Роковое наследство
Шрифт:
Незнакомец был очень бледен. Его женственное лицо, на котором не было никакой растительности, обрамляли черные, как смоль, волосы.
Тем, кто путешествовал по Италии, хорошо знакомы такие лица.
Винсент Карпантье не помнил, чтобы ему когда-либо доводилось встречать этого человека, но все же архитектору казалось, что с этим лицом у него связаны какие-то очень неприятные воспоминания.
Он продолжал свой путь. Вместо того, чтобы войти в тот дом, где находилась его мансарда, Винсент зашагал дальше. Он поднялся на вершину холма Мулен. Архитектор подумал,
Уже на пороге дома, в котором располагался его наблюдательный пункт, Карпантье обернулся и увидел вдалеке силуэт своего врага.
– Я должен расправиться с этим типом, – прошептал Винсент.
Поднявшись в мансарду, он первым делом запер за собой дверь. Затем архитектор достал из укромного местечка острый кинжал. После этого Винсент извлек откуда-то нечто длинное, замотанное в полотно. Когда архитектор отбросил ткань, оказалось, что в свертке была подзорная труба.
Карпантье сел у своего любимого окна. Он чувствовал себя довольно неуютно: ведь теперь ему приходилось следить не только за особняком, но и за садом и улицей.
Винсенту ужасно хотелось спать, но он упорно боролся с этим столь некстати возникшим желанием.
Впрочем, архитектор спокойно мог бы лечь в постель, потому что ему так и не удалось ничего увидеть – ни в особняке, ни в саду, ни на улице.
К утру Карпантье чувствовал себя совершенно развитым. Несмотря на это, он не отправился домой, как делал обычно после своих ночных дежурств. Винсент ждал, когда на улице станет совсем светло. В руках он по-прежнему сжимал подзорную трубу.
Казалось бы, такое невезение может обескуражить кого угодно, но архитектор твердо верил в правильность своих расчетов. Он был убежден: если что-то получается в теории – значит, должно осуществляться и на практике.
В самом деле, можно не верить собственным глазам и ушам, но сомневаться в цифрах нельзя. Слепо положитесь на них, и они приведут вас, куда надо. И если вы Колумб, то откроете Америку.
Цифры не лгут никогда.
Таинственная дверь, которую вычислил Винсент, была замаскирована просто гениально. Полковнику где-то удалось найти какие-то древние камни, обтесанные, наверное, еще при первых Валуа. Из этих глыб была составлена прекрасная композиция в духе средневековья. Эти камни были заботливо запачканы и поцарапаны. За несколько лет дожди и ветры сделали кладку совершенной: теперь самый проницательный человек не смог бы заподозрить, что часть стены возведена совсем недавно.
Однако у Винсента Карпантье была хорошая подзорная труба, и к тому же он довольно долго работал каменщиком. Теперь Винсент мог распознать декоративную облицовку точно так же, как ловкий сыщик – накладные усы.
Короче говоря, после того, как Карпантье внимательно изучил стену, он пришел к выводу, что один ее участок выглядит более древним, чем остальные. Это показалось Винсенту подозрительным.
Вытерев пот, струившийся по его лицу, архитектор пробормотал:
– Дверь находится там, где ей и положено быть. Остаются две проблемы: во-первых,
Винсент улегся на кровать и принялся терпеливо дожидаться наступления ночи: чтобы добраться до собственного дома, ему нужна была темнота. Средь бела дня его маскарад ничем бы ему не помог. Напротив, живописные лохмотья только привлекли бы внимание окружающих. Но, несмотря на свою усталость, Карпантье не мог сомкнуть глаз.
Когда он наконец явился вечером домой, то среди прочей корреспонденции обнаружил два письма, о которых мы должны сказать несколько слов.
Первое пришло из Марселя и сообщало о скором возвращении Ренье в Париж.
Второе письмо прислала настоятельница монастыря Святого Креста. Она просила Винсента, чтобы тот помог ей в подготовке торжества, посвященного вручению каких-то наград.
Мы никогда не устанем повторять, что Винсент Карпантье искренне любил обоих своих детей – и родную дочь, и приемного сына. Еще в прошлом году каникулы Ирен были для Винсента настоящим праздником. Что касается Ренье, то архитектор уже давно лелеял мечту оборудовать для юноши мастерскую в своем особнячке.
Но сегодня полученные известия не доставили Карпантье никакой радости.
– Нужно сделать так, чтобы Ренье работал подальше от этих мест, – произнес Винсент, нахмурив брови. – А ведь скоро каникулы Ирен! Она может узнать то, что я так тщательно скрываю.
В эту минуту навязчивая идея архитектора боролась с его отцовскими чувствами.
Теперь он смотрел на все сквозь призму своего безумия. Узнав, что приезжает Рснье, Карпантье тут же подумал о картине Разбойника. Архитектор вспомнил, что, как только он впервые увидел это полотно, у него, Винсента закружилась голова. Тогда он решил, что у него начались галлюцинации.
А сейчас он размышлял о роковой предопределенности судеб и об ужасной трагедии, единственной причиной которой является золото. Архитектор думал о великом и страшном законе природы: убивай – или убьют тебя.
Дело в том, что Винсент сразу понял, что именно изображено на таинственной картине. Он узнал и старика, и юношу, и сокровища. Что ж, скажем мы, тем хуже для бедняги Карпантье.
Для других сцена, запечатленная Разбойником, всего лишь воскрешала прошлое. А вот архитектор видел на холсте настоящее и будущее.
Сокровища лежали в тайнике, который Винсент соорудил собственными руками. Стариком – по крайней мере его живым портретом – был полковник Боццо, хозяин и хранитель клада. Оставался молодой человек с белоснежной, как у девушки, кожей и черными волосами. Неизвестный следивший за Винсентом и полковником одновременно, был похож на юношу с картины, как две капли воды...
Архитектор еще не выяснил его имени, но был уверен, что узнает этого человек всегда и всюду.
Услышав рассказ Ренье о той ночи на Корсике, когда разыгрался второй акт трагедии, в котором отец убил сына, Винсент понял, как зовут незнакомца, бродившего по улице Муано.