Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
Сталин раскурил трубку, медленно, с остановками, почти вплотную подошел к Рокоссовскому.
Кое-кому, в первую очередь Ворошилову, показалось, что Верховный сорвет погоны с плеч несговорчивого и упрямого командующего фронтом. Рокоссовский в эти тревожные минуты не потерял самообладания. Известная всем, едва заметная добродушная улыбка и сейчас не сходила с его лица.
После некоторого раздумья Сталин поднял глаза на Рокоссовского и, сжимая в руке потухшую трубку, тише, чем обычно, сказал:
– Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления
– Он повернулся к президиуму.
– А это надежная гарантия успеха. Утверждаем решение Рокоссовского.
4
Вернувшись из Москвы, командующий фронтом начал готовить операцию, которую предполагалось начать 15 - 20 июня. Он вновь отправился на передний край. Ему предстояло окончательно отработать операцию «Багратион». Один главный удар наносился армиями Горбатова и Романенко, второй - армиями Батова и Лучинского.
Во второй половине дня Рокоссовский на стыке двух армий собрал всех командармов. Обещанная синоптиками гроза так и не пришла, но продолжал моросить дождик. В палатке было душно, хотя одна сторона ее была полностью открыта. На столе перед генералами лежали карта и аэрофотоснимки местности и укреплений противника на Бобруйском направлении. Командующий фронтом довел план операции «Багратион», умолчав о трудностях его принятия, поставил задачи армиям, вместе с командармами определил плацдармы и сроки сосредоточения войск.
– Хотел бы напомнить о маскировке, - в заключение сказал Рокоссовский, - Части сосредотачивать и перегруппировывать только ночью. Продумайте, где можно навести ложные переправы, для видимости прокладывайте лжедороги. На второстепенных рубежах необходимо сосредоточить большое количество орудий, производить из них огневые налеты, а затем увозить их на направление главного удара, оставляя на ложных позициях макеты. Короче, вы все опытные командармы и знаете, что немцы должны знать только то, что мы хотим им показать.
На следующий день Рокоссовский принял участие в штабных учениях и уехал на КП фронта, куда должен был прибыть представитель Ставки Жуков. Когда его машина плутала по фронтовым дорогам Белоруссии, уже было темно. Подпрыгивая на ухабах, она торопилась на фронтовой аэродром. По верхушкам леса катилась круглая луна, купаясь в светло-желтом сиянии.
Водителю и расположившимся позади автоматчику и адъютанту казалось, что командующий фронтом подремывает. Но он только от усталости прикрывал глаза. Мысль работала напряженно. Возникали и решались десятки самых неотложных, вопросов будущего наступления. Ему предстояло решить важную проблему с командармом Батовым - выбрать на местности плацдарм для сосредоточения основных сил и нанесения второго главного удара. Успешно завершить операцию «Багратион» он считал делом своей чести. «Не мешали бы только представители Ставки, - подумал он.
– Неизвестно, как поведет себя Жуков. Ведь он был против моего плана*.
Вскоре машина была на аэродроме, где стояли в ряд около десятка «По-2», Генерала армии быстро посадили в самолет, который быстро взмыл под облака. Усталость взяла свое - примостившись на сиденье, Рокоссовский уснул.
Рано
Временный командный пункт 1-го Белорусского фронта размещался в деревне Дуревичи. Освобожденная несколько месяцев назад, она тоже пострадала от войны, но более половины домов уцелело, и жители помогли разместить КП в лучших строениях. Рядом со штабом шумели стройные сосны и липы.
Когда машина командующего подошла к дому, несмотря на ранний час, здесь уже кипела жизнь.
– Михаил Сергеевич, что нового?
– спросил Рокоссовский, протягивая Малинину руку.
– Всё по плану. Готовим два удара, - усмехнулся тот.
– Скоро подойдет Жуков.
– А он уже здесь?
– спросил с удивлением Рокоссовский.
– Как у него настроение?
– Вполне благодушное, - ответил Малинин, взглянув на дом, из которого выходил Жуков, и сказал: - А вот и он, легок на помине.
Маршал Советского Союза, широкоплечий, плотный, невысокий, шагал твердо и уверенно. Вся его фигура излучала волю, силу, энергию.
Рокоссовский был гораздо выше маршала, и в его фигуре, голосе, в поведении чувствовались мягкость и внутренняя культура. Лишь в лицах обоих было что-то общее, какая-то невысказанная, глубоко затаенная мысль. После приветствий они перебросились несколькими словами о погоде, о красоте здешней природы, но тень предстоявшей операции вставала между ними даже тогда, когда они обменивались ничего не значащими репликами.
– Ну так что, все-таки два удара?
– первым начал Жуков, подняв глаза на командующего фронтом.
– Да, два, - улыбнулся Рокоссовский.
– Ну что ж, два так два, - Жуков кивнул на начальника штаба фронта.
– Твой Малинин мне доложил, что один удар уже подготовлен.
– Да, с Горбатовым и Романенко все отработано.
– Что ж, ладно, раз первый удар готов, поехали готовить второй, - сказал деловым тоном Жуков и, подняв глаза на командующего фронтом, не жаловавшего представителей Ставки, спросил: - Не возражаешь?
– Поехали, там предстоит интересная работа, - не удержался от улыбки Рокоссовский - наконец-то заместитель Верховного согласился с его планом.
5
Павел Иванович Батов, пожалуй, был самым опытным и прославленным командармом Великой Отечественной войны. Он начал военную службу еще в царской армии, участвовал в Гражданской войне, воевал в Испании, командовал войсками в Крыму, а затем по своему желанию и воле Рокоссовского возглавил 65-ю армию, с которой прошел от Сталинграда до Щецина. Генерал был старательным, хитроватым, умным и осторожным служакой. Он был одновременно и мягким, и волевым человеком, обладавшим уникальной способностью прислушиваться к мнению Подчиненных.