Роман… С Ольгой
Шрифт:
Ему настолько неприятен этот разговор или он просто по конкретным пунктам абсолютно не согласен? Хотелось бы узнать, что думает на самом деле обо всём об этом наш финансовый позёр.
— Рома? — Костя заметно повышает голос. — Что скажешь?
— Не получится, — шепчу, насупив грозно брови. — Нужно подождать.
— Нет, — шеф с нескрываемым остервенением хлопает ладонью по столу.
— Вот они подводные камешки дорогого кумовства? — подкалывает нас Фролов.
— Заткнись, — не раскрывая рта, дёргаю тем краешком своей губы, который расположен к Саше ближе.
— А как ты хотел? Чтобы стать крёстным папкой случайно обретённому
— Что? — губа ещё стремительней ползёт наверх.
— Говорю, что Ольга по-бабски отрастила жопу и пользуется добрым или слабым — тут, как кому угодно — боссом. Юзает нашего Котю по собственному хотению, по личному велению. А ты, смурной, но в то же время хитрый и слегка ущербный, потому как необдуманно попал под её каблук, жалко потакаешь этому, испытывая, по-видимому, нездоровое влечение. Вот так боишься огорчить её? Горем нужно не упиваться, Юрьев, или наслаждаться, или тупо колыбелить пакость, а искоренять и относиться к случившемуся сто лет назад намного проще.
— Костя! — приподнимаюсь, ладонями упёршись в край стола.
— Сашка, здесь мы разберемся без тебя, — босс выставляет руку с весьма красноречивым жестом о приказе сохранять молчание.
— Ха! — Фролов ползёт неторопливо, спускается с подобия трибуны и выключает презентацию, грубо выдернув карту памяти из узкого разъёма ультрабука. — Она ведь не все вещички из маленького кабинетика взяла? Что-то ведь осталось? — он возится перед аппаратурой. — Прекрасный повод завернуть сюда ещё разок. Пусть твоя Оленька только заявится, об остальном, если у вас с Красовым пупки смирением развязаны, я позабочусь сам. Встретившись со мной, бешеная стерва больше никуда не денется, но, — он задирает палец, дырявя потолок коротко остриженным ногтем, — Ромыч, без обид и жажды мести, когда твоя жена уйдет с другим, то бишь со мной. Спорим, что Лялька примет мои условия и поцелует, закрепив наш договор на глазах у всех сидящих в этой долбаной конторе. Юрьев, только кулаки разожми. Тише-тише, конь ретивый, горбунок в дугу согнёшь.
— Не надоело? — Костя криво ухмыляется. — Ром, он в чём-то прав и другого выхода, как нам всем единогласно видится, здесь нет.
— Пожалуйста, — осторожно раздвигаю пересушенные губы, словно боюсь небольшим усилием разорвать свой рот.
— Решено! Руководить проектом будет Юрьева, писюша начнёт следить за поступлениями финансов и прозрачностью расходов, а ты прикроешь наши спины, если вдруг начнётся заваруха или что-то не совсем хорошее пойдёт.
— Или жена начнет чудить, — бормочет где-то рядом Саша.
— Что? — перевожу глаза. — Боишься увеличить громкость?
— Отчего же? — угрожающе хрипит. — Если у неё проблемы с «этим», — формально дёргает свой «хвост», — то можно посетить сексолога или…
— Довольно! — босс отъезжает от стола, царапая колёсиками напольное покрытие. — Не переигрывай, Фролов. Ромка, не реагируй столь болезненно. А Ольге…
— Прошу о месячной отсрочке, — выкатываю просьбу.
— Нет, — Красов, откинувшись на спинку стула, не отводит взгляда, щурится, словно пытается прочесть безостановочный поток всех мыслей, которыми я, как это ни странно, совершенно не владею. — Но есть небольшое предложение, — и снова обращается к Фролову.
Тот же двигает башкой, выказывая бешеное нетерпение:
— Как долго ждать твои слова, начальник? Твою мать! Не совещание,
— Что ты писюша, — еле слышно отвечаю.
— На сегодня, видимо, закончим? — слежу за тем, как босс встаёт и распрямляется, затем застёгивает пуговицы идеально скроенного пиджака в любимом чёрном цвете, разминает шею, а после отворачивается от нас, подставляя под уничтожающие взгляды здоровую, но абсолютно не раскачанную спину. — Юрьева через два дня должна быть на рабочем месте. Разговор закончен!
— Костя, ты в своём уме? — визжит начфин. — Трудовая неделя в самом разгаре, а у тебя — делам конец?
— Меня ждёт жена. Прошу понять, ты вряд ли её в каком-либо плане заменишь, поэтому, старик, не возникай.
— И в мыслях даже не было, — Фролов, по-моему, крестится.
— Погода отличная. Тихо и безветренно. Сделаю Асе небольшой сюрприз. Погуляем и посмотрим местные достопримечательности. Она, в сущности, нигде не была. Знает дорогу на центральную набережную и обратно.
— Купи ей карту или подари навигатор. Зачем выгуливать? Она же не щенок.
Сашок определенно бесится, психует, размахивая здоровыми руками, пытается взлететь над нами и покинуть царство чем-то озабоченных баранов.
— Учту твою рекомендацию на будущее. Итак, час, возможно, два, а после — по домам. Оглядываясь на ненормированность нашего рабочего времени, предлагаю ненадолго забыться и скинуть бремя проблем всех страждущих. Идём-ка перекурим, что ли, выпьем по чашечке чёрненького, а на финал отвалим по домам. Юрьев? — мельком замечаю, как босс снова надвигается, перегибаясь верхней половиной тела над столом. — Есть деловое предложение. Отказ не принимается.
— Тьфу! Вы еще расцелуйтесь, пакостники, — плюётся финансовый недоворотила.
— Да? — зеркалю его действия с определенной точностью до наоборот. Пока он напирает, я с той же скоростью плавно отстраняюсь и, прижав подбородок к груди, прикрываю веки, при этом в красках представляя, что жена сейчас творит с котёнком в то время, как я с этими двумя о крупных бабках совещаюсь.
— Встретимся на пляже, на том старом месте. Скажем, в районе шести или семи часов вечера. М?
— Нет слов, женатики. Вы обворожительны в своём наигранном жеманстве, — растопырив пальцы на поверхности, во главе почти рыцарского круглого стола стоит Фролов и нагло ухмыляется. — Не по пути нам. Не судьба. Не то пальто и жизненные убеждения. Но потом не плачьте, мальчики, когда девочки начнут верёвки вить из ваших пальчиков. Их нужно здесь держать. И крепче, по возможности, — начфин сжимает свой кулак.