«Ромео и Джульетта». Перевод И. Диденко. 2017 год

Шекспир Уильям

Кормилица:

– Я клянусь моими четырнадцатью зубами (хотя, по правде говоря, их всего лишь четыре), что ей ещё нет четырнадцати. Сколько осталось до Петрова дня?

Леди Капулетти:

– Две недели с лишним.

Кормилица:

– С лишним или без лишнего – не об этом спор, а четырнадцать ей стукнет точь-в-точь на Петров день. Сюзанна⁵ и она – упокой все христианские души Господь – Были ровесницами. Но Сюзанна уже на небесах. Видно, она была слишком хороша для меня и Господь её прибрал. Но, как я уже сказала, в ночь на Петров день ей и исполнится

четырнадцать? И она выйдет замуж? Всё это я помню очень хорошо! Одиннадцать годков уже прошло с того землетрясения, Она тогда была ещё младенцем. Нет, никогда мне это не забыть – тот день! Из всех, что я на свете прожила, тот самый памятный! Натёрла я себе соски полынью горькой. Сидела я при этом на солнышке, под каменной стеной голубятни. Мой господин и вы в то время были в Мантуе – Вот память-то моя крепка! Так вот, она схватилась за сосок, почувствовала горечь – Глупышка расплакалась и оттолкнула грудь. Тут голубятня затряслась, и, я полагаю, не нужно объяснять. Как быстро я оттуда бежала. На тот момент она уже сама стоять могла. Нет, вот те крест – Ведь бегала уже! За пару дней до этого она упала и ударилась коленкой. Тогда мой муж – упокой его душу Господь, – Он был всегда навеселе. Поднял ребёнка на руки и говорит: «Кто же это выставляет коленки вперёд? Когда немного поумнеешь, научишься ты ножки раздвигать⁶! Научишься, Джульетта?» И малышка – я вам клянусь – тут же перестала плакать и сказала: «Да!» Ну, вы поняли, о чём он шутит? Я проживу тысячу лет, но не забуду, как он спросил: «Научишься ты ножки раздвигать, Джульетта?» И она отвечает: «Да!»

Леди Капулетти:

– Достаточно об этом, я умоляю: успокойся.

Кормилица:

– Да, мадам. Но смех-то так и разбирает!

Вы подумайте: малютка перестала плакать, и говорит «Да!». Коленка, я клянусь, была с огромной шишкой. Удар был жуткий, и плакала так сильно, и муж промолвил: «Кто же это выставляет коленки? Когда немного поумнеешь, научишься их раздвигать! Научишься, Джульетта?» И она тут же успокоилась и сказала: «Да!»

Джульетта:

– И ты угомонись, прошу тебя! Я говорю тебе!

Кормилица:

– Всё, я уже молчу, молчу. Бог отметил тебя своей милостью. Ты была самым чудным ребёнком из всех, за кем я ухаживала. Теперь хочу лишь одного: дожить бы до твоей мне свадьбы.

Леди Капулетти:

– Свадьба! Как раз о ней я и пришла поговорить. Скажи мне, дочь Джульетта: как ты бы к свадьбе отнеслась?

Джульетта:

– Об этой чести я не помышляла.

Кормилица:

– Об этой чести? Господи! Когда б не я была твоей кормилицей, сказала б я, что ум ты с молоком всосала!

Леди Капулетти:

– Ну так поразмышляй об этом! Меньших лет, чем ты, становятся в Вероне матерями.

А по моим подсчётам, я стала твоей матерью моложе твоих лет. А это значит, ты вполне уже поспела. И вот ведь совпаденье: Прекраснейший Парис искал твоей любви.

Кормилица:

– Ну, юная леди, это мужчина! Один мужчина на весь мир! Ну просто изваяние!

Леди Капулетти:

– Веронским тёплым летом краше, уверяю, ты цветка не сыщешь!

Кормилица:

– Да, он цветок по правде! Я поклянусь, что он вообще цветок!

Леди

Капулетти:

– Что скажешь ты? Такого джентльмена ты способна полюбить?

Его ты вечером на празднике найдёшь,

И на лице его, как в книге, ты прочтёшь

Изысканным пером начертанный сюжет

Восторга тайного среди изящных черт.

А если что-то будет скрыто или тайно,

Ищи всему в глазах истолкование.

Прочти же эту книгу о любви,

Он одинок – скорей его бери!

Он всем хорош, но, чтобы лучше быть,

В изысканный футляр его бы хорошо вложить!

Не нужно рыбу в море украшать —

Нам в глубине её не увидать!

Но книга, как и человек,

Нуждается в изящных украшениях.

И в книге тем история ценна,

Чем больше золотом украшена она.

Итак, займёшься ли ты им,

Пока он ненароком не уплыл к другим?

По знатности ему ты можешь равной стать,

Взять всё его и своего не потерять!

Кормилица:

– Не потеряет! От мужчин женщины только приобретают, особенно в талии!

Леди Капулетти:

– Скажи мне коротко: понравится тебе его любовь?

Джульетта:

– Я на него взгляну, коль так угодно вам.

Но я не стану прилагать усилий более,

Чем значит ваше слово в этом разговоре.

Слуга:

– Гости собрались, всё готово, вас зовут, и все спрашивают: где прекрасная юная леди? Кормилицу клянут на чём свет стоит, в кладовке, и всё кругом вверх дном. Идите туда, умоляю вас, прямо сейчас!

Леди Капулетти:

– Мы следуем за тобой.

Кормилица:

– Ну, девочка!

Придётся ночью потрудиться, и прилично,

Чтоб дальше жизнь сложилась на отлично!

Первый акт, четвертая сцена.

Одна из улиц Вероны. Вечер.

Бенволио, Меркуцио и Ромео идут на бал.

Ромео:

– Быть может, прежде чем войти, нам стоит извиниться за вторжение, или опустим извинения?

Бенволио:

– Не надо лишних слов – они лишь помешают развлеченью.

Мы к ним войдём учтиво и дадим измерить наше им достоинство,

Затем измерим их достоинство,

После чего с достоинством достойно удалимся!

Ромео:

– Я не пойду, сегодня день не мой – достоинство своё не взял с собой.

Меркуцио:

– Нет, уважаемый Ромео, наше дело —

Тебя заставить танцевать.

Ромео:

– Я не могу: вы в лёгких бальных туфлях, а у меня оковы на ногах!

Меркуцио:

– Но ты влюблён – так ветром страсти наполни паруса и воспари.

Ромео:

– От страсти паруса потяжелели, да так, что я иду-то еле-еле.

Меркуцио:

– А если упадёшь ты вдруг, любовь придавишь – и тебе каюк! Она нежна – не выдержит паденья.

Ромео:

– Любовь нежна? Она больна как шип, как мыло щиплется, как банный лист прилип.

Меркуцио:

– И ты как лист прилипни к ней, коли её шипом и не жалей. А ну-ка, дайте маски нам…

Никто не будет знать, что ты был там! С минуты этой, чтоб вы знали, за всё краснеет эта харя!