Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

Червакова Ирина Михайловна

— Вовка… — позвал дед Иван. — Грузовики приказано мыть. Идем.

— Я буду подносить воду, а ты мой, — сказал дед Иван.

Володя взобрался в кузов и отпрянул: все дно его было в красноватой грязи, к стейке кузова прилипла прядь окровавленных волос. В углу — россыпь гильз.

Испачканные глиной лопаты под скамьей. И кровавые отпечатки чьих-то рук на грязных черенках. Значит… убивали, а потом закапывали?.. Превозмогая тошноту, подступившую к горлу, Володя вылил ведро в кузов и начал метлой выгребать грязь. Вот чем

занимаются «славные ребята».

Дед Иван все носил воду, Володя чистил машину, мутная вода текла из кузова на землю. «Убийцы… убийцы…» — бормотал Володя.

Володя вернулся в дом. Гуго пришел, они там о чем-то тихо говорили с Рольфом. Володя подкрался к двери, прижался лицом к щелке. На полу комнаты валялись отобранные Гуго вещи. Сосредоточенно выпятив губы, Рольф рылся в них своей палкой.

На другой день, отоспавшись, Рольф забрал Володю, и они отправились ловить бабочек.

— Привезли, — доложил Гуго, входя в комнату. — Тащи ее сюда.

Володя — он сидел в углу и пришпиливал к правилкам мотыльков — поднял голову.

На крыльце затопали, дверь распахнулась, и в комнату вошла… Люба. Володя оторопел. Кофточка на Любе была разорвана, и виднелось обнаженное плечо, а щеке багровела ссадина. Руки у нее были связаны за спиной.

— Что, знакомы? — спросил Рольф, подходя к Володе.

Володя почувствовал, как его лоб покрылся испариной.

— Конечно, знакомы, — сказала Люба. — Я жила в деревне, он с дедом — тут. Книги я у него брала. Здравствуй, Володя.

— Здравствуй, — выдавил Володя.

— Она ходила в лес? — спросил Рольф.

— В лес? Мы все ходили в лес.

— Ладно, — сказал Рольф и, отойдя от Володи, подтолкнул Любу к столу; нажав на плечи, посадил на табурет. — Один человек из деревни сообщил нам: ты и еще несколько мужчинов неоднократно проезживали из города в лес. Вы везли на телеге что-то покрытое матернем. Что это было?

— Я уже и раньше говорила и вам говорю, я не знаю, что вы от меня хотите, — сказала Люба, поглядев в окно.

— Пуф, как ты врешь, нехороший русский девчонка. — И Рольф поглядел на часы. — Даю тебе три минута.

— Но я действительно ничего не знаю.

— Сейчас, Погодина, я позову мой ординарец Гуго. Он очень сильный и грубый мужчина. Я скажу ему: — Гуго, бери этот девушка и делай с ней все что хочешь. И тогда…

— Но я действительно ничего не знаю!

Рольф прошелся по комнате. Опять поглядел на часы. И Володя поглядел, и Люба. «Тик-так… тик — так» — бесстрастно тикали часы, и Володя не то что увидел, а ощутил, как движутся стрелки, как стремительно несется время. Что бы такое сделать… как бы ей помочь?

— Прошла два минута, — сказал Рольф. Он подошел к Володе. — Ты давал читать книги очень плохой девчонка.

— Она ничего не знает… вот честное слово!

— Не знает?! — воскликнул Рольф и резко повернулся к Любе, — Альзо, я

жду. Отвечай!

— Ничего не знаю! — закричала Люба.

— Врешь, йа? — Рольф стремительно шагнул к ней и, схватив ее за волосы, взглянул в белое, искаженное болью и страхом лицо.

Володя похолодел.

Рольф вдруг резко, со всей силы рванул голову Любы и ударил лицом о край стола. Люба страшно вскрикнула, из носа хлынула кровь.

— Гуго! — позвал Рольф.

Дверь распахнулась, и, наклонив голову, боком вошел Гуго. Его губы расползались в недоброй ухмылке, рукава кителя засучены, толстые короткие пальцы неторопливо шевелились. Гуго, схватив Любу за связанные руки, рывком поднял на ноги: марш!

Из сарая раздался невозможный, нечеловеческий крик.

Володя бросился в комнату, упал на кровать, накрыл голову подушкой. Это Люба… Что они с ней делают?

Снова страшный крик. Он вдруг оборвался на самой высокой ноте. Они убили ее? Дверь сарая распахнулась, вышли Рольф и Гуго. Лицо у Рольфа было белым, яростным. Он что-то говорил Гуго и взмахивал палкой, будто все еще бил и бил кого-то. Кого? Да Любу же, Любу! А Гуго шел потупясь, он бормотал что-то и разводил ручищами.

Рольф вдруг увидел Володю и поманил его пальцем: ко мне! Володя вышел из дома и, будто загипнотизированный, не отводя взгляда с холодных, жестких глаз Рольфа, пошел к нему.

— Хочешь, чтоб она жил? Йа? — Рольф схватил Володю.

— Да, да! Хочу. Очень хочу!

— Иди и узнай, что и куда она возила. Что и куда!

Володя обернулся. Дед Иван стоял у крыльца. Лицо у него было будто мукой посыпано. Рольф щелкнул зажигалкой, закурил сигарету, кивнул Гуго. Тот, схватив Володю за плечо, повел и втолкнул мальчика в душный, воняющий потом и кровью сумрак сарая. С грохотом захлопнул дверь…

Растерзанная, едва прикрытая лохмотьями, Люба лежала на грязном полу сарая.

— Люба, Любочка, — зашептал Володя. — Что они с тобой сделали!

— Во-ова… ты? Пить.

Володя зачерпнул банкой воду, приподнял ее голову.

— Зачем они тебя… подослали? — прошептала она.

— Чтобы ты сказала про оружие, — зашептал Володя.

— А ты узнал откуда?!

— Я знаю… Я видел!

— Молчи! — Люба рванулась. — Хочешь стать предателем?

— Нет-нет! Но ведь они убьют тебя, а винтовки…

— Молчи, говорю! — Люба покосилась на окно и, облизывая разбитые губы, зашептала: — Вовочка, милый… слушай меня внимательно. Ведь ты сын красного командира, да?.. И ты должен… — Она закашлялась. И снова зашептала: — Это винтовки для партизан. Там много винтовок! Двести! Но о них знаю лишь я… Надо сообщить нашим. — Она приподнялась. — Меня убьют, а ты… ты должен выжить! Ради всех нас, за погибших, ради Родины! Тебе надо в Ленинград… Где управление НКВД, знаешь?

— На Литейном?

— Пойдешь к майору Громову, комната двадцать шесть.