Рок, туше и белая ворона

Лепская Алёна Сергеевна

Мужчина усмехнулся.

– Три момента, Виктория. Первый: эти две фамилии с без лимитным абонентом на ковёр, преследовали меня целых два года. Момент второй: вы с самого начала критически бурно друг на друга реагировали, что предполагает только два варианта - либо лютую ненависть, либо сильные чувства, яро скрываемые за этой ненавистью.

Вот, блин.

– Это более чем очевидно было почерпнуто из моих слов, достаточно, чтобы составить психологический портрет, но…

– Гордеев, Виктория?
– заявил этот чёртов испытатель душ человеческих, - Ах, да, и третий момент: я прекрасно играю в покер. И вообще-то психологический портрет с твоих слов разительно конфликтует с действительностью.
–

осведомил меня, некоторый господин телепат. А вообще-то это жутковато.

– Конечно конфликтует, потому что вы не угадали и не умеете играть в покер.
– парировала я бесстрастно и незаинтересованно. По крайней мере очень надеюсь, что именно так это и выглядело.

Он интенсивно закивал, с серьёзной профессорской мимой.

– Разумеется, да и вообще я не психолог.

– Вы чертовски высокооплачиваемый шарлатан.
– напомнила я отставив палец, для убедительности.

– Точно.
– согласился он. Ага, согласился он.
– Человечество, Виктория, существует тысячи лет, и ничего нового между мужчиной и женщиной произойти уже не может.
– процитировал психолог.

– Уайльд.
– кивнула я, как будто это само собой разумеющееся, - Приём в среду надо полагать переносится?

– Нет, думаю стоит обсудить некоторые аспекты, после тестирования.
– возразил док и тут же напомнил: - Затем, я ухожу в отпуск. Вероятно мне вообще придётся перепланировать график консультаций.

– Или он вообще больше не потребуется, да?
– осведомилась я недовольно. Он снисходительно мне улыбнулся.

– Я ни в коем случае не собираюсь тебя госпитализировать. Для этого нет острой необходимости, - он почти обречённо вздохнул. По моему не одну меня утомил этот разговор.
– С такими симптомами как у тебя Виктория, и клинической картиной в целом, люди при правильном лечении, живут, работают, создают семьи и радуются жизни.
– заявил мне этот дорогостоящий шарлатан.

– Ну, да.
– хмыкнула я, - А потом дети этих радостных людей получают в наследство ту же клиническую картину.

Он посмотрел на меня взглядом, говорящем мне о том как же со мной сложно. Никто обратного и не обещал.

– Биполярное расстройство, нельзя назвать генетическим в прямом смысле слова. Однако этот фактор имеет некоторое значение. Существуют проценты риска наследственности, но это только риск, безоговорочного факта, что ребёнок непременно унаследует заболевание - не существует. Как и не существует гарантии, что у совершенно здоровых родителей, не может родиться ребенок с психическими нарушениями. Не надо так упорно утрировать негатив.
– в его тоне скользнуло что-то на грани с укором. Холодно удержала его умный, серый взгляд.

– А теперь посмотрите на меня, очень внимательно посмотрите, и задайте себе главный вопрос: а утрирую ли я?

* * *

Коридоры, пропитанные холодным горьким больничным запахом. Светлые стены, ледяные, одинокие, исчезающие в сплошном белом зареве, сквозь призму моего искаженного сверхчувствительного восприятия. Пытаясь переварить результаты, привалившись к стене спиной, в энергетически подавляющем коридоре, я даже не слышала музыки из наушников сквозь белый шум в голове. Мою спину, обжигала окрашенная в светло салатовый цвет стена, плавя мои мозги не упуская ни единого нейрона на своём пути. Одна истинна брошенная в меня с убойной силой в 3500 кДж, абсолютно уничтожила веру в свои силы. Я не знаю… я просто не представляю, как теперь сделать хоть что-нибудь правильно. Такое ощущение, что ход моих мыслей все замедляется и замедляется, пока в конце концов не дошёл до состояния совершенного ступора. Эта мёртвая точка, чёртова пуля, что преследует меня ощущением полной, отчаянной беспомощности от всего этого. Можно сколько угодно говорить, что это,

мол, временное явление, оно пройдет и мне станет лучше, но конечно же, никто не имеет ни малейшего представления о том, как я чувствую, что чувствую. В голове замедленным волчком закрутилась мысль: что если я не могу нормально чувствовать, двигаться, думать так, зачем же тогда все это нужно?

И вот - вот она, разверзлась пропасть. Как в ней не пропасть? Что будет если прыгнуть? Можешь упасть. А можешь и взлететь. И ты либо ломаешься, и делаешь шаг в обрыв сразу, либо отшатываешься срываясь, отсылая всё к чёрту.

Вот и исписана моя тетрадь. Сценарий драмы утвержден. Я след в след иду по пятам своей матери. Своей шизофренички матери. Теперь, когда же, чёрт подери, эти стены станут моим домом, лишь вопрос времени. Меня просто разносило на миллиарды нано частиц, в собственном вакууме. Но я стоически молчала. Я практически железной рукой удерживала непреодолимое желание закричать, зарыдать, разрушить к чёрту эти стены. Очертя новые границы, раскромсав руки в кровь, бить по стёклам. Но уже поздно. Априори поздно. Зачем же тогда всё это было? Я потеряла ощущения осязаемости мира вокруг себя. Черты всех границ, вообразимых и нет. Их нет…

Я так разбилась об эти стены, так потеряна. Как мне быть, как мне жить с этим?

Хаос, страх, боль, вопросы, бесконечные, непрерывные…

Нахер это всё!

Сорвавшись с места, я умчалась быстрым решительным шагом, прочь из здания частного психоневрологического центра. Умчалась из места, рискующее в ближайшем будущем стать моим последним пристанищем. Так, раз уж будущее приобрело очертания для меня, и жизнь так коротка? Стоит ли перечить судьбе? Кто я мать твою вообще такая, чтобы пытаться переломить роковой фатум, а? Да никто! Так, мелкая пылинка на карте миров, по неволе замешанная в жестокие игры Богов. И это мой вызов Богам, всей долбанной иллюзии выбора, мой последний каприз!

Скользнув за руль GT, врубила на всю громкость стерео систему, и с визгом шин о мокрый асфальт, сорвалась с места. Выжав газ в пол, стиснула руль с непомерной силой, гарцуя по мокрой дороге, еле ощущая скользящее сцепление, лавируя, и безжалостно ложа стеклу спидометра, уходя в мерцающую точку по проспекту, со скоростью за две сотни километров.

Восхитительно.

Кажется я дышу.

Взяв телефон с приборной панели набрала Тёме.

– Да?
– ответил он спустя пару гудков.

– Привет Тём. Где ты?
– спросила я, перекрикивая Ashlee Simpson, со своим «La-La-La», из колонок.

– Привет. Собираюсь на берег, к лодочной станции. Что с настроением?

Ага? Пляжная вечеринка в начале октября? Хм. Идиотизм.

– Сдохло. Буду через полчаса, хоронить будем.

Не дожидаясь ответа сбросила вызов, и отложив смартфон, перестроилась в крайний ряд. Прикупив себе по пути пару атрибутов, расплачиваясь наличными, вскрыла один, и повернула ключи в зажигании. Вернувшись на дорогу, жадно впилась в янтарный древесный напиток. Виски обжог, горло, опаляя внутренности. Со следующим глотком, сознание взорвалось ярким фейерверком, кристаллизируя мир вокруг. Колонки стерео на всю мощь прожигали треком Amatory - «Другие», насквозь, шальной пулей навылет. На приборной панели завибрировал телефон. Взглянула на дисплей. Гордеев…

Гордеев? Хм. Ну, раз уж я нарушила все правила, и мне гореть в аду…

– Доброго времени суток, Гордеев!
– ответила я жаля ядом.

– Где тебя чёрт подери, носило весь день?!
– заорал он в трубку, разъяренный как чёртов демон. Кажется я немного счастлива. Я перевела вызов на громкую связь в салоне, и пристукнула по рулю, довольно ухмыляясь.

– Я тоже помереть как рада тебя слышать!

– Где ты была? И за каким тебе мобильник, я не понимаю, если ты его не слышишь ничерта?