Родственные души

Энтони Марк

Позади Таниса возникла фигура, уперлась сильными руками ему в спину и толкнула.

Падая, Полуэльф услышал:

— Танис, мне жаль.

ГЛАВА 28. "ДРЕВНЕЕ КОРОЛЕВСТВО ПОГРУЗИЛОСЬ В СОН"

Флинт стремительно скользил вниз по узкой каменной шахте. Он отчаянно цеплялся руками за камни и упирался пятками своих ботинок, пытаясь найти выпуклость или трещину, за которую сможет зацепиться, чтобы остановить — или хотя бы замедлить — спуск. Но холодная поверхность желоба, отполированная дождевой водой за столетия, была как

стекло. Флинт погрузился в темноту. Шахта начала забирать вправо.

Он начал размышлять, когда прекратится эта безумная поездка — несомненно, резко и неприятно, когда желоб внезапно закончится сплошной каменной стеной — как стал замечать, что крутизна спуска пошла на убыль. Шахта выравнивалась.

К моменту, когда желоб, наконец, закончился, он уже был практически горизонтальным и скорость Флинта упала практически до черепашьей. Только что вокруг него был камень шахты, а мгновение спустя, гнома уже не окружало ничего, кроме темноты и спертого воздуха.

— Реоркс! — выругался Флинт, замахав руками, а затем со всплеском рухнул в ледяную воду. Рядом с ним приземлилась веревочная лестница, которую он продолжал бесполезно сжимать во время падения.

Гном молотил руками и бултыхался, задыхаясь в металлической на вкус воде — пока не обнаружил, что почему-то не тонет в пробирающей до костей холодной жидкости. Затем Флинт обратил внимание, что стоит на руках и коленях, а вода доходит ему до середины предплечий. На самом деле, если бы он так сильно не бултыхался, то едва ли вообще промок.

Все это — плюс тот факт, что падение вновь открыло рану у него на плече — отнюдь не способствовало улучшению его настроения.

— Горн Реоркса! — проворчал он, выбираясь из мелкого озерца. Однако мгновенно пожалел о своих словах. Они эхом отдались в темной пустоте вокруг него, как если бы он находился в огромной пещере. У Флинта было пугающее ощущение, что темнота сердито заворочалась, как бы негодуя, что ее покой был нарушен его словами. У гнома мурашки побежали по телу — несомненно, из-за ледяной воды, убеждал он себя, хотя на время и решил приберечь свою ворчливость.

Флинт минуту посидел на холодной земле, дрожа в темноте и пытаясь восстановить дыхание. Он огляделся вокруг, но не увидел и намека на свет — не удивительно, в разгар ночи, да еще и внутри скалы, подумал он. Должно быть, он свалился близко, а может и на половину расстояния, к дну ущелья; он не мог точно сказать. Его сердце екнуло, когда он подумал о Танисе наверху. Флинт покачал головой. Все, что он теперь мог сделать для Таниса, это прошептать хриплую молитву Реорксу и попытаться выбраться оттуда, куда приземлился.

Флинт вгляделся в окружавшую его тьму. Гномы обладали необычным зрением, позволявшим им видеть излучаемое предметом тепло — что ни на йоту не помогло Флинту в холодной черноте.

Но внезапно он что-то увидел — что-то, выглядевшее как два неярких круга, плавающих бок о бок там, где, как он знал, было озеро. Круги были такими тусклыми, что он едва различал их, их болезненно-зеленое свечение. Затем он заметил еще одну пару маленьких кругов, и еще одну, медленно дрейфовавшие перед ним.

Флинт похлопал по карманам своей кожаной жилетки и брюк, пока не нашел, что искал — кремень

и огниво, трут и огрызок свечи. К счастью, все эти предметы были завернуты в кусочек промасленной кожи и остались сухими. Через несколько минут Флинт высек искру, и вспыхнул крошечный огонек.

В мерцающем свете гном увидел простиравшееся перед ним, словно полированный оникс, озеро с темной водой. Флинт вздрогнул, когда увидел источник странного тусклого свечения: рыб, плавающих в озере с ледяной водой. Рыбы были бледными, вялыми, длиной с его предплечье с выпуклыми глазами размером с блюдце. Это их глаза испускали болезненное свечение. Свет его свечи, казалось, побеспокоил их, так как они медленно заскользили прочь, ища темноту, в которой обитали непотревоженными целую вечность.

— Боги небесные, что это за место? — шепотом пробормотал Флинт. Он поднял свечу и огляделся. Пол был из серого камня — скорее всего, известняк, догадался он, лежавший под гранитом — и стены были такими же. Но камень выглядел слишком гладким, слишком ровным, чтобы быть естественным. С пола сталагмитами поднимались высокие шпили, но когда Флинт подошел к ним, то увидел, что это были колонны, с желобками и замысловатой резьбой. Флинт знал, что это не могло быть результатом воздействия воды, а только плодом усилий живых существ. Он медленно обошел обширное место, в которое приземлился, вздрагивая от эха своих шагов, но не останавливаясь.

Он увидел, что это совсем была не пещера, а какой-то огромный зал. Колонны опоясывали высокие стены, скрывавшиеся во тьме наверху, куда не проникал слабый свет свечи Флинта. Ряды скамеек выстроились перед неким подобием трибуны, а позади была широкая лестница, ее ступени вели наверх в темноту и неизвестные места.

Работа по камню была весьма искусной; Флинт провел рукой по тщательно отполированным граням и завиткам опор. Мир больше не знал такого искусства, как это, но Флинт был уверен, что это гномья работа. Это больше не мог сделать никто, здесь, так глубоко под землей. Но еще это была и древняя работа. Века легли здесь такой же массой, что и страшная тяжесть камня, отделявшего Флинта от внешнего мира. Но что это могло быть за место, так близко от эльфийского королевства? Оно должно было быть очень старым, возможно, даже старше самого Квалинести.

Внезапное осознание пронзило Флинта, и маленькое пламя свечи затрепетало, когда его рука задрожала. В памяти невольно всплыли слова древней поэмы, которую он учил ребенком. Он вспомнил, как сидел на коленях отца, когда был очень маленьким. Это было одно из немногих воспоминаний о его отце, который умер, когда Флинт был чуть старше, чем ребенком. Флинт заворожено слушал, как его отец при свете камина тихо напевал слова о древнем королевстве:

По темному слову тана, заперты были врата, Издав похоронный звон. Закрывшись от жителей верхнего мира, Древнее королевство погрузилось в сон.