Рок, туше и белая ворона

Лепская Алёна Сергеевна

Да, неужели?

– Гордеев, ты меня утомляешь, - пробормотала я скучающе, сея дым в салоне, - Я хочу напиться, накатать записку и застрелиться к чёртовой матери, так что досчитай до ста и подумай, стоит ли продолжать!

– Ты не пробовала, хотя бы предупреждать кого-нибудь, куда пропадаешь?
– поинтересовался он сквозь зубы.

Он, думает я шучу? А, я шучу?

– Нет, не пробовала, - бросила я зло, делая жаркий глоток виски.
– И какое тебе вообще дело?
– рассмеялась я, издевательски, - Хватит совать свой нос не в своё дело, ашкий!

– Остановись, и подумай, очень хорошо подумай, какого хрена ты

на меня нападаешь?
– проговорил он сдержанно, - За то, что я заставил тебя сделать то, что сама ты сделать не решалась? Или за то, что я решил удостовериться, что всё с тобой в порядке? Так, что же является твоей проблемой?

– О, ну вообще зашибись!
– пристукнула я по рулю, - Сначала ты кроешь меня матом по-цыгански, давай теперь ты будешь говорить со мной как доктор с пациентом! А что? Может моему отцу стоит платить тебе а не моему психоаналитику? У меня были дела. Я их завершила, и как видишь они не предусматривали бритвы, ножи, таблетки, веревки и оружие! Всё? Я утолила твоё любопытство?

– Что?!
– взревел он оглушая меня, - Ты ведь и понятия не имеешь, что я сказал.
– заявил он серьёзно.

О, серьёзно?

– Не сложно догадаться.

Он долго молчал. Я уже хотела скинуть долбанный вызов, выворачивая руль, в сторону междугородней трассы, включила дальний свет.

– Где ты?
– спросил он вздохнув. Я многозначительно присвистнула.

– Ну ничего себе! Рафаэль-Чёртов-Диктатор-Гордеев, капитулирует под белым флагом!
– потешалась я с сарказмом, - Так, где мой календарь? Обведу сегодняшний день красной ручкой!

Он грубо выругался, по звуку явно отдаляя телефон от себя. Разобьёт? Нет?

– Просто скажи мне, где ты сейчас, - прошипел он тяжело дыша.

– Что, на грани?
– бросила я с вызовом, - А я вот уже там! Вчера, сегодня завтра и всегда! Добро пожаловать на маскарад! Как ощущения?

– Это, что, так принципиально для тебя?
– спросил он, - Прямо сейчас?

Я утратила нить понимания.

– Принципиально, что?
– переспросила я, напрягаясь как под пулями.

– То, что я наговорил тебе вчера на репетиции.

О, ну вообще-то не очень.

– Да, мне вообще индифферентно, что ты там наговорил, - усмехнулась я язвительно,- Твой электорат меня не интересует.

Я услышала глубокий вздох на том конце провода, содрагнувший мне нутро, обжигая сознание.

– Ты снова часто моргаешь.

Чёрт! Я аж завертелась, полностью ожидая, увидеть его где-то поблизости.

– Ты не знаешь! Не можешь знать!

– Хорошо, скажи мне где ты, и я отвечу на любой твой вопрос.

– В самом деле?
– кинула я, - Блеск! Я в ауте! А теперь скажи-ка мне Гордеев, думал, ли ты о ней, о той, что так «совершенно идеальна», пока спал с кем угодно ещё? Как тебе такой вопрос?!
– долбанула я по рулю, откидываясь назад, топя в пол педаль. Он глухо хмыкнул.

– Да, Вик, думал, - ответил он с какой-то странной усмешкой, - А почему? Да потому что! Потому, что этот твой аутизм - абсолютен.

Моя ухмылка канула в без вести временного континуума, когда смысл снизошёл до меня. Меня мотнуло по дороге, и я едва не обратила бутылку Джека вниз, выравниваясь на пустой трассе. Я падаю вниз. Так, мне нужен вдох. Мне нужен выдох. Дерьмо, я не дышу…

– Что?
– прошептала я шокировано, - Да какого чёрта ты обо мне знаешь?!
– закричала я, вжимая газ в пол.

– Хватит,

Вик! Хватит со мной бороться, бороться с собой, против себя. Мы ходим по кругу, по долбанной замкнутой траектории, и только потому, что ты бежишь от меня сломя голову!

– Ты забываешься, Раф.
– отрезала я сквозь пелену застыдившую глаза, - И сколько ещё раз тебе повторить, чтобы до тебя наконец дошло, что не надо называть меня так?!

– Это я-то забываюсь?!
– вспылил Раф.

Я судорожно втянула дым, манёвром уходя правее.

– Боги, почему я до сих пор всё это терплю, а?

– Потому, что я тебе нравлюсь.

– Ну это вообще уже сиди я сам открою… - пробубнила я, - А знаешь, что, да.

– Да?

Так, наверное стоило предупредить, что я шучу. Я ведь шучу, правда?

– Да, нравишься, - протянула я, нехорошим тоном.
– Прям до смерти. А судя по моему текущему состоянию, я без пяти минут труп.

– Я не шучу, Вик.

– Я тоже, - отсекла я ледяной сталью, сворачивая с трассы к береговой линии.

– Нет, ладно, хорошо, я мог бы понять, если бы у тебя кто-то был. Или если бы тебе было реально плевать на меня, что не является правдой! Но я не понимаю, Вик! Так назови мне хоть одну адекватную причину, вменяемую причину, реальную, за каким таким чёртом ты морочишь мне голову?

Где-то там, на том конце соединения, раздался сильный грохот.

Я могла бы назвать ему целых три, и на этом мы бы покончили с этим раз навсегда. Во первых: мне мало просто желать, что либо, это обязательно перерастёт в крайность. В нездоровую привязанность, и необходимость на грани с одержимостью, мои чувства - каприз. Я остро и неправильно реагирую, теряя то, в чём нуждаюсь, и я падаю вниз. Я просто не умею иначе, я не вижу долбанных границ разумного, и я не умею отпускать людей, без боли и сожалений. Во вторых: мне рано или поздно все равно придётся его отпустить, он только думает, что все просто. Если бы он видел меня и говорил чаще хотя бы на треть, от настоящего времени, он бы понял, что просто не выдержит. А он не выдержит, так или иначе он уйдёт, так лучше, чтобы он ушёл сейчас, до того, как моя болезнь превратит чувства в несчастье. И в третьих: я сбегу отсюда. Я могла бы сказать всё это сейчас. Я сказала лишь:

– Я - не она.

– Не… кто?
– спросил он настороженным тоном.

Хороший вопрос. Плохой поворот.

Я сбросила чёртову трубку. Глаза обожгло слезами, в один момент перечеркнув весь рассудок, взвинчивая кураж в крови, унося в бесконтрольную бурю. Всё. Это просто титры. Пару раз обрушив свою бессильную ярость на руль, выругавшись от души, я подъехала к берегу. Заприметив просвет в потёмках, в конце просёлочной дороги, в окружении тёмных крон деревьев, замедлила ход.

Шумная музыка, весёлый гам и запах костра, приняли меня в свои чертоги, стоило только заглушить двигатель. Проходя мимо припаркованных ближе у лесной полосе, машин, ощутила прилив сил от осенней прохлады и предвкушения, освобождения. К чёрту терапевтический туман и вязкость мыслей. И Гордеева к чёрту! Всё к чёрту! Идеал направляет нас по жизни подобно путеводной полярной звезде, не так ли? Что ж, это ощущение запредельно, идеальное. Больше мне не нужен стоп и я чувствую себя такой живой. И это просто потрясающе: идеи мелькают одна за другой, завораживают, обольщают, соблазняют, как будто наблюдаешь за падающими звездами в ожидании увидеть самую яркую.