Романс с сурдопереводом
Шрифт:
Через полгода пребывания в Академии он открыл для себя вернисаж. Выставка в Измайлово представляла собой огромную ярмарку картин, рисунков, миниатюр и прочих изделий, имеющих хоть отдалённое отношение к творческому ремеслу. Здесь можно было наткнуться на шедевр, но также и купить бездарную, но броскую поделку. На всякий вкус и карман находился свой товар. У местных завсегдатаев можно было многому научиться, поговорить о любопытных и интересных вещах. Некоторые художники были очень колоритны.
Вот Инга, например, на первый взгляд совершенно легкомысленная девица, не стремящаяся получить сколько-нибудь серьёзное образование, не признающая авторитетов, презирающая чужое мнение о своих работах.
Другим интересным типом был Коля Беленький, повсюду таскающий за Ингой её огромную сумку с красками и картинами. Он давно считал себя несчастным и с детства обречённым на страдания. Изнывать от тоски мог по любому поводу, будь то хмурая погода, плохая выпивка или её полное отсутствие, недостаток либо избыток покупателей. Самой серьёзной причиной для тоски и печали была безмерная и безнадёжная любовь к Инге, которая обращала на Колю не больше внимания, чем на приблудного пса Гаврика, регулярно выпрашивающего у завсегдатаев остатки бутербродов якобы в награду за охрану. Антон подозревал, что готовность Коли к страданиям и лишениям была всего лишь позой. Однако образ несчастного бедолаги вызывал бездну сострадания у особ женского пола. За исключением Инги, разумеется.
В общем, на вернисаже кипела и бурлила особенная жизнь со своими законами, обычаями, радостями и огорчениями. Здесь были свои герои, комические и трагические персонажи, любимчики Фортуны и записные неудачники.
**
«Как хорошо, что я художник, а не музыкант. Будь я певцом или пианистом, мне совсем нечем было бы тронуть её душу. А так у меня есть шанс», – думал Антон, добавляя лиловые тени на полотне, которое ему до сих пор не удавалось закончить. Картина называлась «За день до грехопадения» и должна была явить зрителю Еву, решившую выйти из подчинения чужой воле, пусть даже эта воля – Божья. До сих пор Праматерь представлялась Антону этакой первой феминисткой. Теперь же ему пришло в голову изобразить сомнение, приведшее к известному вкушению запретного плода. Сомнения, любопытство терзали Еву до тех самых пор, пока она не решилась дотронуться до неведомого, познать запретное. Голубоватый свет слева и густые лиловые тени справа словно делили лицо и фигуру женщины на светлую и тёмную стороны. «Искушение внутри нас самих, – подумал Антон, – и, кажется, мне удалось изобразить его». Он вытер руки большим пёстрым лоскутом, отошёл от картины, постоял в двух шагах от неё – и счёл работу законченной. А вместо плачущей девочки он напишет к выставке «Портрет художницы», изобразив Риту, пишущей эскизы в цветущем весеннем саду. Это и будет как раз то, чего ему до сих пор не хватало.
Глава третья. Девушка: сомнения и грёзы
Из зеркала нагло усмехалась нарумяненная и раскрашенная яркой косметикой и блёстками красотка. Алые губы презрительно кривились, подрисованные бровки кокетливо изгибались, тяжёлые от туши длинные ресницы только что не касались отражающей поверхности. Под толстым
Рита любила экспериментировать с разнообразными средствами декоративной косметики, пользуясь ими, как художник красками. Она создавала самые образы на собственном лице, не украшая его, а изрисовывая до неузнаваемости. В минуты грусти это развлекало. Иногда же она разыгрывала друзей, изображая то мулатку, едва выговаривающую несколько слов по-русски, то чопорную даму в порядочных годах. Вот только парфюмерией не пользовалась ни при каких обстоятельствах, понимая, что пристрастия к запахам у людей редко совпадают.
Возможно, из Риты вышла бы неплохая актриса, когда бы не глухота. Девушка мысленно покинула компанию профессионалок продажной любви и силой воображения перенеслась на сцену. Её фантазия своевольно нарядила свою хозяйку в лохмотья и стоптанные туфельки, изобразив принцессу в изгнании и нищете. Несчастья и лишения, выразительно сыгранные актрисой Маргаритой Маленькой, произведут на зрителей потрясающее впечатление: публика будет слушать, застыв в своих мягких креслах, а чувствительные дамочки смахнут платочками навернувшиеся слёзы.
Ещё можно вообразить себя певицей, восходящей звездой сцены. Интересно бы услышать, какой у неё самой голос. Алиса говорит, что красивый – низкий, глубокий, волнующий. Слова вроде понятные, но соединить их в воображении не получалось. А публика слушала бы, не дыша, – это можно себе представить.
– А на что это похоже? – настаивала Рита. – Попробуй объяснить, чтобы я поняла.
– Это звучит, как свежий ветер. Как морские волны перед дождем, – старательно подбирала сравнения Алиса.
– Как весенний ветер? – уточняла Рита.
– Нет, весенний гораздо выше и оптимистичнее по тембру. У тебя более густой и тягучий, драматичный, немного трагический – осенний голос.
– Ну вот и ладно, так гораздо понятнее, – серьёзно отвечала Рита, не выдерживала и смеялась. И обе девушки дружно заливались смехом.
Жаль, но научиться актерскому мастерству или пению у неё не получится. Впрочем, она и так очень занята своей живописью и другими важными делами. Художница из неё может получиться совсем неплохая. Кажется, уже есть первые успехи – об этом говорят и преподаватели, и друзья, и даже отец, не слишком щедрый на похвалы.
Кроме учёбы и рисования у Риты была ещё серьёзная, приносящая собственный доход, работа. Небольшую художественную галерею год назад помог открыть отец, так как средств на это у девушки не было. Зато было желание работать, тонкое чутьё и безусловный вкус. Ко всему прочему и образование имелось подходящее – отец отправил её после школы учиться в Мадридский университет, полученный диплом магистра истории искусств очень ей пригодился. Молодых, талантливых художников в нынешнее время немало, и всё больше интереса к их произведениям появляется у коллекционеров и просто любителей живописи. Больше всего работ удавалось продавать иностранцам, но и отечественные покупатели случались всё чаще. Иногда в галерее «Маргарита» выставляли работы и вполне состоявшиеся известные художники, друзья отца. Вот сам он никогда не предлагал ей своих картин. Наверное, это правильно. Она должна всё делать сама, иначе какая же она галеристка.