Родовая магия
Шрифт:
— Хочешь, я пойду с тобой? Если мы мысленно соединимся, это получится, — предложил я. Он покачал головой.
— Нет. Нельзя допустить, чтобы он завладел нам обоими. Лучше проследи, чтоб я… ты понимаешь.
— Хорошо, — кивнул я.
Глубоко вздохнув, Поттер снова мысленно отстранился от меня — и усилием воли заставил себя расслабиться. Я впился зубами в собственную губу почти до крови, отчаянно надеясь, что мы не совершаем непростительную ошибку. Ведь Гарри связан с Волдемортом не одной лишь силой Легиллименции. Как знать, сработает ли наша «мера безопасности»? А если потеря сознания не разрушит эту связь? Чем дальше, тем более сомнительным начинал мне казаться наш план… Однако менять что-то
Тело Гарри обмякло. Нет, он был в сознании и даже не закрывал глаз — вот только смотрели они куда-то в пустоту, и я готов был поклясться, что Поттер не видел вокруг себя ничего. Поддерживая его за плечи, я то и дело осторожно касался его сознания — самым краешком, не нарушая нашей своеобразной «дистанции». Рон, все так же стиснув меч Гриффиндора, который держал за крестовину, не сводил с нас напряженного, испуганного взгляда.
Гарри очнулся не так чтобы очень скоро — я уже начинал всерьез беспокоиться. Его глаза на минуту закрылись — и Поттер резко выпрямился, глубоко вздыхая, точно пловец, вынырнувший с большой глубины. Рука Рона с мечом непроизвольно дернулась вниз — но я ожег его взглядом, останавливая гриффиндорца на полдороги. Я коснулся разума Гарри, едва только он шевельнулся. На сей раз, я сделал это полноценно, обследуя парня, как мог — самому себе напоминая этим то ли врача, то ли сыщика. Однако опасения оказались напрасными. Сознание Гарри было чистым. Поттер был потрясен и подавлен, но это был, несомненно, все еще он. И — он был свободен от каких бы то ни было чар и чужого контроля. По крайней мере, в магическом плане…
— Гарри, ну что? — не вытерпел Рон. — Что хотел Волдеморт? Это ловушка?
— Да. Это ловушка, — каким-то отрешенным, безжизненным голосом отозвался тот, медленно, словно нехотя освобождаясь от моих рук, поддерживающих его за плечи, и поднимаясь на ноги. — Но не такая, как мы думали. Ему не нужны никакие чары, чтобы поймать меня. Он уже держит меня за горло — и куда крепче, чем в прошлый раз. — Гарри сглотнул и вдруг сгорбился, закрывая руками лицо. Его опять затрясло, и я понял, что это его холодное безразличие было лишь результатом сильного потрясения. А на самом деле — на самом деле ему… больно? Не физически, но от этого не менее сильно. Так, что он едва может дышать!
— Гарри… — осторожно позвал я, тоже поднимаясь. — Что случилось?
— Дрей… — голос Поттера перехватывало, словно его душили слезы. Он не хныкал, не всхлипывал — и вообще не плакал, но ужас и потрясение теперь били из него прямо фонтаном, придя на смену шоку. — Я… Он ждет меня в Большом Зале. Одного и без палочки. Прямо сейчас. Я должен идти, — проговорил он.
— Что? Что ты несешь, ты спятил? — мне захотелось встряхнуть парня, чтобы он перестал городить ерунду. Я схватил его за плечо, силясь удержать от этого сумасбродства. — С какой стати? С чего ты решил сдаться? Я понимаю, Лорду этого очень хочется, но это не повод… — Мое сердце екнуло — а вдруг Лорд все-таки каким-то образом заколдовал Поттера? В конце концов, я не могу знать абсолютно все чары контроля и всякую подобную магию…
Гарри посмотрел на меня полными безысходного отчаяния глазами и покачал головой.
— Я не могу не пойти, — безнадежно сказал он. — У него Блейз.
Pov Блейз Забини
— Вот уж действительно, Оборотное зелье Перечного не слаще! — ворчала я, обтирая раны очередного легкораненого тряпицей, пропитанной наспех сваренным Нарциссой Заживляющим зельем. Стойкое ощущение дежа вю меня просто не оставляло. Я как будто назад во времени вернулась, под тот тент возле сгоревшей Ставки Волдеморта! Тот же сладковатый запах зелья, которым руки после этого еще сутки будут пахнуть, та же беспрерывная чреда ранений, ожогов и синяков, которые надо обработать… Даже
О том, что Лазарет все еще работает, хоть и не в самом Больничном Крыле, «наши» узнали довольно быстро — полагаю, не в последнюю очередь благодаря тем, кто уже покинул его. Правда, добраться сюда могли далеко не все— но нам хватало и их. Естественно, до комфорта и уровня Больницы этому наспех переоборудованному классу было ох, как далеко. И сколько бы я ни твердила, что никогда не стремилась стать целительницей, мне все равно приходилось быть на подхвате. Ну, учитывая катастрофическую нехватку всего подряд — начиная от медикаментов, и заканчивая рабочими руками, — отказаться было просто немыслимо.
Если в Больничном Крыле процесс приема и лечения был поставлен прямо-таки с образцовым порядком, то здесь, в Лазарете, царил, в лучшем случае, слегка упорядоченный хаос. Мадам Помфри, Нарцисса и еще две девушки из молодых авроров занимались более серьезными ранами. Я и еще несколько девчонок, из числа оставшихся семикурсниц, получали пациента уже после умелых целительских рук, и нам оставалось только разобраться с легкими ранами, которых, впрочем, было не так уж много. Если битва в замке была хоть вполовину такой страшной, как рассказывали наши пациенты, то в Лазарет отправлялись только те, кто совсем не мог ни стоять, ни сражаться от боли. Все, кто хоть как-то еще был способен держать палочку и произнести хотя бы банальный Ступефай, оставались на поле боя.
Когда Золотое Трио в сопровождении Слизеринского Принца отправилось опять искать себе приключений на… хм, мягкое место, один Мерлин знает, каких трудов мне стоило остаться на месте и не попытаться увязаться за ними. Удержаться помог только достопамятный разговор с Драко — я все еще помнила его доводы о том, что окажись между Лордом и Гарри я — и Поттеру конец. Как бы я ни хорохорилась — но подвести Гарри и вот так подставить его я точно не могла. Хочешь — не хочешь, пришлось остаться на месте и браться за тряпку с Заживляющим раствором…
За работой я потеряла счет времени. Самым сложным лично для меня оказалось после наложения диагностики не спутать очаг боли от затухающего после вмешательства целителей сильного повреждения с болью от ранения, с которым мне по силам было справиться. Ну, точнее, не то чтобы мне, скорее, Заживляющему зелью, но это уже детали. Найти очаг боли, обновить зелье на своей тряпице, промыть рану, подождать, добавить еще зелья, — или не добавлять, если не нужно, — потом наложить на тряпицу очищающие чары… повторить диагностику и заняться следующей раной. Закончить с одним пациентом — и перейти к следующему. Потом еще раз. Еще… Еще… Сколько это продолжалось — час или несколько суток? Спину начало ломить уже после шестого или седьмого раненного, запах целебного раствора опротивел и вызывал тошноту.
Небольшую передышку я получила, когда в Лазарет вернулась побледневшая, еле стоящая на ногах Гермиона. В первый момент, когда я взглянула на нее, у меня аж сердце зашлось от ужаса. Что она тут делает? Где Гарри и Дрей? И если ей так плохо, то в каком тогда они состоянии? Рассказ Грейнджер меня немного успокоил — и все равно, я уже и не рада была, что оторвалась от работы. Пока я ухаживала за раненными, удавалось еще худо-бедно отрешиться от тревог — хотя я все равно то и дело ловила себя на том, что замираю с тряпкой в руке, пялясь невидящим взглядом в пространство, и думая только об одном. Близится финальная битва. Мы как-то мало говорили об этом с Гарри — неосознанно и он, и я старались избегать этой темы. Но как — как же избегать ее теперь, когда она — вот, стучится в двери?