Роман
Шрифт:
Роман показал Татьяне открытку, она прочла и вздохнула с улыбкой:
– Ну вот, первый подарок мы уже разбили.
– Ничего, зато другие пока целы! – засмеялся Роман. – Давай посмотрим?
– Давай! – хлопнула она в ладоши, совсем как девочка.
Они стали развязывать ленты и открывать коробки.
Вскоре стол был уставлен различными предметами. Чего тут только не было! Красновские подарили китайский чайный сервиз на шесть персон, Рукавитинов – великолепный гербарий полевых цветов, батюшка с попадьёй – два серебряных кубка, агатовые запонки и парчовый отрез, Куницын –
Роман тут же заставил Татьяну надеть перчатки, взять в руки веер, бинокль и посмотреть на него, обмахиваясь веером. Она покорно исполнила его прихоть, и вскоре он в восторге покрывал поцелуями её лицо.
Веер выпал из её рук, и когда Роман поднимал его с пола, то заметил, что на полу возле кровати постелена волчья шкура.
– Смотри! – воскликнул он, сразу узнав безглазую длинную морду. – Это же тот самый волк!
Присев, он провёл рукой по шкуре:
– Тот самый… и шкура ещё не просохла.
Татьяна присела рядом с ним и тоже потрогала шкуру.
– Знаешь… – задумчиво произнесла она, – я всю жизнь ждала любви, но я боялась, что не смогу полюбить.
– Почему? – повернулся он к ней.
– Потому что мне казалось, что я смогу любить только безумно, только всем сердцем, а это может испугать и разрушить любовь.
Роман осторожно поднял её за плечи и, глядя в глаза, сказал:
– Мою любовь к тебе испугать невозможно. Она ничего и никого не боится.
– Я знаю, – помолчав, ответила она, – и именно поэтому мне всё кажется чудом. Чудо, что мы встретились, чудо, что мы так любим друг друга.
– Чудо, что мы никогда, никогда не расстанемся, – быстро заговорил Роман, – я не просто
– Ты веришь в нас? – спросила она его.
– Верю! – со страстью в голосе произнёс он. – Я верю в тебя и в себя верю. Сегодня моя вера укрепилась ещё больше.
– И моя, и моя! – воскликнула она. – Я сегодня словно сгорела и возродилась заново, это так трудно объяснить, но теперь я совсем новая, и я ничего,
Порывисто обняв его, она замерла. Снизу донёсся приглушённый смех.
– Неужели они сели играть в карты? – удивился Роман, гладя её волосы.
– Пусть они играют во что угодно, нам всё теперь безразлично, – шептала Татьяна. – Мы одни с тобой, и никого больше не будет, кроме тебя и меня. Никого!
Она вдруг высвободилась из его объятий и, закрыв лицо, закружилась по комнате, радостно повторяя:
– Никого! Никого! Никого!
Край её белого платья задел деревянный колокольчик, оставленный
Она остановилась и подняла его.
– Вот он, милый подарок! – улыбнулась она, тряся колокольчиком и показывая его Роману. – Мне он нравится больше других.
– Мне тоже. – Роман посмотрел на уставленный подарками стол. – Он действительно лучше всех… хотя, ты знаешь, мы забыли ещё одну коробку. Вон та, за цветами. Это подарок Клюгина…
Роман взял ту самую длинную тяжёлую коробку, развязал ленту.
В коробке во всю длину лежал скомканный кусок чёрного бархата. В него было завёрнуто что-то тяжёлое.
– Что это? – спросила Татьяна.
Роман развернул бархат, и в руках его оказался красивый топор с толстым, как у колуна, лезвием и длинным дубовым топорищем.
На лезвии было выгравировано:
ЗАМАХНУЛСЯ – РУБИ!
Роман с улыбкой разглядывал топор:
– Только Клюгин способен на такие подарки!
– И Парамоша! – заметила Татьяна, тряся колокольчиком. – Мне так нравится этот звук. Он действительно какой-то неземной, не для людей.
– А мне нравится топор. – Роман гладил и сжимал удобную ручку. – Понимаешь, я… очень люблю Клюгина. Это удивительно честный человек. Он честен перед самим собой и перед всеми. Мы всё время спорим с ним, потому что его взгляды мне совершенно чужды. И тем не менее я люблю его.
Татьяна потрясла колокольчиком:
– Тебе нравится?
– Да, – ответил он, – а тебе нравится этот топор?
– Да, он красивый и удобный, – кивнула она, – но колокольчик мне нравится больше. Никогда я не слышала такого интересного звука. Послушай!
Она трясла колокольчиком, и они слушали деревянный звук.
– Очень приятный, необычный звук, – произнёс Роман после долгой паузы. – Вообще, колокольчик и топор – самые необычные подарки, и ты знаешь, они как-то очень хорошо на меня подействовали. Они меня успокоили. Вот я держу этот топор, слушаю колокольчик, и мне очень спокойно.
– Мне тоже! – воскликнула Татьяна. – Мне очень, очень спокойно. А когда ты сказал, что и тебе спокойно, мне совсем стало хорошо! Послушай!
И она снова стала трясти колокольчиком.
– Ещё, ещё! – попросил он, глядя ей в глаза, и долго, неподвижно слушал деревянный звук.
– Тебе нравится? Правда? – спросила она. – Ведь правда чудесно он звучит?
– Правда, правда, любовь моя! – радостно ответил он. – Знаешь, мне кажется, я всё понял. Я понял всё!
Он взял её за руку:
– Пойдём! Я знаю, что делать. Пойдём.
Подойдя с топором в руке к двери, он отпер её, взял Татьяну за руку и вывел за собой в коридор.
– Позвони, позвони ещё! – попросил он её и повёл по коридору.
Татьяна трясла колокольчиком.
Они прошли к лестнице и стали спускаться вниз.
В доме было тихо. Только из дядиной комнаты слышались приглушённые голоса. Спустившись вниз, Роман провёл Татьяну в бильярдную. Пока она, стоя возле уставленного остатками чистой посуды бильярда, трясла колокольчиком, он задёрнул шторы на окнах и попросил её отойти в дальний угол.