Ромео
Шрифт:
— Майк уже говорил с Родригесом, — произнесла она бесцветным голосом.
— Еще один подозреваемый сорвался с крючка. Мы готовы волосы на себе рвать — так все взбешены. Родригес вызвался пригласить психиатра. У меня из головы не идет этот негодяй. Представляю, как он сейчас смеется над нами, наблюдая, как мы мечемся по замкнутому кругу.
Сара отвела взгляд от сосредоточенного лица Вагнера и устремила его в окно. Наконец-то на город обрушился настоящий ливень. А она снова утопала в океане смятения и растерянности.
— Послушай, я хотел встретиться с тобой сегодня, —
— Нет, — резко произнесла Сара, не в силах скрыть испуга.
— Я думал, мы могли бы поужинать вместе. Пожалуйста, Сара. Я знаю, каково тебе сейчас. Мне тоже не лучше.
Она чувствовала, как подступают к глазам слезы. Она не могла их сдержать. Неужели ты не чувствуешь моей любви и восхищения?.. Возносящих тебя к неизъяснимому блаженству, которое только я могу тебе дать? Я знаю, как ты страдаешь. Что тебе нужно… потому что только я могу понять…
Она умоляюще посмотрела на Вагнера. Он взял трубку у нее из рук.
— Джон. Она в шоке. Деннисон, может, и не тот, кого мы ищем, но напугал он ее до полусмерти.
— Дай мне договорить с ней, Майк.
Вагнер вопросительно посмотрел на нее. Сара замотала головой.
— Дай ей прийти в себя, Джон.
— Передай ей трубку, черт возьми!
Она нехотя взяла трубку и с трудом выдавила из себя:
— Я слушаю.
— Сара, я знаю, как ты, должно быть, напугана. Я сейчас подъеду за тобой и устрою в отеле под чужим именем. Корки присмотрит за тобой. И я тоже не отойду ни на шаг. Если хочешь, буду дежурить под дверью. Ты сможешь запереть ее, накинуть цепочку — в общем, делай все, что хочешь, лишь бы ты чувствовала себя в безопасности. Я не позволю ему приблизиться к тебе. Я уже это говорил, и ты мне поверила. Веришь и сейчас, правда?
— Да. Я тебе верю, — сказала она, сделав над собой невероятное усилие. Рука у нее повисла, и трубка выскользнула. Вагнер успел поймать ее на лету.
— Джон. Послушай, Сара сейчас не в лучшем виде. Я думаю, ей нужно обратиться к врачу. Может, принять что-нибудь успокоительное.
— Фельдман, — хрипло произнесла Сара и привалилась к стене.
— Она хочет видеть доктора Фельдмана. Я могу сейчас же доставить ее в Институт. И оттуда позвонить тебе.
На другом конце провода повисло молчание.
— Хорошо, только позвони мне сразу же, как выяснишь, что с ней. И, Майк…
— Да?
— Скажи ей…
— Да?
— Ладно, не надо. Я сам скажу, когда увижусь с ней.
Вагнер повесил трубку.
— Мне позвонить предварительно Фельдману? Узнать, сможет ли он принять вас сейчас? — спросил он Сару, но она его не слушала.
Лицо ее горело, губы дрожали. Она позволила себе полюбить Джона, Теперь же ей кажется, что Джон и есть Ромео. Так почему же все возрастающие сомнения — и ее, и Вагнера — не в силах повлиять на ее чувства?
Неужели так же было и с Мелани? И с Эммой? И с другими? Неужели Ромео — Джон — так пленил их? Как и ее? Неужели они тоже любили его? И продолжали любить, даже узнав правду? Неужели она так же, как и они, мечтает об очищении, которое обещает
— Сара.
— Скажите, что вас заставило подозревать его, — глухо произнесла она.
— Я его не подозреваю.
— Что именно? — Сара продолжала настаивать на честном ответе. — Его пьянство? Или то, что у него были отношения с моей сестрой, в то время как его жена лечилась у нее? Вы и об этом знали? Грейс обо всем догадалась и рассказала вам?
— Неужели вы думаете, что мне хочется в это верить? Да меня тошнит при одной мысли об этом.
— А меня, думаете, не тошнит? Зачем вы взяли протокол вскрытия?
Он не ответил. Хуже того — отвернулся.
— Вы что-то заподозрили, Майк. Так ведь, скажите? — Она задыхалась от волнения. — Вы думаете, что он убил Грейс.
— Следователь, проводивший дознание, квалифицировал это как самоубийство.
У Сары возникло ощущение, будто из крохотной кухоньки разом выкачали весь воздух. Она бросилась в гостиную и заметалась из угла в угол. Вагнер поспешил за ней.
Минуты две она ходила по комнате, потом рухнула в кресло.
— Когда Грейс… умерла?
Вагнер сел напротив нее на диване.
— Семь месяцев тому назад.
— А… Дайана Корбетт?
— Сара, вы затеваете рискованную игру.
— Хватит, Майк. Вы рискуете не меньше моего. — Отчаянием было проникнуто каждое ее слово. Пожалуйста. Только не Джон. Кто угодно, только не Джон.
Вагнер тяжело вздохнул.
— Убийства начались через несколько недель после смерти Грейс. Ну, и что из того? Допустим, Грейс действительно говорила, что Джон был груб с ней, когда напивался, но, черт возьми, рукоприкладство по отношению к собственной жене не идет ни в какое сравнение с тем, что проделывал Ромео со своими жертвами.
— Вы сразу заподозрили, что это было убийство? — Голос ее прозвучал на удивление спокойно.
— Нет, конечно, нет. Я и до сих пор в это не верю. Когда в то утро Джон пришел на работу и я рассказал ему о звонке Грейс, он выглядел подавленным.
Сара пристально посмотрела на него.
— И как будто с похмелья?
— Он всегда выглядел как с похмелья.
— У вас еще тогда зародились сомнения. Я вижу это по вашим глазам, Майк.
— Что мы затеяли? Сара, давайте остановимся. Пожалуйста.
— Скажите же мне. — Долой тайны. Какими бы страшными они ни были.
Вагнер побледнел.
— Я не знаю. Наверное, я мог бы возбудить дело. Он жил в пяти минутах ходьбы от ее дома. Она не оставила предсмертной записки. У нее в кармане был авиабилет. В то утро Джон опоздал на работу.
— Если она уезжала, зачем же ему понадобилось… избавляться от нее?
Вагнер закатил глаза.
— Она позвонила мне за два дня до смерти. Сказала, что хочет попытаться уговорить Джона дать ей последний шанс. Она надеялась, что, вернувшись с Гавайев отдохнувшей, загорелой… ну, вы понимаете… сможет вновь заинтересовать его и, как знать, может, их союз и восстановится.