Рокада. За пределами восприятия
Шрифт:
Громов положил броню на верстак и отрицательно покачал головой.
— Рассказывать особо-то нечего, — бросил он усаживаясь на диван. — А если б и было, с чего я должен за свои же деньги тебя развлекать?
— Я Никита Болт! Кликуха ещё та, но я не в обиде. Что есть, то есть, любитель я поболтать, — невозмутимо отозвался механик. — Все в округе знают — у Никиты на любой вопрос найдётся ответ. Ты паренёк зря огрызаешься. Я ведь и сам могу кое-что подсказать, ежели есть, какая нужда.
Никита уселся на табурет и мигом распотрошил
— Поверь, я знаю много такого, о чём игроки подобные тебе даже не догадываются, — Болт вынул испорченную пластину и швырнул её в ящик для лома. — Поставлю титановые. Тяжеловаты! Но зато надёжно прикроют шкуру и мясо.
Алекс почувствовал, что его неумолимо клонит в сон. Он уже и рад был бы поговорить, но странное оцепенение, овладевшее сознанием, неожиданно лишило и сил и воли.
"Всё-таки в этой проклятой игре творится какая-то чертовщина, — подумал он. — Ублюдки! Оставили б вы меня в покое! Мой мозг не полигон для ваших долбанных экспериментов".
Он пару раз клюнул носом и, пытаясь отогнать наваждение, затряс головой.
— Бесполезно, — прошептал он. — Если уж они ухватились за извилины, считай, пропал.
Последнее что он запомнил, перед тем, как погрузиться в забытьё, был тихий смех механика.
Он понимал, что ему снится сон. Наверное, впервые в жизни, в подобном состоянии Алекс чётко это осознавал. Ему даже почудилось, что в душу закрадывается страх, уж очень всё показалось необычным, но неприятные ощущения быстро прошли, и на сердце стало легко, как никогда раньше.
Яркие краски, острые взрывные запахи, громкие звуки. Его чувства буквально рвались от явственных впечатлений. Алекс находился на кухне в собственной квартире и жарил омлет. На разделочной доске лежали только что приготовленные бутерброды с ветчиной, на с столешнице стояла початая бутылка коньяка.
Сногсшибательный аромат омлета распалил аппетит, и Громов захлёбывался слюной, но ещё больше его тянуло к бутылке.
Под ногами крутилась Лаппа. Как обычно она тёрлась своей бархатистой шёрсткой о лодыжки, вызывая на губах непроизвольную улыбку.
— Сколько можно повторять, — произнёс Алекс. — Сначала пожрать должен хозяин.
Кошка посмотрела на него огромными жадными глазами и жалобно замяукала.
— Ну, на, на! Вымогательница лохматая! — Алекс взял кусок ветчины и сунул кошке под нос. — А теперь вали отсюда! Больше не дам!
Громов услышал за спиной тихие шаги, потом нежные руки обняли его за торс.
— М-м-м! Что это у нас тут такое? — сказал жена. — С каких это пор наш лейтенантик занимается завтраками?
Пробуждение оказалось сродни удару по голове. Он почувствовал боль в висках, от яркого света ломило в глазах.
— Живо положи на место! — рыкнул кто-то у самого уха. — Я кому сказал? Такие фортели со мной не пройдут!
Громов захлопал глазами и ошалело огляделся по сторонам. Он стоял в конуре Никиты Болта у верстака
— Ты мне всучил эту штуку? — едва ворочая языком, спросил он. — И где мой бронежилет?
Механик находился в паре шагов от него и, размахивая киянкой, угрожающе сверкал глазами.
— Всё ясно, — опуская киянку, процедил Болт. — А я уж подумал, ты и в самом деле решил меня продырявить.
Механик рывком отобрал дрель и от греха подальше спрятал её в железный шкаф. Туда же он швырнул и киянку.
— Давно в игре? — поинтересовался он. — Это не праздный вопрос и не любопытства ради. А чтобы поставить диагноз, так сказать.
Демонстрируя щербатые зубы, Болт улыбнулся и вернулся к верстаку.
— Уже четвёртые сутки, — отозвался Алекс. — Но я слышал, существуют уникумы, которые и по десять дней из «Рокады» не выходят.
— На то они и уникумы, чтобы быть исключением из правил, — хмыкнул механик. — Четвёртые сутки это серьёзно. Вот почему тебя так корёжило.
— Что случилось-то? — зарычал Алекс. — Я только на пару мину задремал, а когда очнулся…
— Ты давай, не кипятись тут, — перебил Никита. — Пока ничего страшного с тобой не произошло. Мы называем это явление «астральным блужданием». У тебя первая, вполне безобидная, стадия. Небольшое раздвоение личности, когда одна твоя часть рвётся вернуться в реал, а другая хочет остаться здесь.
— И много таких стадий? — усаживаясь на диван, спросил Громов. — Хотелось бы понимать, что с моими мозгами случится на последней.
— На последней, говоришь? — Болт перестал возиться с бронежилетом и с любопытством посмотрел на клиента. — Когда это произойдёт, тебе будет уже всё равно.
Механик замурлыкал под нос какую-то песню и увлечённо принялся штопать ветхую обшивку. Отвлекать расспросами усача Алекс не стал, ему и самому нужно было помолчать и во многом разобраться.
Его сомнамбулическое состояние вызвала неприятные подозрения. Он ждал от игры чего угодно, но только не полного подчинения собственного разума законам программы. Теперь не оставалось никаких сомнений, что при определённых обстоятельствах, в игре включаются особые скрипты, которые управляют мощными генераторами бета-волн.
«Они точно воздействуют на подкорку головного мозга, выуживая из его недр воспоминания и другую полезную информацию, — подумал Громов. — Неплохая задумка, ведь игрок может и не подозревать, что его в этот момент сканирует машина. Конечно, читать мысли она не способна. Это просто невозможно, но, научившись улавливать колебания импульсов в моменты особой активности, программа легко спрогнозирует и поведение игрока, и его настроение, и даже его способности с навыками и умениями. А личные данные геймера легко собрать. Всё остальное, машина способная выполнять миллиарды операций в секунду, предугадает и спроецирует в поведенческий образ игрока».