Роковая тайна сестер Бронте

Митрофанова Екатерина Борисовна

Горничная покорно повиновалась.

— Итак, мисс Брэнуэлл, — обратился он к свояченице, — вы посылали за мной?

— У меня к вам разговор, сэр. И очень серьезный, — тихо ответила она.

— Я рад, что вам лучше, — заметил он с искренним участием.

— В самом деле? — Элизабет Брэнуэлл недоверчиво подняла брови.

— Безусловно.

— Боюсь, это обманчивый признак. Свеча тоже ярко вспыхивает, прежде чем ее трепещущий огонь угаснет навеки. Я чувствую близость неизбежного — сейчас как никогда прежде. Я должна… я обязана сделать одно признание…

— Мисс

Брэнуэлл, — мягко перебил ее зять, — как я понял, вы желаете исповедаться. Но я едва ли гожусь на роль вашего духовника. Вы держитесь иных убеждений. Думаю, было бы разумным пригласить к вам священнослужителя методистской церкви. Я сейчас же распоряжусь.

— В этом нет надобности, мистер Бронте, уверяю вас, — произнесла мисс Брэнуэлл. — Прошу вас, выслушайте меня, сэр. Это очень важно.

— Но почему я? — не унимался изумленный пастор.

— Не задавайте лишних вопросов, сэр. У нас мало времени. Помнится, двенадцать лет назад во время вашей болезни вы поведали мне одну ужасную тайну, которую я поклялась хранить до конца моих дней. Так вот, можете быть спокойным, сударь. Я сдержала свою клятву.

— Я вам очень обязан, мисс Брэнуэлл, — серьезно заметил ее зять.

— Ваша откровенность со мной в тот день, — продолжала мисс Брэнуэлл, — побудила меня рано или поздно ответить вам тем же. И вот теперь настал подходящий момент.

Достопочтенный Патрик Бронте заметно насторожился.

— Не пугайтесь, я не заставлю вас исповедовать меня, — заверила его свояченица. — Разумеется, все, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Но я вполне полагаюсь на ваше благородство.

— Благородство? С каких это пор вы считаете меня благородным, мисс Брэнуэлл?

— Да, да, мистер Бронте, не удивляйтесь, — просто ответила она. — Я не стану требовать с вас клятвы, подобной той, что некогда вы взяли с меня. Я доверяю вам много больше, нежели вы мне.

— Неужели? — Патрик Бронте горько улыбнулся.

— Разве то, что я призвала вас сюда в свой последний час — не лучшее тому доказательство? А теперь, будьте так любезны, подумайте о том, что я вообще делаю в вашем доме. С какой стати мне было тащиться за тридевять земель в жилище своего родственника, для которого я всего лишь незваный гость?

— Полно, мисс Брэнуэлл. Я уже так не думаю. Я рад, что вы все же прибыли тогда из Пензанса, чтобы поддержать наших бедных крошек.

— И вас, мистер Бронте, — робко промолвила мисс Брэнуэлл.

— Простите?

— Я прибыла сюда не только ради них, но и ради вас.

— Вот как? — Патрик Бронте насмешливо сдвинул брови. — Могу я узнать, чем заслужил такую честь?

— Мой дорогой мистер Бронте, — мягко промолвила Элизабет Брэнуэлл, — должно быть, вам не приходило в голову, какие побуждения могут толкнуть женщину избрать себе судьбу, подобную моей.

— О чем вы, мисс? — в полном недоумении спросил Патрик Бронте.

— Вы никогда не задумывались о том, отчего я предпочла не выходить замуж? — напрямик спросила мисс Брэнуэлл.

Словно сквозь зыбкую пелену тумана в мыслях Патрика Бронте всплыл Пензанс с его безупречно-чистыми улицами и многочисленными аккуратными клумбами с пестревшими

в них всевозможными цветами. В этом уютном южном городке жила его прекрасная невеста Мария Брэнуэлл, ставшая затем его верной женой, любящей матерью его детей и самым дорогим человеком на свете. Тогда, в Пензансе, он не замечал ни одной женщины, кроме своей несравненной Марии, и это было справедливым — ведь он ее любил всей душой. А ведь ее гордая старшая сестра тоже была красавицей. Наверняка к ней сватались достойные молодые люди. Неужели ее не прельщала перспектива счастливой супружеской жизни? Или, быть может, у нее была своя заветная сердечная тайна?

— Боже правый! — воскликнул он, внезапно очнувшись от раздумий, словно потрясенный неожиданной догадкой. — Не может быть!..

— Это уже не имеет значения, — быстро проговорила Элизабет Брэнуэлл. — В вас я нашла смысл всей моей жизни. Но вы бы нипочем не узнали об этом из моих уст, не будь я убеждена в прочности ваших чувств к Марии.

— Бог мой! — произнес ошеломленный пастор. — Я разбил вам сердце, разрушил вашу жизнь! Мне нет прошения!

— Что до меня, то я давно простила вас, — тихо сказала мисс Брэнуэлл, слабо улыбнувшись. — Но есть люди, которые, по воле Провидения, оказались замешаны в этой истории. Их жизнь сложилась не лучшим образом, а виноваты в этом мы с вами, сэр.

— Прошу прощения, сударыня, но я даже понятия не имею о ком, собственно, идет речь!

— Должно быть, вы помните лорда Лонгсборна, сэр?

— Лонгсборн? — изумился преподобный Патрик Бронте. — Тот самый молодой баронет, что время от времени наведывался в дом вашего почтенного дядюшки?

— Ну, разумеется, он. Можно ли его с кем-нибудь перепутать?!

— О нет! Кареты со столь роскошной упряжкой не было ни у одного знатного господина во всей округе! Но… неужели он… Нет, не могу поверить!

— Не нужно так удивляться, дорогой мистер Бронте. Его милость долго ухаживал за мною и, в конце концов, сделал мне предложение. Разумеется, я ему отказала.

— Великий Боже, мисс Брэнуэлл! Ведь вы могли стать знатной леди!

— Едва ли, сударь. Подобный брак в свете, безусловно, сочли бы мезальянсом. К тому же, как выяснилось, мой названый жених делал мне предложение, не удосужившись известить об этом родных. А уж они-то никогда в жизни не дали бы согласия на этот союз.

— Значит, вы лишь из этих соображений отказали ему, мисс Брэнуэлл? — вскипел Патрик Бронте. — Устрашились гнева его родичей и мнения светского общества?

— Если бы так, сударь, я и в самом деле стала бы леди! Юный баронет был влюблен в меня до безумия!

— Так в чем же заключалось препятствие? — съязвил ее зять.

— В моем сердце. И вы это знаете. Я отдала его тому, кто едва ли заслуживал моей склонности.

— Бог мой! — прошептал ошеломленный пастор. — Не могу поверить!

— И тем не менее это чистая правда, мой дорогой зять, — дружелюбно промолвила мисс Брэнуэлл.

— Прошу прощения, мисс, но вы и в самом деле полагаете, что этот знатный, высокородный господин пренебрег бы мнением света и своим положением ради того, чтобы взять вас в жены?