Рок. Лабиринт Сицилии
Шрифт:
Ну что же ты, галл? – вывели его, из ступора, слова Поликарпа, – Тебе нужно справить Косте эскорт, который он у тебя попросил, недоверчивый ты наш! Или ты уже не хочешь даже этого делать?
Авторит, быстро повернулся к одному из своих приближенных и кивнул ему головой. Тот быстро покинул шатёр…
…Коста, вышел из шатра и, не дожидаясь никого, сел на поданную ему, по его знаку лошадь. Через мгновение три всадника неслись по направлению к центральным воротам лагеря… Через четверть часа, они достигли ворот огромного лагеря. Миновав их, Коста выехал на возвышенность, чтобы осмотреться. В дали,
При приближении к предполагаемой точке нахождения послов, из-под тени деревьев, появились три человека, в военной экипировке.
– Меня зовут Сергий Коста! Я послан, командующим Матосом, встретить и сопроводить вас в ставку вождя! Прошу вас следовать за мной!
Гикет посмотрел на латинянина. В его глазах читался крайний интерес. Он подал Косте какую-то тубу с письмами.
– Вот мои полномочия, скреплённые печатью Гамилькара!
В этот момент, позади, послышался топот многочисленных копыт и на пригорок выехало с десяток конных. По их виду, послы безошибочно определили в них галлатов. Прибывшие, во главе с рослым галлом, окружили беседовавших, на хрипящих, фыркающих скакунах…
– …Да, бумаги в порядке. – Сказал Коста, вешая тубу на пояс, – Ну, что же, прошу в лагерь!
Карфагеняне повернувшись, сели на лошадей, и кавалькада тронулась в путь…
– Какова цель вашего визита в наш лагерь? – спросил Коста.
– Наш визит был направлен не только к вам. До вас мы посетили лагерь болеара Зарзы! А после, переговорив с ним, имели беседу со Спендием!
– Но, ведь как я слышал, ты, Гикет, знаком со Спендием? О чем же говорили старые друзья?
– Мне очень интересно, кто тебе сказал об этом наёмник? Да, действительно, я знаком со Спендием, Зарзой и Матосом! Так же как и со многими другими, оказавшимися по другую сторону лагеря! И мне не понятна причина такого оборота событий? Но, с кем, я разговариваю?
Коста улыбнулся глядя в глаза Гикета.
– Я один из примкнувших к восстанию. Таких тысячи! – уклончиво произнёс Коста, – Выполняю всякого рода поручения нашего вождя Матоса!
Гикет внимательно следил за мимикой лица Косты и видел лишь хитрый задор в его глазах, при произнесении этих слов…
Вскоре отряд достиг ставки Матоса и, поднявшись на холм, послы спешились. Далее, они, провожаемые Сергием Костой, вошли в шатёр ливийца…
…Матос находился в тревожном ожидании. После того, как Коста покинул лагерь, он перекинулся парой фраз с Авторитом.
Галл последнее время не вызывал у него доверия… Обида или какие-то другие чувства галла, обнажило их недоверие друг другу. Отказ Матоса по наращиванию армии, по совету Косты, Авторит воспринял с явным несогласием. В глубине своих размышлений, он понимал, что прокормить эту армию, с такой массой народа, становится очень непросто, но быстрая победа над Карфагеном туманила ему разум. К тому же он считал, что первые сражения с прибывшим в Африку Гамилькаром, должны лечь на плечи африканцев, а его кельтов и галлатов, нужно ввести в войну второй линией, сохранив опытных бойцов для следующей, победоносной фазы сражений. Это, по его мнению, снимало вопрос продовольствия – ливийцы вполовину своей численности
Матос, видя такую реакцию галлата, стал сомневаться в его искренности и приказал своим шпионам приглядывать за ним… То же самое сделал и Авторит, не собираясь быть застигнутым врасплох и оба вождя погрязли в недоверии, которое заполонило ставку общего, пока ещё, лагеря…
Вот раздался топот и фырканье, осаживаемых лошадей и через несколько мгновений, в ставку вошёл Коста, а следом три посла Карфагена. Все послы были примерно одного возраста и они, подождав пока глаза не обвыкнуться к освещению шатра, оглядывались по сторонам…
Первого, кого узнал Матос был Гикет и вождь, молча, наблюдал за ним, не собираясь заговаривать первым… Гикет, тоже оценивал окружение ливийца, обводя всех своим проницательным взглядом, высматривая знакомых… Но первое, что увидел Гикет, войдя в ставку, это кресло на котором важно сидел Матос, сверля его взглядом…
«Шут! – подумал Гикет, – Думает, что этим он сравнивается с Царями?» Гикет повёл глазами дальше и увидел различные побрякушки, висевшие у него за спиной, на кресле и на стенах, – Шут еще и любящий ряженных, – посол обвел глазами всевлзможных магов, колдунов, астрологов…
Позади так называемого трона, находилась охрана вождя, черные ливийцы, огромного роста и мощного телосложения… У ног Матоса, на ковре расположилась пара его любимых танцовщиц, которые обнимали его колени, со страхом глядя на послов… По бокам трона, стояли соратники Матоса… Было их очень много и многих Гикет узнал… Гикет обвёл их взглядом, поздоровавшись с некоторыми глазами…
– Какова цель твоего визита, Карфагенянин? – нарушил тишину, Авторит. Поставив этим самым себя в исключительное положение в этой ставке. – Ты приехал, уговорить некоторых, вновь вернуться под знамёна Баркидов?
Гикет, медленно, повернулся и поглядел на говорящего. Он помедлил с ответом, изучая лицо говорившего.
– Я привёз условия, прекращения бессмысленного кровопролития, меж бывшими соратниками. Гамилькар, вернувшийся из Сицилии, с удивлением узнал о случившемся?! Он предлагает разойтись с миром! Необходимые выплаты будут произведены! Гамилькар вам дал это слово ещё на острове, а слово он выполняет! Кому, как не вам об этом знать! После всех выплат, а деньги он уже собрал, все кто пожелает, могут к нему присоединиться! Кто же пожелает вернуться на Родину, отправится туда! Преследовать никого не будут! Вы в свою очередь, отпускаете всех пленников, которых удерживаете до сих пор, как заложников возникшей ситуации! Моему городу не нужна война!
– Один деятель уже предлагал нам почти тоже самое! Он сидит в яме! – Отреагировал на его слова Авторит, – Ты можешь оказаться там же!
– Матос! – Обратился к ливийцу Гикет, – Почему этот представитель народа пьяниц, говорит здесь за всех? Поликарп, вы, что подчиняетесь этим вечно пьяным свиньям?
Гикет внимательно смотрел на ливийца и грека. А лицо Авторита в это время заливала краска гнева. Он уже открыл было рот, чтобы отреагировать на слова Гикета, но был перебит громким голосом Матоса.