Рок, туше и белая ворона

Лепская Алёна Сергеевна

– Это вроде… хранителя?
– догадался парень.

– Да, татум - это тотемное животное, в нём заключен дух-хранитель, тероморфный двойник - нагваль.

– У тебя тоже такой есть?

Я поймала его взгляд. Я боролась с внезапно сжавшей меня немотой.

– Нет.
– бросила я через силу. От Рафаэля, моё замешательство не ускользнуло. Он выжидающе удерживал мой взгляд. Я не сдержала глубокого вздоха, когда ворон вспорхнул и перелет но на моё левое плечо. Я до сих пор могу помнить это чувство полёта во сне. Но я, увы, больше не вижу

снов. По крайней мере никогда не помню их.

Я чуть-чуть почесала чёрное оперение на грудке, смотря в вороньи колдовские глаза.

– Считается, что смерть одного, приводит к смерти другого. Это конечно же трансценденция, но в этом есть своя истина. Ведь если кто-то умер, это не означает, что ты в тот же момент перестаёшь его любить.
– я посмотрела на Рафа, - Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?

– Даже больше чем хотелось бы.
– проговорил он ниже и тише своего привычного голоса. Он прочистил горло, - Что с ним случилось?

Меня до краёв наполняла скорбь и неистовая тоска, на грани с обжигающей болью. Я посмотрела в расплывчатое отражение себя на глянцевой поверхности рояля. Оно напоминало мне о том времени, где на моём детском плече сидел молодой ворон. О времени, что скрыто на чёрной карте памяти.

– Демоны существуют, Рафаэль.
– сказала я, скрипнула зубами и поймала сапфировый взор, - «Мы создаем зло среди нас. Мы создаем его; и потом пытаемся называть его дьявол, Сатана, зло. Но его создает человек. Дьявола нет. Человек создает дьявола.»

– Уоллес Черный Олень, - уточнил цитату, низкий глубокий голос, - Я потерял тебя, мышка.

С перепугу резко обернулась. Хэн-йэту, тут же переметнулась к Косте.

– Я тоже, - шепнула я себе под нос, отвернувшись. Я тоже себя потеряла…

Глава 8. Клятва

Костя с вороной на плече, подошёл и склонился к моему уху.

– С тобой, что?
– шепнул он с подозрением. Посмотрела на отца. На Гордеева. Снова на отца и выставила большой палец в направлении Рафа.

– Я думала вы знакомы.
– вскинула я брови. Получила щелчок по носу.

– Атэ'ей!
– возмутилась я, потирая кончик носа, - Чё за детский сад, тебе 41 год между прочим!

Тишина. Такая резкая, словно телефонные провода перерубили. Раф как-то вопросительно смотрел мне за спину. Обернулась. Костя застрял на мне откровенно афигевшим взглядом. Еле сдержала желание пощёлкать пальцами перед лицом некоторых зависших. Хен-йету потеребила его за мочку уха, клювом, запуская перезагрузку программы в голове Кости. Он тряхнул головой.

– Мне не послышалось?
– спросил он не верящим тоном.

– Прикинь тебе уже 41. Смирись Сэни (старик).
– подшутила я. Взъерошив волосы, спугивая птицу, он кинул на меня задумчивый взгляд и вышел во двор. Проводив его растерянным взглядом, посмотрела Рафа.

– Что такое Атэ'ей?
– спросил он.

– Па… - меня замкнуло, - Подожди-ка.

Я сорвалась и умчалась

следом за отцом. Осмотревшись во дворе, нигде его не нашла. А мне срочно нужно его найти, и объяснить, уже наконец, что я не нарочно это делаю. В том, что я зову его исключительно по имени, отчасти есть его вина. Но только отчасти. Всё гораздо запутаннее. Я заприметила тёмно-медную шевелюру. Что-то говоря Коляну, отец, отходил в сторону. Направилась к нему. Я свернула в сторону сада. Меня дёрнулись за рукав. С визгом отшатнулась.

– Хэн! Ты напугал меня!

Костя лишь усмехнулся, облокачиваясь на сливовое дерево и отпил пиво.

– Слушай, не обижайся, я….

– Да, знаю я, - перебил отец. Он вздохнул смотря в сторону, - Просто… тебе было лет шесть, когда ты перестала называть меня отцом. Но это же не значит, что ты перестала считать меня таковым. И я не обижаюсь. Было бы на что.

Он отвел взгляд, рассматривая траву под ногами. Лет шесть. Как всё непросто в это моей темноте.

– Я уезжаю после завтра.
– сообщил мне Костя. Я угрюмо усмехнулась, скрестив руки на груди.

– Нашёл чем удивить.

– Я не на совсем уезжаю, - добавил Костя, - Мне надо решить кое-какие дела.

– Ага. Через два дня Инна возвращается, так и скажи, - пристыдила я некоторых плохо выкручивающихся. Костя вонзил в меня поражённый взор.

– Так, прежде чем нападать выслушай меня? Не могу ж я всё бросить и переехать - это во первых, а во вторых: тебе надо продержаться месяц, Тори. Один месяц. Дальше, я надеюсь у меня получится обнулить этот грёбанный документ, о твоей недееспособности, и всё. Ты совершеннолетняя, следовательно права собственности переходят в твоё полное распоряжение, предписание о моём так сказать неприсутствии в твоей жизни прекращает действие, а Инна, вообще здесь никто. Там уже решай сама, нужен я в твоей жизни или нет.

Он не сможет этого сделать. У Инны слишком серьёзные связи, слишком много власти в её руках. Я даже черту города не смогу пересечь незаметно. Да что там, я переступаю порог дома, а она уже знает. Он и не представляет… Мою скептическую ухмылку как ветром сдуло.

– Ой-вэй…

– Что?
– взволновался Костя. Я вплела пальцы в кудряшки, беспорядочно заметав взгляд. Отец подступил ближе.

– Тори, ты меня пугаешь в чём дело?

– Предписание. Как, я могла забыть… - простонала я как от боли, - Камеры! Система охраны оснащена наблюдением… они же всё зафиксировали! То, что ты здесь был!

– Тьфу ты чёрт!
– выругался Костя, - Напугала. Я то думал, что-то серьёзное. Прежде чем я преступил порог этого дома, Колян, отключил все камеры, - просиял он самодовольно. С подозрением на него взглянула.

– Так, а если она решит проверить?

– Пускай для начала докажет, что сбой в системе, был преднамеренным.
– он окинул меня внимательным взглядом, - Ты опять не пьёшь таблетки, не так ли?

– Хм, чем докажешь?
– скривила я губы лукавой манере, принимая вызов.