Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах
Шрифт:
Глаза у Хаято вспыхнули, и, пока он выспрашивал у Нихэя подробности, лицо его принимало все более заинтересованное выражение.
— Ну да, в Ако ведь, похоже, с часу на час заваруха начнется. По правде сказать, мы туда и направляемся, чтобы мушкеты продать. Беспокоиться тебе особо не о чем — иди себе потихоньку, да и развлекайся заодно. Видать, денег тебе немало отвалили. Повезло тебе. В таких краях, если что и даром возьмут, все равно жаловаться некому.
Распростившись с Нихэем, которому хотелось еще поболтать, Хаято и Кинсукэ
— Похоже, кто-то здесь бродит… Хорошо, что нам здесь этот охотник повстречался, пока мы еще гору не перешли, — заметил Хаято.
— Точно! Дальше все равно днем идти будет нельзя — больно жарко тут, жарче, чем в Эдо, да? — ответил Кинсукэ, вытирая пот с головы и шеи.
— И мушкеты эти тяжеленные! — добавил Хаято.
— Вот теперь и ломай голову, как их доставить в город. Не хватало только, чтобы у нас их отобрали после того, как мы их сюда еле дотащили… Намаялись…
— Вот-вот! Интересно, как там эти двое со своим мушкетом — прошли или нет?..
Оба примолкли, погрузившись в раздумья, и так незаметно перевалили через отрог горы. Остановившись на обочине дороги, они посмотрели вниз, туда, куда несла свои воды речка Тигуса, и у самой реки, на камнях в пересохшем русле, заметили людей, ожесточенно рубившихся мечами.
— Ого! — промолвил Хаято.
— Кажется, попались они. Плохо дело!..
Дрались двое против семерых, которые окружили их плотным кольцом. Те двое, которых Хаято считал своими союзниками, должно быть, и были загадочными покупателями мушкета, о которых рассказывал охотник. На обратном пути их обнаружили и окружили. Теперь, как рассудил Хаято, взглянув на эту картину, бежать им было некуда, спасения ниоткуда ждать не приходилось.
— Вот что, Кинсукэ, придется нам от наших мушкетов избавляться. По-другому не получится, — сказал Хаято.
— Что-о?
— Ничего, спрячем где-нибудь поглубже в зарослях, а потом к ночи за ними вернемся. На дереве сделаем зарубку, чтоб не ошибиться.
Они немедленно нырнули в гущу низкорослых ветвистых сосен близ дороги. Под ногами шуршала спутанная сухая трава, оставшаяся в роще еще с прошлого года. Хаято уходил все дальше в лес, пока наконец не выбрал глухое местечко, куда не проникал солнечный свет. Там он попросту свалил наземь все три мушкета и прикрыл сверху травой, чтобы не было видно.
Невезучими покупателями мушкета, которых солдаты-асигару окружили на пересохшем русле Тигусы, были уже известные читателю ронины-заговорщики Дзюдзиро Хараки и Иппэй Касивабара. Завидев солдат, Касивабара выхватил меч в надежде отпугнуть нападавших. Однако асигару, вооруженные палками, отступать не собирались, пытаясь дотянуться до ронинов, чтобы отдубасить их и задержать. Касивабара отбивался мечом, а Хараки отмахивался тяжелым мушкетом. При этом они высматривали дорогу для отступления, но позиция была проигрышная, и солдаты уже оттеснили их к самой
— Ну, все, делать нечего — буду рубить! — крикнул Касивабара.
Однако в этот момент к солдатам подоспела подмога: со стороны города, спускаясь с крутого берега к реке, бежали двое — внушительного вида самурай и нищий с бамбуковым посохом в руках. Хараки и Касивабара сразу же признали незнакомца, с которым им пришлось столкнуться прошлой ночью, и пали духом. Они отлично понимали, что с Нищим шутки плохи.
— Ага! Те самые! — Нищий, как видно, тоже узнал ронинов. Ухмыляясь, он направился прямо к старым знакомым.
— Ясубэй! Тебе нельзя рисковать — ранят еще. Будь за хозяина! — тихо сказал он спутнику.
Однако Ясубэй Хорибэ, делая вид, что ничего не слышит, упорно шел и шел к месту схватки.
— Погоди, я сам! А вы пока посмотрите, как там вокруг в горах!
Нищий передал Ясубэю свой посох, и тот, грозно замахнувшись, ринулся вперед.
— Стойте! — закричал Касивабара. — Мы же не щадя живота за честь покойного князя, за Ако радеем! Нашей корысти тут ни на волос нет! Вы нас не за тех принимаете!
— А кто вас просил? Все, что касается Ако, мы уж как-нибудь сами утрясем, своей дружиной, без вашей помощи. Нечего лезть не в свое дело! Отдавайте подобру-поздорову мушкет и проваливайте, чтоб вас по эту сторону границы больше не видели!
— Но вы же не понимаете, какие у нас благородные намерения!
Крякнув, Ясубэй молниеносным движением встретил меч Касивабары, и выбитый из рук клинок со звоном шлепнулся на гальку. Касивабара схватился за рукоять малого меча, но рука так онемела от удара, что быстро вытащить меч из ножен ему не удалось. Тут его прикрыл Хараки, яростно размахивая мушкетом, как дубиной. Нищий с неизменной ухмылкой наблюдал со стороны, как противники обмениваются ударами. Впрочем, очень скоро Ясубэю удалось выбить у Хараки из рук мушкет.
— Ну что? Здорово работает, а? — заметил Нищий, имея в виду, очевидно, одолженный приятелю посох.
Хараки и Касивабара, как видно, смекнув, что такие противники им не по зубам, стояли в полной растерянности, положив руки на рукояти мечей.
— Вы слышали, что я сказал? Все, что потребуется для Ако, предоставьте делать нам самим! Ясно?
— Да разве эти двое не подосланные?
— Шпионы Уэсуги? Нет, их просто ловко одурачили, а так они вообще-то честные ребята.
— Ну ладно, отпустим…
— Вот бедолаги! Чем здесь попусту ошиваться, лучше бы вам воротиться восвояси, — сказал Нищий, принимая от Ясубэя свой посох.
Хараки и Касивабара, взобравшись на берег, не оглядываясь пошли прочь. Победители задумчиво смотрели им вслед, как вдруг Хараки крикнул:
— Эй, вы! Вот вы тут сказали про шпионов Уэсуги…
— Ну, да! — со смехом ответил Нищий. — Теперь хоть, надеюсь, вы поняли, что к чему. Подите-ка, умойтесь в речке, сядьте на камень и подумайте обо всем хорошенько!