Родной ребенок. Такие разные братья

Андреев Владимир Александрович

— Ты любишь супругу! И в том, что случилось в основном виноват ты! — продолжал Джавар уже более спокойно.

— Как вы не понимаете? Мы не имеем прав на Кишена! — наконец, сказал Ананд главное.

— Кишен мой внук! Он наш! — закричал дядя.

— А что будет с Ешодой? Однажды я ее спас, и вот теперь мы нанесем ей этот удар, — трагическим голосом произнес Ананд, сверкнув глазами, — подумайте о ней!

— А Деваки? — словно удар грома, взорвалось в комнате, и Ананду даже показалось, что повалил дым. У него потемнело в глазах.

— Ты

все время говоришь о Ешоде… Конечно, и ее жаль, но горе моей невестки я видеть не могу. Знать, что твой ребенок жив, но он уже не твой?.. — Джавар схватил сигару и принялся раскуривать ее.

Выпустив струю дыма, он сказал:

— Порою мне кажется, Ананд, что ей было бы даже легче примириться с мыслью о его смерти, чем видеть его и страдать!

— Но дядя! Ничего уже не изменишь! — чуть не плача, снова стал убеждать его Ананд.

Чуткий Джавар видел страдания племянника, честного и доброго человека. Он понимал, что та катастрофа, конечно же, повлияла на его психику. Один раз сделав ошибку из гуманных побуждений, далее он продолжал совершать уже цепь ошибок.

— Совершая тот поступок, ты не подумал и обо мне. Я говорю тебе это как дядя. Не обижайся. Порой дети, сами того не подозревая, бывают неблагодарными. Я все изменю и исправлю! Кишен — мой внук! В нем течет наша кровь, в нем — будущее нашего рода! — решительно сказал Джавар и вышел.

Через час Джавар, надев свой лучший костюм, белую рубашку и коричневый цветастый, как саванны Кении, галстук, вышел из дома со своими неизменным стеком с золотым набалдашником.

Он остановил такси и быстро доехал до дома господина Саксены.

Джавара встретила Ешода.

Они поприветствовали друг друга.

— Ешода! — обратился он к молодой женщине. — У меня к вам очень серьезный разговор.

— Разговор?

— Да.

— Слушаю вас, господин Джавар, — сказала Ешода, когда они сели.

— Дело в следующем. Когда случилась катастрофа, вы были на девятом месяце беременности. Извините, но я буду говорить только факты.

— Да, господин.

— Вашего ребенка, мягко говоря, спасти не удалось. Увидев ваши страдания, которые могли привести вас к летальному исходу, мой племянник Ананд, думая, что навсегда потерял жену, отдал вам своего ребенка, находясь в не совсем нормальном состоянии. Он отдал моего внука, а сам уехал со мной в Кению, не сказав мне правды.

Ешоде показалось, что это сон.

— Что вы такое говорите?

— А то, что Кишен — не ваш сын, а сын Ананда и Деваки, то есть мой внук. Ожерелье на нем — мое. Я велел Ананду вручить его внуку, когда тот родится. Это семейная реликвия. К тому же, разве вы не видите, как он похож на Ананда? А его глаза? Это глаза его матери — Деваки! Вы что, никогда не обращали на это внимания?

В такие минуты логика покидает любую женщину. Не была исключением и Ешода, которая закричала:

— Нет! Нет! Все это ложь! Кишен, он мой, понимаете?!

На

ее крик прибежал Кишен.

— Кишен! Иди сюда! — испуганно призывала она. — У меня его никто не отнимет! — И, словно тигрица, сверкнув безумными глазами, она прижала мальчика к себе и стала гладить его по голове.

Вошли свекор и свекровь.

Джавар встал и спокойным железным тоном сказал старой чете:

— Мне жаль, что я принес горе в ваш дом, но для меня важна истина! Я знаю, что Кишен — мой внук!

Свекровь, удивленно раскрыв глаза и поправив край сари пухлой рукой, грубо сказала:

— Вы с ума сошли, любезный!

— Что же получается! Кишен ваш внук, да? — недоумевал господин Саксена. — А мы кто такие? Если я не дедушка, то кто я? — он акцентировал свое возмущение на последней фразе.

— Я только что объяснил Ешоде: Ананд отдал Кишена Ешоде ради спасения ее жизни, а ваш внук умер при родах, — жестко констатировал Джавахарлал.

— Своего ребенка никто не отдаст! — резонно заметила свекровь. — Это любой скажет.

— Но в жизни бывает всякое! — мудро возразил Джавар, окинув взглядом ее седину. — Но теперь нам надо вернуть ребенка матери.

— Я не желаю больше слушать вас! — грубо оборвала его Ешода, что нанесло удар самолюбию Джавара. Кровь ариев вскипела в нем, но жизненный опыт держал его в надежных берегах.

— Я уйду отсюда, — сказал он, глядя на Ешоду тяжелым взглядом, похожим на непробиваемую броню.

Ешода опустила глаза.

— Но прежде вы вернете мне ребенка!

Наступила короткая пауза.

Наконец, господин Саксена нашелся:

— Никакой вы не дедушка! Кишен — мой внук!

— Видно, вы и вправду сумасшедший! — вновь повторила свое свекровь. — А больше вы ничего не собираетесь от нас требовать?

— Что-о? — грозно придвинулся к ней Джавар.

Она дрогнула и перешла на более мягкие выражения:

— Ведь это же бесчеловечно! Как же так? Мы не сможем без Кишена жить!

— Я все понимаю, — строго сказал Джавар, — но его мать тоже не может без него жить!

Господин Саксена почувствовал, что разговор пошел в пользу истца и, собравшись с духом, закричал:

— Вон отсюда! Я вызову полицию, если вы не уберетесь из моего дома! — Его лицо побелело, изо рта брызнула слюна.

— Ах, так! — воскликнул старый охотник Африканского континента. — Ну, вы еще раскаетесь в своей грубости! Я передам дело в суд, и, поверьте мне, выиграю я, а не вы! — С этими словами он круто повернулся и покинул дом господина Саксены.

Глава вторая

Здание окружного суда из красного кирпича выглядело неприветливо. У его подъезда в два ряда стояли несколько десятков автомобилей разных марок.

«Мерседес» остановился, шумно шурша толстыми протекторами, и из него вышли Джавар и Деваки. Ананд припарковал машину в крайнем ряду и вышел из нее.