Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
И теперь он строил дом, чтобы, уйдя от активных дел, можно было отдыхать на природе. Ему никогда не приходило в голову, что на него могут жаловаться по поводу того, что он на свою маршальскую зарплату будет строить дом в Подмосковье.
День был по-осеннему прохладным. Хмуро задумалось небо и с утра плакало снежно-дождевыми слезами. Дворники на ветровом стекле машины едва успевали убирать осеннюю слякоть. На улицах деревень в усталой позе иногда попадались живые души, пахло гнилью, за заборами дворов качались
Булганин сидел на заднем сиденье левее Рокоссовского и угрюмо молчал. Его спокойное лицо с тонкими чертами, с маленькими седеющими усами и бородкой, не выражало никаких эмоций. Рокоссовский открыл окно машины, завозился и, пошуршав в кармане, закурил папиросу.
– Я думал, закончится война и появится возможность отдохнуть, - сказал он.
– Все оказалось не так, снова приходится вертеться, как белке в колесе. Жизнь моя по-прежнему похожа на фронтовую - то лечу на самолете, то плывуна корабле, то еду на машине. Так и не знаю, когда я доеду до места.
– Может, это и хорошо, - сказал Булганин.
– Каждый человек всю свою жизнь должен ворочать свой каМ^нь, и если он его докатит до последней точки и поставит на место, то на этом, видимо, и закончится его жизнь.
– Да, с этим нельзя не согласиться. Но все-таки хочется пожить на даче, собраться с мыслями, может, даже кое-что написать.
– Рано еще, Константин Константинович, мечтать об отдыхе, - произнес Булганин и, порывшись в портфеле, достал лист бумаги.
– Почитай, что пишут люди насчет дачи.
Рокоссовский, выбросив в окно потушенный окурок, вгляделся в текст.
«В Центральный Комитет КПСС. Жалоба.
, Мы, жители села Салтыковка, отдаем все силы для того, чтобы в нашей родной стране был как можно скорее построен самый справедливый строй на земле - социализм. Вот уже много лет мы получаем мизерную плату за трудодень. Почти все нашими руками заработанное идет в общий котел - государству. Мы не в обиде на это, так как хорошо понимаем, что чем лучше мы будем трудиться, тем скорее наступит для нашего народа счастливое будущее.
В то время когда у нас нет средств для ремонта крыши дома, когда наши дети не всегда имеют кусок хлеба, рядом с нашим селом строится дворец-дача.
Мы пришли к выводу, что не все понимают задачи, стоящие перед страной* так, как мы их понимаем, и думают не о благополучии всего народа, а заботятся только о себе. ^
Мы очень удивились, когда узнали, что строящаяся дача принадлежит прославленному полководцу Великой Отечественной войны маршалу Рокоссовскому. Очень жаль, что коммунист Рокоссовский теряет классовую бдительность и превращается в простого обывателя. Он так может совсем оторваться от народных масс и уплыть назад к капитализму на своем буржуазном корабле, который называется дачей.
Пока не поздно, просим принять к члену партии Рокоссовскому
Группа ветеранов партии села Салтыковка».
Булганин погладил свою профессорскую бородку и, повернувшись к Рокоссовскому, спросил:
– Ну и как?
– Все это смешно и грустно.
– Смешно не-Лйешно, а приказано разобраться.
– А кто возражает, пожалуйста.
Вскоре машина остановилась на окраине леса.
– Красивое место, - произнес Булганин, подходя к строителям, прибивавшим штакетник. Он надел плащ, натянул на голову капюшон.
– Да, красивое. Этот пейзаж достоин кисти Шишкина.
Над деревней висели косматые облака. Из низко плававшей
тучи сыпалась то водяная пыль, то мелкая снежная крупа; тихо шумели сосны и ели, лениво помахивая ветвями.
Двухэтажная дача из бруса примыкала к лесу. На первом этаже было четыре комнаты, на втором - две.
Когда Булганин и Рокоссовский поднялись на второй этаж, они застали там двух строителей, которые сидели на полу за бутылкой водки.
– Это с какой радости вы тут пируете?
– спросил Рокоссовский.
– Вроде рабочий день не кончился.
– Продрогли и решили малость погреться, - ответил низкорослый мужчина, оказавшийся бригадиром.
– Откройте окно, пусть выйдут винные пары, - сказал Булганин, — а то здесь дышать нечем.
Бригадир распахнул окно и, повернувшись к Рокоссовскому, сказал:
– Константин Константинович, через пару дней мы готовы представить итоги нашей работы на ваш суд.
– Хорошо, я обязательно подъеду.
Булганин то ходил по комнатам, то присаживался на крыльце на табуретку, то снова поднимался и, вдыхая острый смолистый воздух, ходил по двору.
Под конец осмотра он подошел к Рокоссовскому, стоявшему у хозблока, посмотрел на его озабоченное лицо и сказал: .
..
– Константин Константинович, у меня есть дельное предложение.
– Готов выслушать.
– Но сначала скажи, зачем тебе приспичило строить за свой счет дачу?
– А у меня что, маленькая зарплата?
< - Да мы тебе построим дачу за государственный счет в два раза лучше.
– За это спасибо, но я хочу построить ее сам. Средства у меня на это есть.
– У нас отбою нет от желающих, а ты отказываешься. Зря, Костя, зря.
– Мне этот вариант не подходит.
– Я бы тебе не советовал связываться с «группой членов партии».
– Я что-нибудь делаю противозаконное?
– Да нет, - улыбнулся Булганин.
– Но они от тебя не отстанут.
– Не думаю, что я буду им костью в горле. Попишут и успокоятся, - произнес Рокоссовский, прикуривая.
– Главное, чтобы те, кому поручено разбираться по этой анонимке, не показали жалобщикам, что они им сочувствуют.