Романс с сурдопереводом
Шрифт:
Конечно, таким экспертом как отец Рита может не стать, но и того, что удается ей достаточно. Работа в галерее не только доставляет удовольствие, ещё и приносит ощутимый заработок, позволяет быть независимой. Приятно иметь собственные средства, покупать красивые вещи в свой дом, делать подарки близким. Да и живопись требует немалых средств: дорогие краски на её картинах не поблёкнут и не осыплются через пару-тройку лет, недешёвые холсты под ними не покоробятся. Отец никогда не ограничивал её в средствах, если считал траты разумными, но это совсем другое. Каждый может легко тратить незаработанные деньги, а вот добыть это
Вот только времени на всё катастрофически не хватает, хорошо ещё, что в молодости недосыпание переносится легко. И Алиса помогает, спасибо ей, – энергия у неё неистощимая. Нужно бы совсем забрать подружку в галерею с её теперешней работы. Должность в юридической фирме у неё какая-то невразумительная. Непонятно, чем эти самые адвокаты зарабатывают хотя бы на оплату аренды, если Алиса успевает всласть отоспаться за своим компьютером в служебное время. Алиса на своем секретарском месте пила кофе всё время, когда не клевала носом. Если бы она была лет на двадцать старше, то могла научиться вязать и мастерила бы кофточки и шарфики. А в «Маргарите» ей всегда найдется, чем себя занять.
Ну а теперь можно вернуться к картине, условно именуемой «Уличным цветком». К концу месяца хотелось закончить, а работы ещё так много. Рита снова представила себя юной проституткой, вообразила собственно продажную любовь. Липкие глаза и потные, жадные руки мужчин, отчего-то непременно старых, лысых и безобразных. Иначе зачем бы им платные ласки – и её передёрнуло от отвращения. Нет, лучше она вообразит себя кем-нибудь ещё. Например, красавицей, разбивающей мужские сердца как хрупкие фарфоровые игрушки. Вот тот высокий светловолосый молодой человек ей, пожалуй, понравился. Можно даже попробовать в него влюбиться, это должно быть необычно и приятно. Не спать ночами, ворочаясь в прежде такой уютной постели на свежих, простынях. И всматриваться в бархатное небо в звёздах и холодных лунных лучах, и вдыхать вкусный волнующий запах ночной сирени сквозь распахнутое в сад окно, сидеть на подоконнике, обхватив руками колени, едва прикрытые тонкой ночной сорочкой. И ждать нетерпеливо утра, чтобы снова встретить его в коридоре, на улице, на выставке, в кофейне…
А вдруг он увлечется другой девицей, едва узнав, что она глухая? Что с ней нельзя пойти на модный концерт, слушать музыку, поделив на двоих наушники, танцевать под звуки оркестра. В конце концов, даже поспорить о пустяках в густых сумерках с нею не удастся. Да мало ли чем могут ещё заняться все остальные, которые умеют слышать!
Нет уж, пусть другие девицы сразу в него влюбляются. Пусть даже Алиса. Она могла найти уйму свободного времени и кем-то увлечься. Это Рите не хватает времени на всякие несущественные переживания. Её дни до предела заполнены, и всегда недостает двадцать пятого часа в сутках.
**
Рита постояла перед зеркалом, примеряя лёгкий, воздушный шарф с новым светлым костюмом из плотного шёлка, подаренным мамой Настей пару дней назад. Называть маму Настей, а отца Костей её научила Леночка. Очень многие вещи Рита впервые узнала от Леночки, многому научилась от неё. Счастье, что у неё есть эта умная и тонкая маленькая женщина – учительница, подруга. Трудно представить себе, как сложилась бы её жизнь, не будь Лены. Если бы папа Костя не помог когда-то ей – Елене Алексеевне, маме Алисы – с маленькой тогда ещё дочкой переехать
Рита задумалась о том, что случилось бы с нею, родись она совсем в другой семье, у других родителей. Есть множество людей с небольшим достатком, а то и вовсе без него. И как быть необеспеченным родителям, если у них растёт ребёнок с серьёзным физическим недостатком или заболел чем-нибудь трудно излечимым? Ведь и Рита могла бы попасть в тот самый интернат, где когда-то работала Лена. И никогда не получила бы хорошего образования, не смогла бы учиться живописи, выставлять свои картины на вернисаже. Даже говорить она вряд ли научилась бы. А так у неё всё есть. Или почти всё…
Очень печальна может быть бедность. Но многим людям она достается, и избавиться от неё трудно, даже не всегда возможно. А если быть бедной и некрасивой, то как найти себе утешение и можно ли его вообще найти?
Бедные, некрасивые, увечные, наверное, подвержены зависти, меньше защищены от греха и порока. Рита нередко задумывалась, что было бы с ней, не будь она дочерью таких благополучных родителей, не обладай она ещё и физической красотой? Внешность тоже досталась ей от родителей. Её успехи, друзья, любовь и внимание близких – это всё личные достижения или случайные дары судьбы?
Рите вдруг пришло в голову, что у неё не так уж хорошо обстоят дела, как кажется. Просто друзья и родственники её жалеют и сильно преувеличивают достоинства и успехи. Что если вся эта любовь и восхищение окружающих на самом деле всего лишь проявление сочувствия? Жалость – вот чего она всегда боялась. Тьфу, пропасть! Что за глупости лезут ей в голову сегодня. Всё у неё хорошо, и жизнь – замечательная. Зачем представлять себе, как плохо могло быть. Но крошечный червячок сомнения остался в душе и затаился там до поры.
Рита вдруг вспомнила Алисино сравнение её голоса с морем, его шумом и цветом. И она услышала голос моря: то глуховатое ворчание, то нарастающий рокот, перетекающий как сами волны, яркий, требовательный, подавляющий посторонние звуки… Она всё ещё слышала шум, когда замигала лампочка входного «звонка», с кресла Рите было видно сразу два красных огонька: над дверью комнаты и возле компьютерного столика. Звук моря сразу погас.
**
За дверью нетерпеливо топталась Алиса, с трудом удерживая в руках огромный веник из зелени, цветов и, бог весть, какого лохматого бурьяна. Подружка тяжело ввалилась в прихожую и сунула странную охапку Рите в руки.
– Еле дотащила, а ты все не открываешь. Уснула, что ли?
– Просто задумалась. А что это за сено ты приволокла? – поинтересовалась хозяйка, принюхиваясь к пёстрому вороху.
– Это букет для твоей новой картины, – сообщила Алиса гордо. – И попробуй теперь сказать, что у меня нет художественного чутья!
– Есть, есть, – успокоила Рита гостью. – Непременно пристрою это чудовище к сюжету.
На «чудовище» Алиса не обиделась, извлекла из сумочки плитку шоколада и решительно двинулась на кухню, размахивая этим приношением и легонько толкая Риту с зеленью перед собой.