Родная старина

Сиповский В. Д.

Пожары в Москве случались очень часто: не проходило почти ни одной недели, чтобы не сгорали сотни домов. К этому в Москве уже привыкли, и только такие пожары были памятными, когда погорало по нескольку тысяч домов. Два пожара особенно были гибельны для Москвы: это в 1571 г., при нашествии крымского хана, и в 1611 г., когда поляки выжгли весь город. До 1611 г. в нем насчитывали до миллиона жителей, но после этого времени убыло почти наполовину.

Познакомившись в общих чертах с видом страны, деревень, городов и столицы России, теперь обратим внимание на состав населения, на государственный строй и на житье-бытье наших предков.

Состав населения и государственный строй

Главою и властелином всего русского народа был царь-самодержец.

К концу XVII в. значение государя вполне уже определилось: он был всесильным домовладыкою Русской земли, и люди всех званий и чинов признавали над

собою его безграничную власть, искали его защиты и милости и ставили его неизмеримо выше себя. Все, обращаясь к царю в челобитных, называли себя уменьшительными именами: боярин и вообще служилый человек прибавлял к своему имени слова – «холоп твой», купец – «мужик твой», менее значительные люди – «сирота твой» и т. п. В челобитных стали даже писать государю: «умилосердися, яко Бог» или «работаю я, холоп ваш, вам, великим государям, яко Богу». Чувство христианского смирения побудило царя Феодора Алексеевича запретить под страхом великой опалы употреблять такие выражения. Из них видно, на какой высоте стоял государь в глазах народа, как высоко чтили русские люди царя; а из обычного народного выражения «царь-батюшка» видно, что, несмотря на эту высоту царской власти, народ чувствовал и сердечную связь с государем.

Московское самодержавие, как известно, сослужило великую службу Русской земле: оно сплотило раздробленный народ в одно целое; оно дало ему силу отбиться от соседей-врагов, напиравших с востока и запада, даже сломить их. Эту заслугу самодержавия народ если и не понимал вполне ясно, то чувствовал и, несмотря на многие невзгоды и тяготы, готов был всеми силами стоять за него. Безначалие и боярское самоуправство в Смутную пору дали себя знать и стали для народа, по крайней мере для лучшей части его, ненавистны.

Господствующим сословием в государстве было служилое; оно разрослось отчасти из прежней княжеской дружины и делилось на несколько разрядов. Самым главным было родовое боярство, состоявшее из потомков удельных князей и носившее княжеские титулы (например, князья Долгорукие, Воротынские, Волконские, Барятинские, Дашковы и др.); из лиц, ведших свое начало от выходцев польско-литовских (например, Вельские, Милославские, Трубецкие и др.); от других западноевропейских выходцев (Голенищевы-Кутузовы, Орловы, Нащокины, Толстые, Шереметевы, Шейны и др.); от татарских (Мещерские, Юсуповы, Ртищевы, Урусовы и многие другие). Эти именитые бояре очень гордились своим происхождением, и породниться с ними человеку незнатному путем брака было очень трудно. Из их среды избирались лица, составлявшие многочисленный двор царя.

Второй разряд служилых людей составляли дворяне, делившиеся тоже на несколько степеней, а третий разряд – многочисленный класс боярских детей. Все служилые люди за свою службу получали имения: вотчины, т. е. земли в наследственное владение, и поместья – во временное, обыкновенно в пожизненное владение; но мало-помалу и поместья обратились в наследственную собственность, сравнялись с вотчинами. Боярским детям раздавались участки небольшие, десятин в сто, так что они были мелкопоместными владельцами сравнительно не только с родовыми боярами, владевшими огромными землями и тысячами крестьян, но и с большинством дворян. За службу свою, кроме поместий, служилые люди в XVII в. получали жалованье и хлебом, и деньгами; служить обязаны были всю жизнь на всей воле государя, где укажет.

Все неслужилые составляли класс «тягловых», или податных, земских людей: все они несли «тягло» государственное, обязаны были, уплачивая подати и пошлины, давать средства государю содержать разные правительственные места, платить жалованье служилым людям и делать расходы на другие потребы.

Тягловые люди состояли из посадских и крестьян. И те и другие были приписаны (прикреплены) к своим посадам и землям. Самые зажиточные из посадских назывались «лучшими людьми», остальные – «меньшими». В Москве высший разряд купцов назывался «гостями», «гостиной сотней» и «суконной сотней». Кроме платы податей и пошлин, посадские люди обязаны были отбывать выборные должности, главным образом по разным денежным сборам в казну.

А. П. Рябушкин. «Ожидают выхода царя». 1903 г.

Низший и, разумеется, несравненно более многочисленный разряд тягловых людей представляли крестьяне. Они делились на три главных разряда, смотря по тому, на чьей земле жили – на государевой, т. е. принадлежавшей лично царю, на монастырской или

помещичьей.

Правительство, нуждаясь в деньгах, старалось обеспечить себе верные доходы, состоявшие из разных пошлин и податей, и прикрепило посадских людей к их посадам, а чтобы служилые люди имели возможность отбывать как следует свою служебную повинность, прикрепило крестьян к земле. Все эти тяжелые меры вызывались необходимостью – крайней бедностью государства: торговля и промышленность шли очень вяло; земля по большей части пустовала; в рабочих руках был большой недостаток; крестьянское население было слишком скудно сравнительно с громадными размерами русских владений; притом оно все больше и больше расселялось по стране или уходило в казачество. Надо было как-нибудь остановить это опасное явление, и лучшего средства, как силою закона прикрепить посадского, вольного прежде человека к посаду, а свободного крестьянина к земле, правительство не могло придумать. Как сказано уже раньше, оно постепенно увеличивало срок, в течение которого помещик имел право разыскивать своего беглого крестьянина: уже при Михаиле Феодоровиче был назначен для этого вместо прежнего пятилетнего – десятилетний срок, а по Уложению царя Алексея срок был вовсе уничтожен, и помещик мог искать бежавшего крестьянина до его смерти.

Хотя этими постановлениями правительство имело в виду привязать крестьянина к известному, определенному месту, помешать бродяжничеству, а не отдавать крестьянина в полную власть помещику, но землевладельцы мало-помалу стали распоряжаться крестьянами, жившими на их землях, как своими холопами или рабами: жаловаться на помещика, искать на него управы крестьянину было очень трудно. В конце XVII в. бывали уже случаи, что помещики продавали крестьян без земли, и они уже почти вовсе не отличаются от холопей. Случалось, что крестьяне и сами добровольно шли в кабалу, обращались в холопей, желая отделаться от платежа казенных податей, очень тяжелых в те бедственные времена. Еще чаще бывало, как уже раньше говорилось, что крестьяне бежали в леса и, собираясь разбойничьими ватагами, занимались лихим промыслом или уходили для того же на «тихий» Дон. Правительство принуждено было напрягать большие усилия, чтобы сдерживать крестьян от побегов, сыскивать бежавших, водворять их на прежних местах. С этой целью приходилось беспрестанно рассылать военные отряды в разные стороны.

Духовенство, черное и белое, составляло особенный класс, не входивший в состав «тягловых» людей. Духовные лица при обращении к царю называли себя «богомольцами его», – их служба состояла в заботе о душах, о хранении православной веры во всей ее чистоте, в молитвах Богу. Благодаря благочестию и щедрости жертвователей и разным льготам и преимуществам, некоторые церкви и особенно монастыри владели огромными богатствами; по словам Котошихина, во владении церкви было более 100 тысяч крестьянских дворов. Как известно, уже давно возник вопрос о том, удобно ли монастырям владеть вотчинами. Государство тяготилось увеличением церковных вотчин, которые не несли сначала никаких тягловых повинностей. Денежные затруднения побудили правительство ограничить и даже уничтожить некоторые преимущества и льготы церковных вотчинников. Например, по Уложению [1649] отнимается от них право беспошлинных промыслов и торгов, запрещается увеличивать церковные вотчины и проч. Кроме того, в 1676 г. увеличены патриаршие богадельни, и все русские церкви обязываются доставлять на содержание их по гривне в год. Устройство приютов и больниц для нищих возлагалось также на обязанность церквей и монастырей; правительство начало даже посылать своих раненых или престарелых служилых людей, их сирот и вдов в монастыри для прокормления. При Феодоре Алексеевиче положено было сделать подробную опись церковных имений, чтобы правильно определить, какие сборы производить с них.

Таким образом правительство стремилось всех владельцев и промышленников, не исключая и духовных лиц, привлечь к отбыванию разных повинностей.

Кроме русских людей всех званий и чинов, в состав населения входило уже очень много всяких инородцев, и царский титул, в котором старались обозначить все владения и племена, подвластные государю, принял очень большие размеры.

Вот полный титул царя Алексея в первой половине его царствования: «Великий Государь, Царь и Великий князь, Алексей Михайлович, всея Великие и Малые России Самодержец, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковской и Великий князь Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий князь Новгорода Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея Северные страны Повелитель и Государь Иверские земли, Карталинских и Грузинских царей и Кабардинские земли, Черкесских и Горских князей, и иных многих Восточных и Западных и Северных владений и земель Отчич и Дедич и Наследник, Государь и Обладатель».