Роковая страсть короля Миндовга
Шрифт:
Поняв, что замысел свой осуществил, славный князь собрался было покинуть Варуту. Но государь даже слушать об этом не стал. Приняв несколько посыльных, он пригласил любимца отобедать с ним.
В тот вечер на длинном и округлом, как ладья, столе в просторной замковой трапезной хозяин и гость увидели, кроме снеди, целый ряд разных кувшинов, жбанчиков, корчаг. Только чтобы оценить каждый из выставленных напитков — всякие морсы, наливки, настойки, — понадобилось бы по меньшей мере полдня. Гость пил, ел, и лицо его при этом выражало чувство исполненного долга. Что касается
— Хоша я и король, — с самодовольным видом рассуждал повелитель, — и мог бы выбрать себе знатную, высокородных кровей, делать этого не стану. — Он уже считал идею со сватовством своей. Мучившей его еще с утра хандры как не бывало. — Благочестивые соседи мои на западе и их Папа почитают меня за варвара. Распекают, указывают, как какому-нибудь несмышленышу, грозят! Но уверен: стоит мне попросить руки какой-то из их дочерей, как они тут же ответят на это согласием! А все потому, что боятся меня!.. Однако я не из тех, кого можно задобрить подачкой! Меня не купишь! Ибо я прежде всего за державу ратую! А потому и жену буду искать здесь, в Литве! Не хочу искушать ни себя, ни врагов!
— Позвольте, мой король, подсказать вам, — осмелился прервать эту браваду гость. — Не поднимайте столько шума. Выбрать жену можно и без сводниц.
— Это не шум! — энергично возразил государь. — Это традиция! Традиция моего народа! Есть затеи, о которых правитель обязан объявлять громко, чтобы народ думал, что он в них тоже участвует!.. Тихо, незаметно государь должен заниматься делом укрепления власти. Что касается выбора жены, воспитания преемника, то эту тему следует держать открытой!
Хозяин Нальши не собирался отвлекаться на споры.
— У вас есть кто-нибудь на примете? — прямо спросил он. — Вам симпатична какая-нибудь литвинка?
Этот вопрос озадачил короля. Старик вытаращил глаза на гостя.
Желая вызвать воспоминания у собеседника, князь подсказал:
— Вы бываете в разных местах, встречаетесь с подданными, видите людей, женщин...
— Последние полгода я редко выбирался из Варуты, — отреагировал на это светлейший.
И тут гость вдруг подумал, что предложение его может так и остаться просто предложением: непоследовательный и оттого непредсказуемый, король может уже завтра, стоит оставить его одного, объявить об отмене своего намерения. Наместник понял, что должен действовать решительно.
— Около года тому мы с вами наведывались в Ольшу, к князю Герденю, — напомнил он о том, что первое пришло ему в голову. — Кажется, вы не остались совсем безучастным к той поездке, покидали Ольшу под впечатлением...
— Не помню, — ответил государь. Однако уже в следующее мгновение призадумался.
Гость промолчал. И правильно сделал. Ибо пауза помогла старику что-то вспомнить. Светлейший выбрался из-за стола, подошел к окну и неожиданно признался:
— Там была одна молодица!..
— Одна? — удивленно переспросил князь Довмонт.
Но светлейший словно не услышал его. Выказывая какое-то, явно приятное впечатление, он добавил:
— Да, такая тонкая, вертлявая, как
Наместник отодвинул от себя поднос с пищей, устремил на короля вопросительный взгляд: из двух дочерей князя Герденя государь почему-то запомнил младшую...
Тем временем взгляд повелителя заметно посветлел. Уголки синеватых губ его поползли вверх и приоткрыли стесанные желтые зубы. На щеках неожиданно вспыхнул румянец.
— Вот и смотрины! — потирая руки, воскликнул он. И объявил: — Завтра же отправляемся к Герденю!
— Там на выданье старшая, княжна Рукша, — напомнил гость.
— Вот и прекрасно, мне — старшая, тебе — младшая! — пошутил король. И, заметив смущение на лице любимца, добавил: — Не беспокойся, друг мой, обстряпаем все честь по чести! Ты прав, зачем свахи, сводницы! Сами разберемся! — и выдал: — Не так уж много нам и надо от наших жен — лишь бы сделали свое бабье дело! — и цинично засмеялся.
Услышав этот смех, нальшанский князь не без горечи подумал: «Даже самую возвышенную затею можно превратить в нечто пошлое и низкое!» Глядя на раскрасневшееся лицо своего господина, он впервые пожалел, что навязался со своим советом.
В тот же день, ближе к вечеру, в Ольшу на взмыленном коне прибыл посыльный от короля. Добрый час бедняге пришлось простоять у замковых ворот.
Причин задержки было несколько. Во-первых, князь Гердень спал и его пришлось будить. Во-вторых, в силу ограниченности своей толстяк был крайне недоверчив, а потому труслив. Пребывая в состоянии вечной войны с соседями, лицемер, рядившийся в маску снисходительного добряка, опасался, что все вокруг ищут возможности прикончить его. Несчастный был из тех, кто преувеличивал как достоинства свои, так и недостатки.
Двое слуг растирали сидевшему на кровати хозяину ноги, а третий расчесывал ему волосы, за что иногда получал по плечу. И вот в застланную тростниковыми циновками опочивальню вошел, звеня металлическими подлокотниками, статный королевский гонец...
Как и полагалось в подобных обстоятельствах, прибывший, замерев у входа, сначала поднял руку — попросил внимания, а потом зычно объявил: «Послание его величества короля Литвы!»
Хозяин отвесил очередную затрещину гребенщику и пнул еще одного из особенно ретивых слуг. После этого, выкатив жабьи глаза, сделался недвижимым, точно сфинкс.
Посчитав, что послание можно озвучить, гонец громко сообщил:
— Его величество король Литвы имеют намерение завтра, ближе к полудню, посетить сей замок! Цель визита — смотрины!
Глаза князя Герденя закрылись и открылись опять. Глядя на толстяка, можно было подумать, что он не понял настоящего смысла донесения. Но вот выражение лица хозяина Ольши изменилось, большие щеки пошли в раздув, как меха в кузнечной печи. Наконец он шумно выдохнул: «Пфу-у!»
Тем временем посыльный развернулся и вышел из опочивальни. Он выполнил данное ему указание и теперь обязан был донести об этом своему господину в Варуте...