Родная старина
Шрифт:
В 1386 г. прибыл Ягелло в столицу Польши – Краков, крестился здесь по римскому обряду, вступил в брак с королевой и короновался. Пред этим он дал присягу соблюдать польские законы, ввести в Литве католическую веру и соединить Литовское княжество и Польшу в одно государство.
Крещение литовцев совершилось легко: христиан между литовскими вельможами было уже немало; язычество сильно держалось только в простом народе. Сам король со своей супругой и духовенством приехал в Вильну, огонь Перкунов велел погасить, священных змей избить, заповедные рощи, где совершались важнейшие языческие обряды, вырубить. Язычники сначала в ужасе смотрели на истребление своей святыни и напрасно ждали, что вот-вот грянет Перкунов гром и уничтожит губителя святыни… А между тем принимавшим крещение давали белые хорошие кафтаны и красивую обувь, а королева щедрою рукою раздавала
Союз Литвы с Польшею оказался тоже непрочным. Все православные смотрели с негодованием на преданность Ягелло полякам, а когда он потребовал было, по совету польского духовенства, чтобы и русские подданные его присоединились к латинской церкви, то поднялся сильный ропот. В то же время многие литовские вельможи были очень недовольны и тем, что их сила и значение с присоединением Литвы к Польше утрачивались. Этим воспользовался двоюродный брат Ягелло – Витовт (или Витольд). Ему помогли тевтонские рыцари, которые постоянно враждовали с Польшею. Ягелло сначала боролся с Витовтом, но наконец должен был уступить. Витовт был провозглашен великим князем в Литве, и она отделилась от Польши (1392). С этой поры польское правительство всеми силами старается снова присоединить Литовско-Русское княжество к Польше и наконец добивается своего. Это надолго помешало соединению обеих частей Русской земли в одно целое. А католическое духовенство, водворившись в Литовско-Русских владениях, продолжает всеми способами теснить православную веру. Много смуты и беды от этого возникло в Юго-Западной Руси!
Витовт, князь очень решительный и вовсе неразборчивый в средствах, задумал увеличить свое княжество, усилиться так, чтобы ни от кого не зависеть; даже помышлял о королевской короне. Он беспрестанно был в походах: то отбивался от сильных соседей, то старался овладеть новыми землями. Дочь Витовта София была замужем за Василием Димитриевичем; но это не мешало Витовту стремиться к захвату русских областей.
В Смоленске в это время шли усобицы: старший князь старался забрать в свои руки мелких удельных князей. Витовт явился под Смоленском и предложил всем князьям ехать к нему, причем давал охранные грамоты, чтобы они не опасались ничего.
Смоленские князья обрадовались третейскому суду сильного Витовта: думали, что он рассудит их справедливо. С большими дарами все они отправились к нему; он дары-то от них взял, а их всех велел схватить и отправить в Литву, а в Смоленске посадил своих наместников (1395). Потом пришлось, правда, ему вести борьбу с одним из смоленских князей, оставшимся на свободе; но все же Смоленск достался Литве очень легко.
Великий князь литовский Витовт. Гравюра
Василий Димитриевич на этот раз не помешал своему тестю поживиться за счет русских областей, но Витовту Смоленска было еще мало: хотелось ему и в Новгороде утвердиться, да и самую Москву прибрать к рукам. В это время под его покровительство отдался Тохтамыш, просил помочь ему снова воцариться в Золотой Орде и за это обязывался помочь литовскому князю добыть Москву.
Витовт долго готовился к борьбе с татарами, собрал громадное войско: тут были отряды литовские, русские, польские, было несколько сот немецких рыцарей, были и татарские отряды Тохтамыша. До пятидесяти русских и литовских князей начальствовали над войском, во главе которого был сам Витовт. Войско было бодрое и хорошо вооружено. Все, казалось, предвещало блестящий успех. Выступая в поход, Витовт послал сказать хану Золотой Орды Тимур-Кутлуку:
– Бог готовит мне владычество над всеми твоими землями. Будь моим
Юный Тимур готов был, как говорят летописцы, подчиниться Витовту, признать его старейшим и даже дань платить. Но когда прибыл в татарский стан мурза Едигей, старый опытный вождь, дело пошло иначе. Он съехался для переговоров с Витовтом на берегу Ворсклы.
– Царь наш, – сказал насмешливо Едигей Витовту, – справедливо мог признать тебя отцом: ты старше его летами, но моложе меня. Покорись мне, плати дань и на литовских деньгах изображай печать мою!
Насмешка эта привела в ярость Витовта. Он дал приказ начинать сражение. Один из воевод литовских, видя громадные полчища татар, советовал лучше попытаться помириться на выгодных условиях, но более юные и рьяные литовские воеводы смеялись над этой осторожностью. «Сокрушим неверных!» – кричали они.
Полчища татар были многочисленнее литовского войска; Витовт надеялся на свои пушки и пищали. Но в те времена не умели не только метко стрелять из пушек, но и с трудом поворачивали их, медленно заряжали, да и орудия были еще плохие, так что от них было больше грому, чем беды для неприятеля. Притом татары в открытом поле нападали врассыпную, небольшими отрядами: пушки им не могли нанести большого вреда. Сначала, впрочем, литовцы расстроили было полчища Едигея; но когда татары зашли в тыл литовскому войску и внезапно и стремительно ударили на него, то литовские полки были смяты. Побоище длилось до самой поздней ночи. Татары беспощадно резали, топтали, забирали толпами усталых и оторопевших неприятелей. Одних князей убитых летописец насчитывал до 20. Едва третья часть литовского войска спаслась. Татары гнались за бегущим Витовтом верст пятьсот до самого Киева, предавая все страшному разорению (1399). Но опустошением части Литовского княжества дело и кончилось: татары, видно, уже были не в силах поработить всю Литву, обложить ее тяжелой данью, как некогда поступил Батый с нашим отечеством.
Герб Великого литовского княжества
Одержи Витовт победу над татарами на Ворскле, подобную Куликовской, он вошел бы в такую силу, что и Москва не устояла бы против него. Удачнее шли его дела на западе: здесь он сообща с польским королем нанес страшное поражение тевтонским рыцарям (при Танненберге, 1410 г.). В этой битве участвовали полки всех западнорусских княжеств; особенно отличился смоленский полк. После погрома на Ворскле Витовт притих было, оставил в покое Новгород; но Смоленск, где пытался утвердиться прежний князь Юрий, Витовт удержал в своих руках.
Через несколько лет, отдохнув от поражения, он стал снова добиваться русских земель, напал на Псковскую область; псковичи и новгородцы стали искать обороны в Москве. Когда увидел Василий Димитриевич, что тесть его не довольствуется Смоленском, а добирается до других русских областей, то объявил ему войну. Три раза сходились Василий и Витовт со своими войсками, готовые к бою, но до битвы дело не доходило: оба князя были очень осторожны. Витовт наконец оставил в покое русские области. Границей между литовскими и московскими владениями назначена река Угра. Здесь в последний раз в княжение Василия Димитриевича встретились русские и литовские войска.
Княжение Василия II (1425–1462)
Усобицы между московскими князьями
Умер Василий Димитриевич в 1425 г. В своем завещании он оставлял сына под опекою матери, благословлял его великим княжением и отказывал ему все родительское наследие и свой собственный «примысл» (Нижний Новгород и Муром).
Никто из посторонних удельных князей теперь и не думал оспаривать великокняжеской власти у малолетнего Василия, как некогда оспаривали ее у маленького Димитрия Донского; но в числе самых близких родичей нашелся соперник Василию: то был родной его дядя – Юрий Димитриевич, князь Звенигородский. Он ссылался не только на старое право родового старшинства дяди над племянником, но и на духовное завещание отца. По завещанию этому выходило, что по смерти Василия Димитриевича мог наследовать следующий за ним брат его, т. е. Юрий Димитриевич. Завязался спор. Стали готовиться с той и с другой стороны к войне; митрополит старался унять вражду; наконец решено было отдать спорное дело на решение хана; но через несколько времени Юрий успокоился и так.