Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
– Как его здоровье?
– спросил Рокоссовский.
– У него были перебиты обе ноги, но ненцы, видано, неплохо за нйм ухаживали, и он теперь чувствует себя вполне прилично.
– Андрей для меня больше, чем друг, - задумчиво сказал Рокоссовский. Он посмотрел на генерала, словно изучая, чего от него можно ждать, и заинтересованно спросил: - Виктор Семенович, что вы еще можете сказать о Белозерове?
Генерал всем видом показывал, что он доволен тем, что добился расположения маршала и ведет с ним разговор на равных. До Встречи с ним он не был
– Об этом человеке нам известно все, начиная с того, как он воевал в Гражданскую, как сидел в тюрьме, какие давал показания на вас, как попал в штрафной батальон, - словом, мы изучили его дело досконально.
– Курите?
– уточнил Рокоссовский, прикуривая.
– Спасибо.
– Абакумов взял из протянутого портсигара папиросу, прикурил и с удовольствием затянулся.
– У нас насчет Белозерова очень много сомнений и подозрений.
– В чем вы сомневаетесь?
– спросил маршал, выпустив дым в сторону окна.
– Он ведет себя как человек,-который намеренно что-то скрывает, - весомо ответил Абакумов.
– Но у нас этот номер не пройдет. Не хвастаясь, могу сказать, что пока такое еще никому не удавалось.
Рокоссовский, сам того не желая, вспомнил некоторые яркие эпизоды допросов в тюрьмах НКВД. Ему хотелось встать из-за стола, подойти к этому наглому верзиле и залепить пощечину. Но он взял себя в руки и, избегая колючего взгляда генерала, спокойно спросил:
– И все-таки в чем вы сомневаетесь?
– Мы подозреваем, что он сдался в плен добровольно, а за это полагается по нашим законам до десяти лет, - говорил убежденно Абакумов.
– Мы не можем понять, почему он сидел в лагере вместе с офицерами ваших так называемых союзников. Мы не понимаем, зачем ему понадобилось изучать английский язык» которым он овладел в совершенстве. У нас есть и другие вопросы, но они являются второстепенными.
– А наши пленные сидели вместе с ним?
– Да, около десятка человек.
– Они тоже под подозрением?
– Да, все до единого.
– Андрей Белозеров, сам признался, что он советский офицер?
– Да, сам. Англичане и американцы уговаривали его остаться с ними, но он настоял, чтобы его забрали наши.
– Что вы намерены с ним делать?
– пристально посмотрел на Абакумова Рокоссовский.
– Перед нами поставлена четкая задача нашей партией н го-, сударством, и мы ее будем выполнять, — заявил Абакумов.
– Не зря ясе нашу организацию называют «СМЕРШ». Нам видится, что дело Белозерова не лишено перспективы.
Эти слова генерала резанули по сердцу маршала, словно ножом. «Неужели снова будет дан ход «перспективным» делам?» -с горечью подумал он, не зная, что предпринять для спасения друга.
Но по мере определения опасности, которая снова нависла над Андреем, он неумолимо двигался к убеждению: во что бы то ни стало он обязан
– Виктор Семенович, - сказал он, переступая через самого себя.
– Я уверен, что Белозеров ни в чем не виноват.
– Рокоссовский некоторое время помолчал.
– Вы не могли бы отпустить его под поручительство? Я готов написать любой документ, где будет сказано, что отвечаю за него, как за самого себя.
– Константин Константинович, я за этим и приехал, - произнес Абакумов, улыбнувшись.
– Вы меня простили, скажем так, за недоразумение 39-го года, а я вам делаю другую услугу - под вашу ответственность отпускаю на все четыре стороны вашего друга Андрея Белозерова.
– Спасибо, Виктор Семенович.
– И вам спасибо, что сняли у меня камень с сердца, - прбиз-нес Абакумов, в душе торжествуя, что хоть таким способом он одержал верх над Рокоссовским. Он уже давно спал и видел себя на самом верху служебной пирамиды НКВД. Он считал, что лучше его кандидатуры не найти. На этом пути у него не должно быть никаких подводных камней. Эпизод с Рокоссовским мог случайно всплыть при назначении на этот высокий пост.
– Где я могу найти Белозерова?
– Он теперь находится в областном центре, в тюрьме города Молодечно.
– Вы его отпустите на свободу?
– Нет, мы обязаны соблюсти небольшие формальности, -сказал Абакумов, пряча папку в портфель.
– Вы должны забрать его сами. Все распоряжения на этот счет соответствующим органам будут выданы.
– Ладно, я подумаю, как это лучше сделать, - произнес Рокоссовский, вставая.
– Желательно, чтобы он был в курсе дела нашего уговора.
– Не сомневайтесь, я сегодня переговорю с ним по телефону.
Когда Абакумов уехал, Рокоссовский постоял во дворе несколько минут, стараясь собраться с мыслями и переключиться на свою обычную работу. Он достал папиросу, закурил и жадно затянулся.
По небу прокатился гром, точно где-то начиналась артподготовка. Маршал поднял голову. Над вершинами елей вставала серая дождевая туча. Она тихонько надвигалась на поля и заявила о себе длинными раскатами грома. Ветер дохнул влагой. Ощутив капли дождя, Рокоссовский зашел в дом.
3
8 мая 1945 года был подписан акт о полной и безоговорочной капитуляции немецко-фашистских вооруженных сил. Это известие застало Рокоссовского ночью в Щецине. Улицы были озарены ярким светом. В подразделениях, размещенных в городе, не стихала стрельба, слышались песни, крики «ур-ра». Сначала все эти счастливые мгновения захватили и командующего фронтом, но вскоре пришло отрезвление - неумолчная трескотня выстрелов к добру не приведет. Он вызвал командиров и дал распоряжение прекратить стихийный салют в городе. Маршал дал телеграммы командармам, где требовал навести порядок и не допускать расхлябанности, что может привести к небоевым потерям.