Родная старина Книга 3 Отечественная история с конца XVI по начало XVII
Шрифт:
Вызывает тогда он всех мужиков новгородских на бой. Те принимают вызов. Начинается свалка на Волховском мосту. Плохо мужикам новгородским, – много их избито, изранено; дружина Васильева одолевает их. Видят они – дело плохо, – на хитрости пускаются. Побежали к матери Василия, принесли подарки и просят: «Прими у нас дорогие подарочки и уйми свое чадо милое!» Мать унимает сына, сажает в глубокий погреб; покоряется ей Васенька, – не смеет он ослушаться родимой матушки. Плохо пришлось и дружине без него; стали одолевать ее мужики новгородские. Выпускают тогда Василия из погреба.
Разгорелось его сердце богатырское, схватил он ось тележную и бросается своим на помощь, – мужиков так валом и валит. Стали снова они просить матушку вступиться за них. Посылает она Васильева крестового батюшку унять сынка. Одевает старчище-пилигримище колпак на голову в двадцать пуд, берет клюку в руки в десять пуд, приходит на мост к Василию, глядит ему прямо в ясны очи и говорит ему: «Ай же ты, мое чадо
Расходилось сердце у Васеньки: нет на него ни уйму ни удержу. «Ай же ты, крестный мой батюшка! – говорит он в ответ. – Не дал я тебе яичко во Христов день, дам я тебе яичко в Петров день!» Щелкнул он крестного батюшку осью железною, – тут крестовому батюшке и славу поют. Сама мать приходит унимать расходившегося Васеньку; догадалась старушка, зашла сзади и пала на плечи его могучие. «Ай же ты, чадо мое милое, – говорит она, – укроти свое сердце богатырское, оставь мужичков хоть малую часть!»
Тут Васильюшка Буслаевич опускает руки свои могучие к сырой земле, выпадает ось железная из белых рук. «Ай ты, свет-государыня-матушка, – говорит он, – умела ты унять мою силу великую, догадалась зайти позади меня, и если бы зашла ты спереди, то не спустил бы тебе государыне-матушке, убил бы тебя заместо мужика новгородского». Оставляет тогда Васенька смертное побоище. Оставил он мужиков малую часть, а набил их, что пройти нельзя.
Много беды да грехов натворил Василий Буслаевич. «Смолоду бито много, граблено, под старость надо душу спасти», – говорит он и просит у своей государыни-матушки благословенья великого «итти в Иерусалим-град со своей дружиною храброю, Господу Богу помолитися, ко святой святыне приложитися, в Ердане-реке искупатися». – «Чадо мое милое, – отвечает ему мать, – коли ты пойдешь на добрые дела, дам тебе благословение великое, а коли ты, дитя, на разбой пойдешь, и не дам тебе благословения, а и не носи Василья сыра земля!..» Пускается Василий со своей дружиной в путь далекий по рекам и морям. Приезжает он наконец в Иерусалим, служит обедню за матушку, за себя, служит панихиду по батюшке, купается в Иордане. На возвратном пути Василий гибнет. Увидел он большой камень на горе; написано на нем: «Кто перескочит через камень поперек – тому ничего не будет, а кто станет вдоль скакать – сломать тому буйну голову». Загорелось у Василия сердце неразумное, заговорила удаль буйная, – стал он вдоль скакать и убился до смерти».
Прорись новгородской берестяной грамоты
Другая былина о Садке-Богатом госте показывает, что у народа сохранилась память о богатстве старого Новгорода. Сказываются в этой былине и языческие верования – вера в «водяного бога».
Жил-был в Новгороде Садко. Был он гусляр, ходил по веселым пирам, тешил богатых людей своей игрой искусной, – тем он и жил. Часты бывали пиры в богатом Новгороде. Но вот случилось раз – день приходит, другой, третий, – не зовут Садка на почестей пир. Соскучился Садко, пошел он к Ильмень-озеру, сел на камень прибрежный и стал наигрывать на своих гуселках. Как вдруг вода в озере всколыбалася; вышел из воды царь морской и говорит: «Ай же ты, Садко Новгородский, не знаю, чем тебя пожаловать за твои утехи великия, за твою игру нежную. Ступай ты в Новгород и бейся об заклад, заложи свою буйну голову, а с купцов выряжай лавки товара красного и спорь, что в Ильмень-озере есть рыба-золоты перья. Как побьешься об заклад, поди свяжи шелковый невод и приезжай рыбу ловить в Ильмень-озере. Дам я тебе три рыбины-золоты перья; тогда ты, Садко, счастлив будешь». Он сделал так, как велел ему царь морской. Позвали Садко на почестей пир. Тешил гостей он игрой своей искусной, тешились гости и вином хмельным. Стал тут он хвастать, что знает чудо чудное в Ильмень-озере, что есть в озере рыба-золоты перья. Заспорили купцы, что не может быть в озере такой диковинной рыбы. Предлагает тогда Садко биться об заклад. «Заложу я свою буйну голову, – говорит он купцам, – а вы закладывайте лавки товара красного». Нашлись три купца – ударились об заклад. Связали невод шелковый и поехали ловить рыбу на Ильмень-озеро. Закинули тоньку – и добыли рыбку-золоты перья, во второй раз закинули – добыли вторую рыбку-золоты перья, третью тоньку закинули – третью золотоперую рыбку добыли. Делать нечего – отдали купцы Садку свои лавки товара красного. Стал с той поры он поторговывать, стал получать барыши хорошие; нажил он имение великое, построил себе палаты белокаменные, сам стал задавать пиры на славу.
Зазвал он раз к себе на пир гостей – настоятелей новгородских. Все на пиру наедалися, все на пиру напивалися, похвальбами все похвалялися: кто хвастает бессчетной золотой казной, кто похваляется силой молодецкой, кто – конем добрым, кто – славным отечеством, кто – молодым молодечеством. А Садко все помалчивает. Стали тут говорить гости: «Что же наш Садко ничем не похвастает?» Говорит он в ответ: «Чем
Вставал на другой день Садко рано утром, будил своих молодцов, без счета давал им золотой казны, рассылал их по всем улицам торговым, а сам шел в гостиный ряд – вдвойне товаров принавезено, вдвойне товаров принапасено на славу Новгорода Великого. Садко опять скупил все товары. На третий день снова выходит он с дружиной своей покупать товары – втройне товаров принавезено, втройне принапасено; подоспели товары московские. Призадумался тут богатый Садко – не в меру, видно, похвастался. «Не выкупить товара со всего бела света, – говорит он, – выкуплю товары московские – подоспеют товары заморские. Не я, видно, богат купец новгородский – побогаче меня славный Новгород!» Пришлось Садку уплатить заклад.
Построил он тридцать кораблей, нагрузил на них товары новгородские; продавал их за морем, получал барыши великие, насыпал бочки красна золота, чиста серебра. Едет Садко назад в Новгород. Приключилось вдруг диво дивное на море. Поднялась страшная буря, «волною бьет, паруса рвет, ломает корабли червленые, а корабли нейдут с места». «Век мы по морю ездили, – говорит Садко, – а морскому царю дани не оплачивали: видно, царь морской от нас дани требует. Приказывает Садко бросить в море бочку чиста серебра, а буря не унимается, а корабли все с места нейдут. Бросают бочку красна золота – не помогает и это. «Видно, царь морской требует живой головы во синее море!» – говорит Садко. Два раза мечут жеребей, кому идти во синее море. Оба раза жеребей указывает на Садко. Покоряется он своей участи. Пишет духовное завещание: часть имения отписывает Божьим церквям, часть – нищей братии, часть – молодой жене, а остаток – дружине своей храброй. Берет с собою он свои гуселки. «Бросьте, – говорит, – на воду доску дубовую – не так страшна будет мне смерть». Остался Садко на синем море, а корабли полетели, как черные вороны, – полетели в Новгород Великий. Заснул Садко на доске дубовой, а проснулся во синем море, на самом дне. Увидел он на дне палату белокаменную, зашел в палату, видит – сидит там царь морской. «Ай же ты, Садко купец, богатый гость! – говорит морской царь. – Век ты по морю езживал, мне, царю, дани не плачивал, а теперь сам пришел мне в подарочек. Поиграй мне в свои гуселки яровчаты». Стал Садко играть. Как расплясался тут царь морской! Играл Садко сутки, играл другие, играл и третьи, а все пляшет царь морской! В синем море вода всколыбалася, с песком желтым смутилася, стало разбивать много кораблей на синем море, стало много гибнуть добра, много тонуть людей праведных. Стал в Новгороде народ молиться Николе Можайскому. Вдруг слышит Садко – тронул кто-то его за плечо правое, и слышит он голос: «Полно тебе, Садко, играть в гуселки яровчаты!» Обернулся он, видит: стоит старик седой. Говорит ему Садко: «У меня воля не своя во синем море – приказано мне играть». Отвечает ему старик: «А ты струночки повырывай, шпенечки повыломай, скажи: у меня струночек не случилось, а шпенечков не пригодилося, сломалися гуселки яровчаты – не во что больше играть. Станет тебе царь предлагать жениться, выбирай девицу Чернавушку. Будешь в Новгороде, на свою бессчетну золоту казну построй церковь Николе Можайскому».
Послушался Садко, исполнил все, как приказал старец. (Женился на девице Чернавушке). Было на дне морском столование – почестей пир. Заснул Садко на синем море, а проснулся в Новгороде, на крутом берегу реки Чернавы. Смотрит он – бегут его корабли по Волхову. Встречает он свою дружину. Дивуется дружина: «Остался Садко в синем море, очутился он впереди нас в Новгороде!» Как повыгрузил Садко с кораблей свою бессчетну золоту казну, построил он церковь соборную Николе Можайскому. Не стал больше ездить Садко на синее море, стал себе поживать в Новгороде.
Так в песнях народа сказывается о Великом Новгороде старая быль пополам с вымыслом. Вспоминает народ о торговле и богатстве старого Новгорода, вспоминает об удальцах-повольниках, буйства и грабежи которых немало бед причинили Русской земле, вспоминает и о внутренних смутах в Новгороде, которые и сгубили его…
Новгородские церкви и монастыри
Много церквей было в Новгороде. Самой главной была каменная церковь Св. Софии, строилась она пять лет (1045–1050). Владимир Ярославич призвал мастеров из Греции, чтобы расписать стены церкви.
Чем больше богател Новгород, тем больше строилось и церквей: их строили владыки новгородские из своей казны, строили и князья, иногда вскладчину сооружала себе храм какая-нибудь улица. Во время повальных болезней ставили «обыденные» церкви, то есть в один день построенные и освященные. Большею частью они были небольшие и деревянные. Частные люди, богачи иной раз давали по какому-нибудь случаю обеты построить церковь. Иные сооружали храмы, чувствуя за собою какие-нибудь грехи, чтобы искупить их.