Роксана. Детство

Колч Агаша

Он спрашивал, не дожидаясь ответа, переводя взгляд с Глафиры на Евгению, словно пытался угадать, кому же из них он теперь служить будет, да и будет ли — вдруг прогонят.

— Почему Алтын? В документах написано Злата Селим-заде, — переспросила Евгения, всегда и во всём любившая точность.

— Злато это по-вашему. По-нашему Алтын, — объяснил мужчина.

— А вы кто? — продолжала уточнять княжна.

— Моё имя Абяз, госпожа. Я служил у Алтын-апа управляющим, — рука у сердца, почтительный поклон. — Правильно

ли я понял, госпожа, теперь вы здесь хозяйка?

— Что? — кажется, Евгения немного смутилась. — Нет, не я.

Я спрыгнула с кресла, протиснулась между стоявших стеной тётушек, строго посмотрела на слегка растерявшегося татарина.

— Меня зовут Роксана Петровна Верхосвятская, и с сего дня я… то есть, мы с бабушкой здесь хозяйки.

— Завтра же! Завтра пришлю стряпчего и ваши вещи, — пообещала княжна, садясь в экипаж.

Она искренне недоумевала, как мы решились остаться в незнакомом доме. Без вещей, без доверенных слуг и практически без людей, если не считать управляющего Абяза, его жену Надию, двух их сыновей и дочь.

А я вдруг вздохнула свободно. Почти как в первые дни в этом мире, только условия теперь намного лучше. Не замусоренная курная изба, а просторный трёхэтажный дом. Не вялое, едва избежавшее смерти тельце, а крепкое, тренированное тело юницы, вступающей в подростковый период жизни. Не глухая деревня, затерявшаяся в Волождских лесах, а поместье на берегу моря на Гиримском полуострове. Можно самой себе позавидовать!

— Роксаночка, детка моя, я уже привыкла, что рядом с тобой постоянно чудеса творятся, но объясни толком, каким образом и кто тебе это, — Глафира обвела широким жестом окружающий нас пейзаж, — хм… подарил?

— Сама удивляюсь, как получилось. Со стороны может показаться, что будто в сказке «По щучьему велению» — захотела девочка дом у моря, раз — и получила. Но думаю, это некое счастливое стечение обстоятельств. Некому было старухе силу передать и наследство оставить, а тут я подвернулась. С ведовским даром. Жаль, Прасковьи рядом нет, чтобы разобраться с тем, что мне вручили. Но пока я ничего не чувствую. Может, подождать надо?

Глафира не сводила с меня глаз. Она пока так и не поняла, как на всё реагировать. Радоваться или тревожиться?

— Надо бы дом осмотреть, — решила она перейти к насущным вопросам. — Ночевать нам здесь придётся, да и узнать, как столоваться будем.

У входа в дом, сложив руки на груди, стояла Надия. Просторное изумрудное платье в пол, неизменная в национальном наряде вышитая жилетка, на голове почти такая же шапочка, что и у мужа, но ярче и наряднее.

Дождалась, когда мы подойдём, приложила руку к груди, поклонилась почтительно.

— Я пришла узнать, будут ли какие распоряжения?

Глафира облегчённо выдохнула. Она попала в свою среду и знала, что делать.

— Голубушка, для начала покажите нам дом.

Как

же мне нравятся эти огромные окна, дающие возможность любоваться морем. Даже диваны и кресла в гостиной были повёрнуты лицом к террасе. Лишней мебели нет, зато много ковров и подушек. А ещё — белый рояль.

— Роксаночка, ты только взгляни! Как я скучала по музыкальным вечерам… — Глафира подняла крышку, пробежалась пальчиками по клавишам. Прозвучала какая-то незнакомая мелодия. — Замечательный инструмент. Должна признаться, что у нас в поместье похуже был. Решено! Детка, я буду учить тебя музыке.

Да кто бы сомневался? — мысленно простонала я, но отказываться не стала. Почему бы и нет? Всё же я княжна, и умение музицировать входит в обязательное образование.

— Камин… — удивилась бабушка и повернулась с вопросом к жене управляющего: — Зимы здесь холодные?

— По-разному бывает. Иной раз и перевал снегом заметёт дня на три. Так-то не холодно, но зимой ветра часто и сырость от дождей. Алтын-апа тепло любила, потому в доме артефакты во всех комнатах. А камин… нравилось старой хозяйке вечерами у огня посидеть. Говорила, что ей так думается лучше. Умная она была. Очень умная…

Глафире не нравились разговоры о прежней хозяйке. Она не понимала случившегося, и это её тревожило. Незнакомая баба дарит внучке поместье стоимостью в немалое состояние. Что дальше будет?

Чтобы скрыть свою нервозность, опекунша резко перебила рассказ Надии:

— А спальни где?

— Гостевые на втором этаже. Хозяйка не любила по лестнице ходить, так у неё вон там, — женщина махнула в конец тёмного коридора, — покои были. Мы с девочками пока ещё не успели там убрать, но завтра же с утра всё сделаем.

Идти смотреть на комнаты старой ведьмы не хотелось, и я побежала вверх по лестнице.

— Ба, иди скорее!

Лестница заканчивалась широким светлым коридором, в который выходило всего две двери.

— Гостевые покои, — с легким поклоном повела рукой провожатая. — Правая голубая, левая салатовая.

— Хорошо, что не розовые, — пошутила я и направилась к первой двери.

Давно уже заметила симпатию Глафиры ко всем оттенкам синего. Пусть бабушка порадуется, а мне без разницы.

Хм… если тут так гости живут, то каковы хозяйские комнаты?

Просторное помещение делили на зоны лёгкие занавески, расписные ширмы и кадки с растениями.

— Тут комната омовений и… эээ… прочего, — знакомила меня Надия с моими личными покоями. За этими ширмами ложе…

Действительно «ложе». На полу толстый мат, на нём тюфяк, сверху перина. Укрыто шёлковым вышитым покрывалом и горой разновеликих подушек.

— Кровати нет? — растерялась Глафира.

— Алтын-апа не велела ставить. Сказывала, что с детства в гаремах так спали, — с удовольствием вернулась к любимой теме жена управляющего.