Родная старина

Сиповский В. Д.

Все указанные промыслы, если не попадали в руки иноземцев, производились, как сказано, по большей части самыми первобытными способами и далеко не стояли на надлежащей высоте. При лучших условиях они могли бы обогатить жителей и доставить государству огромные доходы. Много добра всякого было под руками у русского человека, да руки были еще неумелые, – немногое могли взять…

Еще слабее были промыслы обрабатывающие. В стране, где мало больших городов и где слабо еще разделение труда, а каждый сам старается удовлетворить своим небольшим нуждам, не могут особенно процветать ремесла и разные мастерства. Только в Москве можно было найти опытных ремесленников, да и то по большей части из немцев, в других же городах редко встречались какие-либо мастера, кроме портных и сапожников. Конечно, искусных работников было довольно по столярному делу и плотничьему, потому что на них был уже очень большой спрос. Славились псковские каменщики, новгородские резчики и пр., но все же людей ремесленных, которые были бы очень искусны в своем деле, между русскими встречалось очень мало.

Если ремесленное дело было слабо и спрос

на него был невелик, то не могла, понятно, процветать заводская и фабричная промышленность. Хотя на Руси были уже железоплавильные заводы, но их устраивали иностранцы; работали эти заводы на казну – она требовала в большом количестве разные изделия: пушки, ядра и пр. Упоминаются в XVII в. суконные и полотняные фабрики, но и они работали главным образом для царского двора.

Где слабо производство, нет излишка в изделиях и мал спрос на разные вещи, там трудно и большой торговле развиться. Русская земля богаче была предметами добывающей промышленности, чем обрабатывающей, и потому, понятно, она в торговле с иноземцами должна была ставить на рынок так называемые сырые (т. е. необработанные) произведения, а требовать изделий мануфактурных. Самой важной статьей отпуска за границу были меха, затем мед, воск, пенька, сало, лен, а также и хлеб. Все это закупали сами иностранцы на русских рынках и везли за границу. Попробовал было один ярославский купец сам отвезти в Амстердам пушной товар, но голландские купцы, чтобы не повадить русских к этому и чтобы они не отбили тех выгод, какие доставались за перевоз товара, сговорились между собой и ничего не покупали у русского купца. Когда же он вернулся в Архангельск со всем товаром своим, здесь его раскупили они по хорошей цене. Да и правительство московское смотрело очень неблагосклонно на поездки русских за границу. Из Западной Европы в Россию привозились преимущественно фабричные изделия: оружие, металлические вещи, тонкие сукна, полотна, бумага, сахар; сверх того, разные пряности, вино, золото, серебро в деле (т. е. в разных вещах), в слитках, в монете и пр.

Главным местом отпускной торговли был город Архангельск: сюда русские купцы привозили свои товары и тут покупали иностранные; но иноземцы часто заезжали внутрь России, чтобы на главных рынках закупать нужные им товары, как говорится, из первых рук. Другим важным местом заграничной торговли была Астрахань. Русские купцы отправляли сюда хлеб, шерстяные и полотняные одежды, ножи, топоры, стрелы (оружие и железо вывозилось или с особого разрешения начальства, или тайком). Любопытно, что в Азию шли и русские изделия. Взамен этого с Востока получались шелковые и хлопчатобумажные материи, ковры, парча, шелк-сырец, драгоценные камни в большом количестве. Астрахань, благодаря своей торговле, была одним из богатейших городов в Русском государстве; она своим видом и обилием каменных построек мало походила на другие русские города.

Средоточием внутренней торговли была Москва: рынки, гостиные дворы, лавки и, сверх того, оживленная ручная торговля – все это встречалось на каждом шагу и показывало, что Москва – торговый город. Она являлась сердцем внутренней торговли: сюда съезжались торговцы с разных концов государства; тут встречалось множество иноземцев-купцов – и западноевропейских, и восточных разных племен; отсюда же торговля шла в разные концы государства. Главные пути были к Белому морю чрез Ярославль и Вологду на Устюг по реке Сухоне, а затем по Северной Двине к Архангельску. По Оке и Волге шел путь на Астрахань; на Волге были два важные торговые города – Нижний и Казань. От Волги по Каме шел торговый путь в Сибирь; на Сибирском пути более важными местами считались Верхотурье и Тобольск. Движение промышленников-завоевателей в Сибири раздвинуло пределы русских владений до нижнего течения Амура и до Восточного [Тихого] океана; с тех пор начинаются торговые сношения с Китаем, и Нерчинск становится здесь важным городом. На северо-запад из Москвы шла торговая дорога ко Пскову и Новгороду. Хотя оба эти города были по своему торговому значению далеко не то, что прежде, но все-таки они были еще довольно богатыми и промышленными городами; от них шли пути к Нарве и Риге. В Литву и Польшу дорога шла на Смоленск.

Сильной помехой для торговли был недостаток удобных путей сообщения. Летом торговое движение можно было совершать только по рекам; важнейшими речными путями были Волга, а затем Северная Двина. Тут товары возились на стругах, дощаниках и насадах (род нынешних барок). Шли эти незатейливые суда или на парусах, когда был попутный ветер, или тянулись бечевой, или посредством якоря, т. е. завозился вперед якорь и кидался в реку; затем с насада люди тянулись за веревку к нему; затем якорь опять завозился и т. д. Таким образом двигались вперед против течения, хотя и медленно. Так как речной путь не всегда был «чист», «пошаливали» лихие люди, особенно на Волге, то обыкновенно плыло по нескольку насадов вместе под охраною вооруженных людей. В Москву товары свозились по большей части зимними путями. Иностранцы пишут, что им приходилось насчитывать в обозах, шедших в Москву с хлебом и соленой рыбой, по 700 и 800 возов. В течение всей зимы в столицу привозили из окрестных мест дрова, сено, хлеб и прочее, а перед Рождеством – говядину, свинину, рыбу в замороженном виде. Цены этих товаров поражали иноземцев своей дешевизной: говядину, по словам их, продавали не на вес, а по глазомеру, за бесценок; за червонец, равнявшийся тогдашнему рублю, можно было купить 70 кур и т. д.

Пути сообщения так были еще плохи, что не только трудно было провозить из города в город товары, но даже и налегке проехать летом было очень затруднительно. До Новгорода из Москвы летом надо было ехать целую неделю, а зимою – четыре дня. Здесь путь вследствие частых сношений был, конечно, лучше, чем в других

более глухих местах. Часто приходилось ехать по дурной лесной дороге, по недавно срубленным пням; но больше всего мешали многочисленные болота и топи, на которых не всегда встречались даже и плохие гати да мосты; путешественникам приходилось иногда самим рубить лес и кое-как настилать плотины и устраивать переправы. Постоялые дворы встречались очень редко; в деревнях случалось, что трудно было и хлеба достать даже за деньги. Один иностранец советовал всякому, кому предстояла поездка по России, непременно иметь при себе топор, огниво с трутом, съестные припасы на всю дорогу и котел, – всем этим раздобыться на пути было иногда невозможно. Притом путешественнику грозили на пути хищные звери и лихие люди, промышлявшие разбоем по большим дорогам да по темным лесам. По дорогам нередко встречались кресты на могилах путников, убитых разбойниками. Понятно, как все это отбивало охоту к поездкам по стране, как мешало торговле.

Несмотря на все помехи, русские, по отзыву иноземцев, были очень склонны к торговому делу. Во всяком городе, в посаде всегда была рыночная площадь – самая оживленная часть. Сюда из окрестных мест свозились на продажу разные припасы; кроме того, тут же были и постоянные лавки, гостиные дворы. В некоторых городах, где сходились торговые пути, в известное время года бывали съезды торговцев, и торги принимали большие размеры. Таким образом явились ярмарки. Они ввиду трудности сообщений приносили торговле большую пользу: купцы здесь производили обмен товара, запасались новым, и обыватели могли купить нужные вещи дешевле, чем обыкновенно. Чаще всего такие ярмарки совпадали с храмовыми праздниками, когда город наполнялся множеством пришлого люда из окрестных мест. Нередко устраивались подобные торговые съезды в монастырских владениях, где крестьяне были обыкновенно зажиточнее, чем в других местах, и менее было всяких стеснений и обид от таможенных сборщиков. Самой знаменитой ярмаркой была Макарьевская, близ монастыря Святого Макария Желтоводского.

Русская торговля, кроме дурных путей сообщения, встречала в старину много всяких помех – тяжелых пошлин, притеснений разных должностных лиц; долгое время вредило ей соперничество иноземных купцов, мешала и царская торговля: ни один купец не имел права покупать привезенных в Россию иностранных товаров до тех пор, пока не отбирали лучшие из них царские люди, и также не мог продавать, пока не будут распроданы царские товары. Иные отрасли торговли были исключительно достоянием казны, например, продажа водки, дорогих мехов и др. Все эти стеснения и помехи, конечно, должны были наряду с невежеством и низким уровнем нравственности породить многие темные стороны в русской торговле. Удивляя иноземцев своей сметливостью, сноровкой, изворотливостью, вообще торговыми способностями, русские купцы нередко неприятно поражали своей нечестностью: они старались купить товар за бесценок, а продать втридорога, запрашивали у покупателя вдвое-втрое против настоящей цены, и, когда он предлагал, что должно, они нередко клялись и божились, что товар «себе дороже стоит». Показать товар лицом, обмерить покупщика, подсунуть ему вместо выбранной вещи худшую – все это было, к сожалению, не особенно редким явлением. И что особенно любопытно, торговцы и не считали это мошенничеством; это было в их глазах только торговой умелостью, сноровкой: на их взгляд, плох был тот продавец, который не умел заманить в лавку покупателя, выпускал его из лавки без покупки, не умел сорвать с него побольше, сбыть ему плохой товар. Как на войне ратные люди всячески пользуются оплошностью врага и допускают против него всякую хитрость и обман, так опытный торговец, по взгляду русского купца, мог поступать с покупщиком. Вот почему случалось, что честный и хороший в домашнем и в общественном быту купец в своей лавке способен был к самым неблаговидным проделкам.

Ходячей монетой в XVII в. были по-прежнему серебряные копейки; а более мелкой монетой – московки (деньга, полкопейки) и полушки (полуденьги), последние были так мелки, что, по словам иностранцев, русские продавцы горстями клали их в рот, чтобы не потерять, и это не мешало говорить. Чеканили монету также по-прежнему в Москве, Новгороде, Пскове и Твери из привозных иностранных денег; причем, как известно, правительство имело известный доход. Из копеек составлялись алтын, гривна, полтина, рубль, но монеты, соответствовавшей всем этим названиям, кроме полтины, не было. В XVII в. из полфунта серебра [200 г] чеканилось денег на три рубля; стало быть, рубль заключал 16 золотников [67 г]. Прежде рубль был больше; но еще во второй половине XVI в., судя по иностранным известиям, он был уменьшен, так что считалось в нем уже не двести денег, как прежде, а сто. На деньгах (московках) было изображение великого князя на коне с мечом в руках, а на копейках – с копьем, оттого и стали звать деньги копейные, а потом просто – копейками. При Алексее Михайловиче, как известно, были пущены в оборот медные копейки по одинаковой цене с серебряными, но попытка эта кончилась неудачно, и медные деньги были изъяты из употребления, так что в торговом обращении было только серебро. Пулы, мелкая медная монета (их давалось 18 за полденьгу), шли на раздачу нищим и на самые мелкие покупки.

Золотую монету русские покупали и продавали наряду с другими товарами. За червонец обыкновенно давали от 18 до 21 алтына [54–63 коп.], но иногда цена его возвышалась даже до двух рублей. Это случалось во время венчания государя на царство, бракосочетания и пр., так как принято было подносить червонцы в подарок. Очень дорого ценились они также за несколько дней до Пасхи, потому что было в обычае, христосуясь с боярами и сановниками, подносить им с красными яйцами и червонцы. Ввиду частых колебаний в цене денег иноземцы предпочитали вести с русскими меновую торговлю, т. е. за русские товары расплачиваться своими товарами, а не деньгами.