Роман-газета для юношества, 1989, №3-4
Шрифт:
ИЗ РАЗГОВОРОВ С ДЕТЬМИ:
— Я знаю, я очень плохая. Но когда обо мне говорят плохо, начинаю дерзить. Мне говорят одно, я делаю другое. Вечно огрызаюсь, не могу сдержаться. Я капризная, ленивая. Когда у меня что-нибудь просят, я не даю, а потом каюсь. На уроках часто все делаю назло учителям и даже, бывает, обижаю маленьких. Во мне мало культуры. Ни одна девочка в нашей комнате меня не любит. А я так хочу быть со всеми.
— От меня никакой пользы, я всем только мешаю. Ничего не умею, спортом не занимаюсь, учусь неважно. Танька тоже учится средне, так она шьет, и в спорте первая, и
— Что-то я совсем в этом году опустился. — Олег тяжко вздохнул, помолчал. Чуть раскосые глаза повлажнели. Мальчик каким-то безнадежным движением провел по волосам, словно пригладил, и опять вздохнул.
— Жалуются на тебя, Олег. Плохо справляешься с обязанностями старшего дежурного командира.
Поднял глаза, насторожился.
— Больше ни на что не жалуются?
— Больше ни на что. Билет теперь надежно будешь хранить?
— Теперь не потеряю.
ИЗ ПИСЕМ ДРУЗЕЙ:
…Я сейчас с подростками много общаюсь, будто очень тоненькие кружева плету, все думаю, думаю, иду к любому с уважением, с верой. Ну, они мне платят ой какой радостью за это. Сейчас у меня полоса каких-то сплошных волнующих разговоров и признаний. Был диспут «Жить с достоинством». Аж потолок трясся.
А в пятницу случилось событие весьма радостное — я купила две книги Януша Корчака «Как любить детей». Тут же позвонила Игорю, он подпрыгнул на том конце провода. То, что я прочла у Корчака, — это потрясающе. Иного слова не подберу. Как прочту, сразу отошлю тебе. Или Игорь пришлет, а то у меня уже целая очередь выстроилась.
Кстати, мне и Сухомлинского обещают принести. Директор моей школы. Как ты считаешь, могу я у классового врага взять это сокровище или нет?
Что у тебя? Не молчи, если плохо.
Скоро напишу что-нибудь толковое. Вчера пришла из тундры и, не раздеваясь, прочла письма Марины. Цветаевой. Е. Г.
…Вышла на работу после декретного, взяла две смены, чтобы в школе быть не более 2,5 часа и успевать домой на кормление Ксении, а потом снова бежать в школу… Плохо у меня с проверкой тетрадей, завал полный. Все потому, что я не высыпаюсь и очень устаю. Рада, что в наш женский праздник выпало три дня не работать — восемь пачек тетрадей скопилось. Из них пять с сочинениями. Так что не обижайся за молчание и пиши сама. И. П.
…Проводила родительское собрание. Слезы, крики — всякое было. А надо позарез с каждым родителем отдельно, да часа два. Иначе мура, никому не нужная. А где их взять, эти два часа на душу? Мне и с детьми надо по два, и тоже нереально. Они сами иногда, то один, то другой после уроков останутся — и тогда только удивляешься, до чего доверчивые, до чего обнажены душой, до чего жаждут объяснений, откровений.
На май у нас было солнце. И мороз. Потом все потекло, а вчера и сегодня белые снеги валят и валят. Снегопады буйные и теплые. Вспомнилось лето, как я ездила в Ашу кино. Тогда в электричке я встречала старух — неторопких, взгляд ясный, спокойный.
…В воскресенье раздается телефонный звонок. Оказалось, твой воспитанник Саша Туркин привез письмо от тебя. Спрашиваю: «Откуда звонишь?» — «С вокзала». — «А что ты там делаешь?» — «Ничего». — «Где устроился?» — «Нигде». — «Когда приехал?» — «В субботу». — «Где ночевал?» — «На вокзале». Я его позвала к себе, накормила. Потом расспрашивала о вашей интернатской жизни, позвонила И. Аристову, чтоб помог с жильем, а к вечеру отвела его в гостиницу, убедилась, что все в порядке, договорились, что позвонит после того, как побывает у Аристова. И еще предупредила Сашу Кикота, что приехал твой ученик. Пусть поговорит с ним по-отечески, чтобы парень не чувствовал себя в Норильске уж очень тоскливо.
Сама собираюсь в отпуск. Отправлю тебе посылку и сяду укладывать чемодан. Да, если одежда, которую мы собрали для твоих ребят, по каким-либо причинам не подойдет, ты нас сориентируй, чтоб не посылать лишнего. С. С.
…Рады были получить от тебя весточку. Как там твои архаровцы? Не доводят тебя до слез?
Собрали вам книги. Вчера отправили десять посылок, так что появится у вас небольшая библиотека.
Когда же мы встретимся? Н. П.
…Случилась оказия, и мы решили кое-что тебе передать. С нетерпением ждем встречи. По поручению группы твоих друзей. Э. С.
Р. S. Не сердись за каракули. Писал в машине по дороге к электричке на Домодедово.
…С нетерпением ждем встречи… С нетерпением… Когда же мы встретимся?.. Когда?.. Когда?..
Я открываю синий почтовый ящик, что висит на стене в подъезде, и достаю два письма. Зачем сразу два? Зачем две радости в один день? А завтра, послезавтра — пустота?
Кончался август, сухой, жаркий. На газонах сохли цветы, и только в парке под раскидистыми деревьями зеленела трава. Траву лениво жевали коровы.
Незаметно приблизилось первое сентября. Начался учебный год. Тепло кончилось. Пошли холодные осенние дожди. Детей каждый день возили то на морковку, то на картошку. Они возвращались веселые, возбужденные, хорошо ели и не скрывали детской радости — завтра опять не будет уроков.
ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕП:
«Леша попритих. Стал опрятнее. Ходит хвостом за физруком. На уроки и тренировки не опаздывает. Николаев при встрече с ним только разводит руками: „Ты еще не сбежал, сын мой?“
У Толи из 7-го класса опять нашли два ножа из мастерской. Хотел увезти домой. Крутил, путал: „Нашел в умывалке“.
Валя, Ира, Нина, Лариса и Юра едут на краевой слет отличников учебы и труда. Оттуда Лариса и Юра улетают к Черному морю — в „Артек“ и „Орленок“. По-моему, они все еще не верят своему счастью».
«Пришла срочная телеграмма — у сестер Жуковых умер отец. Мать в больнице. Люба плакала в голос.
Во время ужина Евгения Андреевна, воспитатель 7-го класса, отвела меня в сторону.