и она мне кое-что рассказала, - пояснила Дорина.
– Дело в том, что мсье Манури приходил к ее госпоже после пикника. Он признавался ей в любви и даже предложил руку и сердце. Но она отвергла его. Я это только что узнала, вот и прибежала вам рассказать, чтобы потом не забыть. За день я узнаю более десяти сплетен.
Мадлен рассмеялась.
– Вот почему Манури пролил на меня кофе. Он влюбился в мадам Симонен с первого взгляда, поэтому у него тряслись руки. И он сразу же решил жениться на ней! Немного странновато... сразу, после первой встречи!
– Действительно, странно, - согласился я.
– Молодец, Дорина, твоя новость действительно очень важна.
Взгляд маркиза де Круамара давал ясно понять, что я начал ему надоедать. Но улыбка Мадлен немного задобрила аристократа.
– У меня имеются сведения, что вас еще шантажировал отец Сюзанны Симонен, - сказал я.
– Все заключается в каких-то письмах... Может, вы, наконец, расскажете, в чем дело.