Роман с убийцей

Жуков Вячеслав Владимирович

Дождавшись, когда девушка наконец вылезла из машины и пошла в подъезд, Лерыч подошел к водителю такси.

Парень не ожидал его появления, и увидев, вздрогнул.

– Фу ты, напугал. Откуда ты только взялся тут? Вроде ж не было никого, – сказал он, увидев, как Лерыч оскалился в улыбке. – Тебя подвезти что ли? Вообще-то, я сегодня по спецзаданию работал, но пару сотен срубить не помешает. Давай, садись, чего стоишь?

– Да я на машине, – ответил ему Лерыч, достав из кармана бритву и ловким движением руки, разложив ее.

– В таком случаи, какого же хрена тебе

надо? – возмутился водитель такси.

– Я пришел передать тебе привет, – сказал Лерыч.

Парень оторопело уставился на него. Вроде не пьяный, а мелет какую-то чушь.

– Привет? От кого? – спросил водитель.

Лерыч вскинул вверх руку с бритвой.

– Это уже не важно, – сказал он и ударил.

Водитель вскрикнул от боли, и Лерыч глянув на светящееся окно, заметил в нем Олесю. Девушка выглянула.

Опасаясь быть узнанным, Лерыч метнулся в темноту. Хотя вряд ли Олеся могла узнать в человеке одетом в спортивный костюм своего знакомого. Ведь она привыкла его видеть в дорогих элегантных костюмах.

Глава 22

Бородатый Паша растерялся, увидев Лерыча. Утром, собираясь, Лерыч сказал, что сегодня вернется поздно. Дал Пашиной матери четыре золотых перстня и двое сережек с брюликами, велел отвезти все это и толкнуть по более выгодной цене. В последнее время ему не нравилось, что Пашина мать отдает ему мало денег. А может быть, он стал догадываться, что Паша и его мать жульничают.

По крайней мере у самого Паши времени на подобные раздумья теперь не было. Зная, что Лерыча до вечера не будет, а заодно и чтобы не скучать, он решил пересчитать те деньги, которые они с матерью Лерычу не додавали. Прятали они их в материной комнате в углу под половицу. Вернее прятала мать. От Паши лишь требовалось молчаливое присутствие и не более. Деньги мать ему не доверяла. И вообще, по мнению самого Паши, его старуха скряга, каких свет не видел. Лишнюю сотку не допросишься, чтобы бутылку водки себе взять.

И теперь воспользовавшись тем, что дома кроме него никого нет, Паша прошел на крыльцо, запер дверь на крючок, после чего вернулся в материну комнату и спокойно влез в тайник. Достав пакет с деньгами, мелочиться не стал, взял оттуда триста рублей. Завтра мать будет целый день дома, а выпить захочется. Лерыч тоже стал прижимистым. А тут своя рука – владыка.

Спрятав все три бумажки в карман брюк, Паша высыпал из пакета деньги на стол и принялся неторопливо пересчитывать их. Проклятые бумажки, но как хорошо, когда их столько много.

Паша насчитал на столе без тех трехсот рублей, что спрятал в свой карман, девяносто одну тысячу. Скорее всего, мать догадается об исчезновение трех купюр, но возвращать их в пакет, он не собирался. Закончив с подсчетом, уже хотел собрать деньги в пакет, и тут показалось, будто кто-то дернул входную дверь, раз и другой.

Паша подошел к окну. Из материной комнаты хорошо видно крыльцо и входная дверь. Он посмотрел, но там никого не было.

– Показалось видно, – решил он и вернулся к столу, глянул на небрежно разложенные по столу купюры.

Вдруг дверь комнаты

открылась, и он увидел Лерыча. Этого он никак не ожидал. Вместе с растерянностью, пришел и страх, и Паша побледнел, не зная, что теперь будет с ним. Ведь Лерыч не прощает обид. А тут не обида. Крысятничество пострашнее будет. Стал соображать, как так получилось, что Лерыч оказался тут, когда входная дверь заперта изнутри. Вспомнил про запасной выход. Та, другая дверь, выходила на противоположную сторону дома. Вот почему он не увидел, когда Лерыч попытался открыть дверь на крыльце. Он спрыгнул со ступенек и завернув за угол дома, пошел к другому выходу. Теперь о своей оплошности оставалось только сожалеть. Паша посчитал, это из-за того, что он не похмелился с утра. Башка трещала и было не до чего. Вот и не допер он про другой выход. А Лерыч скумекал.

Теперь он как видно кумекал, откуда у Паши столько много денег. Хотя, чего тут особенно голову ломать и дурак поймет.

Паша растерянно засуетился, стал сгребать деньги в кучу, роняя их со стола на пол. Хватал их с пола трясущимися от страха руками.

– Лерыч… Валентин… – путался он в именах приятеля, от волнения не зная как его лучше назвать. Себя проклинал за неосторожность.

Лерыч вошел в комнату.

– Ну что, крыса бородатая? – недобро глянул он на Пашу.

Тот съежился.

– Прости, Лерыч! – Паша бухнулся перед приятелем на колени, сжимая в обеих руках купюры, сколько успел сцапать. – Лерыч…

Лерыч отпихнул его ногой в угол комнаты, где между половицами была большая щель, которую Пашина мать сверху прикрывала половиком.

– Червь ты навозный. Решил приворовывать у меня?

Паша замотал головой, но в честности своей признаться поостерегся. Да и какая может быть честность, когда улики на столе. А ведь это все мать. Подбила старая его на грех, но об этом он Лерычу говорить не стал. Раз уж попался, решил взять вину на себя.

Лерыч схватил его за горло.

– Откуда у тебя столько денег? Это что, пенсия твоей матери? Отвечай гнида? – кулак Лерыча описав дугу, припечатал Пашу в левый глаз.

Паша взвыл от боли, попытался заползти под стол, но Лерыч за ногу вытянул его оттуда на середину комнаты и стал пинать ногами. Причем, продолжалось это до тех пор, пока он не выдохся.

– Теперь будешь знать, как воровать у меня, – пригрозил он. Подошел к столу. Собрал все деньги в пакет и только после этого вышел из комнаты.

Все то время, пока продолжалась экзекуция, Паша думал о матери. Только бы она не пришла вот сейчас. А потом решил пойти, предупредить ее. Вытерев кровь с лица, он выглянул в коридор.

Лерыч сидел в кухне, пил водку. Это был тот редкий случай, когда он пьянствовал в одиночестве. Паша услышал его бормотание:

– Сука, ты Пашка. А я ведь тебе доверял.

Паша не стал дослушивать пьяный лепет Лерыча. Тихонько вышел из дому, выплюнул изо рта сгусток крови.

– Еще не известно, кто из нас сука, – произнес он, остервенело. Хотелось на ком-то вымести распиравшую злость и он со всей силы ударил ногой по калитке забора. Да так, что та едва удержалась на петлях.