Рок-звезда

Истон Биби

Перечитывая в уме это письмо, я почувствовала, что у меня начинает биться сердце и дрожать руки. Хоть я и сожгла его несколько месяцев назад, я выучила наизусть каждую злобную большую букву. Я оглядела арену, но на месте каждого водителя мне виделось скалящееся из-за руля лицо Рыцаря в его адском грузовике, с измазанным кровью ртом и зажатой в безупречных белых зубах сигаретой.

Стоп.

Щелкнув пальцами, я представила себе большой красно-белый знак СТОП. Этой технике меня научил мой преподаватель психологии. Ирония была в том, что я обратилась

к нему в поисках способа помочь Рыцарю с его посттравматическим расстройством. Но очень скоро я поняла, что у меня тоже есть много аналогичных симптомов. Из-за Рыцаря. Из-за того, что я видела, что он делает с другими людьми. Из-за того, что он сделал со мной. Такая остановка мыслей помогала мне обходиться без флешбэков и панических атак, которые врывались в мою жизнь, когда я видела что-то, относящееся к Рыцарю. Я только должна была не забывать это делать.

Один из байкеров перескочил через рампу, пролетел по воздуху и в скольжении пересек линию финиша, подняв обе руки вверх в победном жесте. Толпа взревела и забилась, но не так, как забился мой пульс при появлении Ганса с двумя огромными стаканами пива, огромными чизбургерами и чесночными чипсами.

– Как тебе удалось достать пиво? – заверещала я, протягивая жадные руки к одному из пластиковых сувенирных стаканов.

– Да у меня не проверяют документы лет этак с шестнадцати, – хохотнул Ганс.

– Спасибо, – я улыбнулась и потянулась чмокнуть его в щеку.

«Черт! Черт побери, Биби! Прекрати сейчас же!»

Не успев коснуться его лица, я нагнулась и подняла свою сумку с бетонного пола.

– Сколько я тебе должна?

«Ну хоть так, тупица».

– Пш-ш-ш, – отмахнулся Ганс от моего кошелька. – Твои деньги тут не канают, – подмигнув, он положил мне на колени чизбургер в бумажной обертке.

Мой желудок взревел, а рот наполнился слюной. Я испытала вину за то, что собиралась сделать. Я знала, что чизбургер, чипсы и пиво намного превосходят мой самоустановленный лимит в тысячу калорий в день, ну и черт с ним. Я ничего не ела уже сутки, все это пахло просто потрясающе, и последнее, чего мне хотелось – так это отвергнуть подарок Ганса.

«Может, я просто ужмусь немножко завтра, – подумала я, втянув в себя примерно половину чизбургера за три оргазмических глотка. – Может, я сделаю вечером побольше упражнений, – сказала я себе, запивая их пенящимся, ледяным «будвайзером». – Может, я съем парочку чипсов», – мечтала я, запихивая в себя пригоршню жареного, жирного чесночного чуда.

Просто потрясающе, что может сделать опьянение насыщенными жирами и алкоголем со всеми внутренними голосами. Моя вина свернулась в клубочек и крепко заснула до самого конца ралли.

Мы с Гансом провели больше времени на ногах, прыгая, вопя, расплескивая пиво и спрашивая друг друга: «Ты видел эту фигню?!», чем просидели на своих местах.

Шоу было просто феноменальным. Пятитонные машины парили в воздухе, приземлялись на другие машины, перекатывались и врезались

друг в друга. Но, когда на арену вышли Робозавры, дышащие огнем и перекусывающие жертвенные останки старых машин пополам, как какие-то железные адские каннибалы, мы с Гансом просто потеряли остатки разума. И голосов.

Мы вышли, пошатываясь, со стадиона Джорджии сильно после полудня, пьяные, счастливые, болтающие обо всем, что только что увидели. Ну, по крайней мере, я точно была пьяной. Гансу, чтобы опьянеть, надо, наверное, было выпить несколько кувшинов, таким он был здоровым.

Я присела на скамейку в тени неподалеку от выхода и вытащила из своей бесформенной тигриной сумки пачку «Кэмел лайтс». Ганс сел рядом. Прямо рядом со мной. Так близко, что наши бедра соприкоснулись. Жаркая волна удовольствия, вырвавшись из этой крошечной точки, охватила все мое тело жарким, щекочущим предвкушением.

Раскурив две сигареты, я протянула одну из них Гансу. Он взял ее с теплой улыбкой, откинулся назад и небрежно протянул руку по спинке скамейки мне за плечо.

«Боже мой. Он положил туда руку! Это же такой универсальный знак, типа “Иди сюда, я тебя обниму”, верно? Он точно хочет обниматься! Если я откинусь назад, он обнимет меня, и это будет такое совершенно дружеское, несексуальное, дневное объятие двух друзей».

Я глубоко затянулась, сказала: «На хрен» – и, выпуская дым, откинулась назад.

Но Ганс не обхватил меня своей рукой.

Я положила голову ему на плечо.

Но Ганс не обхватил меня своей рукой.

Запаниковав, я взмолилась, чтобы Вселенная послала нам внезапное землетрясение, разверзлась и поглотила меня целиком.

– Устала? – спросил Ганс.

Я кивнула.

«Ну да, если под “устала” он имел в виду “стыдно до жопы”, то да, точно, я буквально измождена».

– Вот, – Ганс взял плюшевого Копателя Могил, которого таскал за мной, и положил его на дальний конец скамейки. – Не хочешь прилечь?

«О боже, он пытается отодвинуть меня подальше от себя! Я его достала! Я достала его до печенок!»

Замершие слезы щипали глаза, колющий жар побежал по шее и щекам, и я легла на спину, положив голову на маленький плюшевый грузовик. Я только не знала, куда девать ноги, так что, согнув их в коленях, я поставила их на скамейку рядом с бедром Ганса, стараясь не прикасаться к нему.

Даже при всем своем расстройстве я должна была признать, что лежать было очень, очень хорошо.

А стало еще лучше, когда Ганс положил свой правый локоть на мои поднятые колени.

«Что это еще за дела?»

Он начал тихонько раскачивать мои ноги-спички из стороны в сторону. Дым от сигареты в его руке образовывал между нами затейливые зигзаги. Ласково глядя на меня так и сияющими на его суровом лице глазами, Ганс спросил: «А что ты хочешь делать теперь, Бибика?»