Роман… С Ольгой

Иголкина Леля

С ним всё нормально! Он тихо разговаривает с нашей дочкой и в ус не дует. Похоже, мужу в этой жизни больше никто не нужен.

— Отдыхайте, — с последним словом родители выходят из палаты.

Мы сохраняем полное молчание в течение всего пяти минут. Как это

ни странно, но Ромка начинает первым.

— Юрьева? — вполголоса зовет.

— Угу?

— Я не к тебе обращаюсь, — задушенно хихикает.

— Очень смешно.

— Скажем вместе?

— Мой ход?

— Ага, — протягивает ко мне руку, на ладони которой покоится женское обручальное кольцо. — Наденешь?

— Ты его не выкинул?

Он пропускает ход, а я цепляю пальцами некрупный драгоценный ободок.

— Ты женишься на мне, Рома Юрьев? — надеваю на правый безымянный палец.

— Что скажешь, дочь? — проводит по детской голове в смешной, слегка корявой шапке. — Эта тётя нам подходит или подыщем кого-нибудь ещё?

— Тётя? — упершись согнутыми локтями в матрас, приподнимаюсь. — Искать надумал?

— Мама, мама, мама! — красиво ухмыляется, при этом на его щеках проступают милые до жути ямки. — Итак, на «А». Не переживай, я тебя уже нашёл.

— На «А»? — уставившись в потолок, придумываю имя. — Александра! — шустро выдаю.

— Фрол будет польщён, — недовольно пырскает.

— По-моему, хорошо звучит. Александра Романовна…

— Юрьева! — заканчивает, а после предложение повторяет. — Ты выйдешь замуж за меня?

— Не знаю, — пожав плечами, пытаюсь повернуться, чтобы лечь на бок.

—

Оль, тебе такое можно?

— Не знаю. Какая разница, если мне не больно и даже хорошо.

— Что мне ответишь? — целует дочь в макушку.

— Я, кажется, в тот день клятву мужу не произнесла?

Он глуповато скалится, а после хмыкает:

— Я могу повторить свою, если ты не возражаешь.

— Я буду любить тебя всегда? — подложив под щеку руки, всё в точности напоминаю.

— Нет.

— Есть время передумать, Рома, — закусываю нижнюю губу.

— Я буду любить ВАС всегда, мои Юрьевы: Ольга, Александра…

«И, конечно, Маргарита» — чуть слышно добавляю.

Если есть в этой жизни счастье, то, вероятно, выглядит оно именно так: целеустремленный, иногда упрямый, непокорный, но всё чаще постоянный, верный муж; поскрипывающая недовольно дочь, свернувшаяся бубликом на его груди; галдящие внизу друзья, беспокойные родители и тигриной масти кошка, успевшая дважды стать матерью за этот високосный, если я не ошибаюсь, год.

«Я люблю тебя» — шепчу, пока наблюдаю за двумя родными мне людьми. — «Александра Романовна Юрьева, три восемьсот и сорок девять сантиметров счастья в живом и чистом виде. Я так ждала тебя, красавица моя! Ромка, слышишь?» — беззвучно обращаюсь к мужу. — «Как дела? Ты ничего не хочешь мне ответить?».

Он точно слышит, потому как, не обращая на меня внимания, лукаво улыбается и произносит, еле двигая губами:

«Юрьева, и я тебя!».