Роковая тайна сестер Бронте

Митрофанова Екатерина Борисовна

— Сэр Чарльз Лонгсборн приходился мне родным дедом, — сокрушенно заметила леди Хитернлин, — Мой отец был его первородным сыном и наследником, от которого он отрекся, узнав о его намерении принять священный сан, чтобы отвоевать сердце своей возлюбленной у того пастора. Должно быть, дед так и не простил отцу его вероломного безрассудства. Однако это уже не важно. Признаться, дорогая Энни, твой рассказ о моих предках поразил меня. Я ничего не знала ни о ритуалах черной магии, ни о нечистой силе, обитавшей в замке; отец никогда не говорил мне об этом. Неужели мои пресловутые родичи и впрямь были в сговоре с самим Сатаною?

— Скорее

всего, это — пустые слухи, милая Кэти, — сказала Шарлотта, ласково улыбнувшись.

— Конечно! — подхватила Энн, — Вероятно, они возникли под впечатлением от таинственного исчезновения родового замка Лонгсборнов.

— Исчезновения? — удивилась леди Хитернлин, — Разве наш фамильный замок исчез?

— Практически сразу после того, как известие о кончине сэра Чарльза облетело округу, на море у подножия замка разыгралась неистовая буря. То было одно из грандиознейших стихийных бедствий, когда-либо ведомых жителям Альбиона. Наша добрая мисс Вулер рассказывала, что буря, налетевшая, казалось бы, столь внезапно, продолжалась семь дней. Она достигла небывалого разгула, погубив целые прибрежные поселения на много миль в округе.

Когда шторм наконец унялся, наш новый король незамедлительно дал указание военным министрам отрядить нескольких канониров оцепить район бедствия и послал своих людей проверить, в каком состоянии находится фамильная собственность Лонгсборнов. Посланники короля отправились к назначенному месту, исходили все окрестное побережье вдоль и поперек, но не нашли и следа от старинного замка, который словно бы стерло с лица земли. Буря поглотила его весь целиком, не оставив камня на камне.

— Боже правый! — возгласила потрясенная герцогиня.

— Исчезновение замка тут же обросло всевозможными легендами, некоторые из которых поистине невероятны. Поговаривали, к примеру, будто незадолго до того, как разыгралась буря, в замке был совершен ритуал черной магии — один из самых сильных за всю историю существования рода Лонгсборнов. Все это, конечно, глупые сплетни. Мы с Шарлоттой в жизни не поверим в их правдивость… Верно, сестрица?

— Ну, разумеется, дорогая, — живо отозвалась Шарлотта. — Скажи, Кэти, ты что-нибудь знаешь о той женщине, возлюбленной твоего отца, кроме того, что она была уроженкой Корнуэлла?

— Я видела ее однажды, — ответила леди Хитернлин, — Эта особа приезжала к нам незадолго до кончины моего отца и была возле его смертного одра. Это была дама почтенного возраста, строгая и степенная. Должно быть, она сильно изменилась с тех пор, как отец сделал ей предложение.

— А как звали эту даму, Кэти?

— Не помню, — отозвалась герцогиня. — Полагаю, ее представили нам под вымышленным именем. Отец звал ее по-разному: «мой ангел», «мой светлячок», «моя солнечная Лиззи»…

— Лиззи?! — в один голос повторили Шарлотта и Энн, многозначительно переглянувшись. — Стало быть, ее звали Элизабет? — допытывалась Шарлотта.

— Возможно, — беспечным тоном ответила леди Хитернлин, — Я как-то над этим не задумывалась. Эта дама покинула наш дом сразу же после похорон отца, и с тех пор я больше ни разу ее не видела.

На лицах пасторских дочерей появилось озадаченное выражение. Некоторое время обе они сидели молча, погруженные в омут своих мыслей, то и дело бросая друг на друга встревоженные взгляды.

— Но что же герцог Хитернлин? — робко напомнила Энн, придя наконец в себя, — Как случилось тебе стать его женою, Кэти?

— О, да, — оживилась

герцогиня, — мы отвлеклись от темы, прошу прощения. Полагаю, мои дорогие, вам известно, что у меня есть старший брат?

— Да… — нерешительно отозвалась Шарлотта. — Наша милая покойная сестрица Элизабет что-то об этом говорила.

— Ну, так вот, мой любезный братец всю свою жизнь грезил о том, чтобы вернуть себе титул и положение, принадлежащие ему по праву рождения. Но, покуда отец был жив, об этом не могло быть и речи. Перед самой своей кончиной отец сделал то, на что очень долго не мог решиться, опасаясь за мою участь. Он призвал нас с Линдлеем [77] к себе, дал нам, по обычаю, свое родительское благословение и вручил моему брату свой амулет — маленький золотой медальончике изображением фамильного герба Лонгсборнов, взяв с Линдлея клятву, что тот не употребит во зло этот последний отцовский дар.

77

Имя Линдлей [Lindley (англ.)] произведено от имени одного из героев романа Эмили Бронте «Грозовой Перевал» [ «Wuthering Heights» (1846–1847)] Хиндли (Hindley (англ.)].

Леди Хитернлин тяжко вздохнула, и на глаза ее навернулись слезы.

— Не успело тело отца еще остыть, как мой милый братец приказал седлать лошадь, чтобы скакать на железнодорожную станцию, объявив, что намерен отправиться в Лондон, явиться в парламент и настоять на возвращении нашей семье всех ее законных привилегий. Да, мои дорогие, теперь уже он мог позволить себе так поступить — ведь у него были неопровержимые доказательства того, что он — полноправный наследник Лонгсборнов. Медальон с фамильным гербом, да еще диплом Оксфордского университета на имя Ричарда Лонгсборна, обнаруженный Линдлеем в тайнике отца среди прочих бумаг, некоторые из которых также оказались весьма интересного свойства; мой братец, конечно же, не преминул прихватить с собой и их. Разве против столь весомых аргументов, удостоверяющих подлинность личности, можно было что-либо возразить?

Итак, Линдлей, окрыленный своими светлыми надеждами, отправился в Лондон и вскоре вернулся, чуть ли не с порога возвестив о том, что его грандиознейшее предприятие увенчалось успехом. Ему вернули титул, утвердили в рядах парламента и отказали поместья в Ланкашире и в Лондоне. Мы с братом переселились в одну из наших лондонских резиденций, и Линдлей занял свое законное место в палате лордов. У него появились новые знакомые и друзья в свете. Мы стали регулярно давать обеды, устраивать званые вечера, как это принято в высших кругах.

На одном из таких парадных приемов Линдлей представил меня своему новому приятелю, герцогу Хитернлину. С тех пор сей знатный гость стал появляться в нашем имении все чаще и чаще. Мой милый братец с видимым удовольствием поощрял эти визиты, постоянно подчеркивая, что я должна быть как можно любезнее с его дражайшим другом и оказывать его светлости всяческое внимание.

Герцог Хитернлин некоторое время осаждал меня своими ухаживаниями и вскоре сделал мне предложение. Мой брат горячо поддержал своего знатного протеже, настояв, чтобы я незамедлительно дала согласие на этот брак, который должен был упрочить положение нашей семьи и возвысить нас в глазах света. Вот, собственно, и все, что я хотела вам поведать, мои дорогие.