Роскошь и тлен

Эмили Роуз проснулась от холода. Ещё толком не открыв глаза, она подумала, что это странно — в это время года ночи обычно теплые.

Вчерашний вечер совершенно никак не отличался от предыдущего, но все-таки он был чертовски хорош: шепот морских волн, лениво набегающих на чистый песок уютного дикого пляжа, закатное солнце прочертило на воде сияющую волшебную дорогу. Торжественно рыжее — похожее на ее собственные непокорные волосы. Бабушка, когда еще была жива,

Бутылка красного вина и потрясающее чувство единения с природой, что девушка так любила.

Засыпая на теплых камнях, Эмили видела свой небольшой трейлер, на котором исколесила всю страну, радостную зелень южноамериканских растений — и все то же ласковое море.

Теперь же камни были холодными и влажными. Над головой нависало что-то темное и давящее, как будто какой-то монументальный мост. И, конечно, река — широкая и грязная.

Над водой стелился густой белый туман, скрывая от взгляда линию горизонта. Время было раннее — насколько это можно вообще было понять в этой мгле. Зловонный запах застарелой тины ввинчивался в ноздри. Стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь плеском весел.

В лодке было двое: один греб, стараясь делать это как можно тише, другой держал масляный фонарь, бдительно вглядываясь в туман.

Лодка заплыла под мост, гребец с облегчением бросил весла на дно и накинул веревку на чуть подгнивший, явно самодельный, колышек, притягивая свое убогое судно поближе к берегу.

Пришвартовавшись, мужчины подняли из лодки небольшой деревянный ящик и выволокли его на землю.

Один из них с облегчением утер пот со лба... и вдруг замер.

Суеверно забормотал:

— Господин Ян, я все сделал правильно! Пожалуйста, пощадите!

— Да неужели?

Из-за его спины вышел высокий красивый парень азиатских кровей, поигрывая двуствольным пистолетом. Беспечно ткнул опасной штуковиной в ухо лодочника:

— Никто, повторяю, никто не должен видеть груз.

— Так здесь никого и нет! — вмешался второй подручный.

— Нет? — пистолет оказался направленным уже на него. — Мне опять приходится иметь дело со слепыми?

Смерив презрительным взглядом обоих, азиат повернулся к девушке:

— Что тебе здесь надо, пташка?

Эмили застыла с округлившимися глазами, не зная что ей делать. Бежать? Сложная задачка, принимая во внимание пистолет: драные джинсы и безразмерная майка — вот и все, что у нее при себе было, даже обувь — и та осталась в машине.

Названный Яном нетерпеливо взвел курок.

— Я... Я-я-я... — поспешно затараторила девушка с тревогой глядя на пистолет. Запнувшись после первого слова, выдохнула, стараясь восстановить подобие спокойствия : — Ребят, я ничего не видела. Давайте просто разойдемся. Пожалуйста.

— Какая святая простота, — главарь внезапно улыбнулся невинно и обаятельно. — Но, как я уже говорил, ничего не видят

Он заткнул пистолет за пояс и взамен вытащил длинный кинжал.

— С какого начать — с правого или с левого? И потом ты свободна как ветер, дорогая!

— Даже не знаю. Затрудняюсь ответить. Мне оба глаза важны, — нервно рассмеявшись Эмили стала отступать назад, но быстро упёрлась спиной в опору моста. — Послушай, я не знаю кто ты и что тут происходит. Я даже не знаю где я. Единственное, что я знаю, так это то, что мне совершенно не нужны проблемы.

Мельком оглядевшись она заметила небольшую арматурину — видимо упала с конструкции. Схватив ее, Эмили наотмашь ударила мужчину по рукам — тот коротко и зло выругался, а после побежала прочь. Правда в тумане она совершенно ничего не видела, отчего быстро врезалась в очередной столб.

Девушка была уверена, что их разделяет не меньше десятка шагов — но Ян возник у нее за спиной почти мгновенно.

Приставил нож к горлу и легонько надавил:

— Смотрите, какая у нас дерзкая пташка! Молодец, уважаю. Хочешь конфетку?

И, что странно, действительно протянул ей конфету в аляповатом цветастом фантике.

— Бери, бери, а то обижусь, — с усмешкой добавил он.

— Не откажусь, — Эмили аккуратно взяла конфету в ладонь. — Вот только как же мне ей наслаждаться, когда ты держишь у моей шеи лезвие?

Нервно сглотнула. Ее тело пробила мелкая дрожь, а на лбу появилась испарина. Сохранять лицо было все сложнее и сложнее: она оказалась неизвестно где и совершенно ничего не понимала. Проснулась под мостом в тумане, а не от теплых лучей солнца на берегу моря, так тут ещё ее убить пытаются!

Мужчина пожал плечами и отодвинулся.

Он словно забыл об обещании вырезать глаза — или для него это вообще не было чем-то серьезным, требующим твердости и последовательности.

— А если так? Ну, и пока жуешь, подумай, что ты хочешь мне рассказать интересного, чтобы я не заскучал, и тогда, может быть, я возьму тебя с собой.

Девушка медленно повернулась к нему лицом, и осторожно вскрыв конфету, положила ее в рот — чтобы не провоцировать его без надобности.

Ян одобрительно улыбнулся, а потом продолжил:

— Я тебе подскажу: странная одежда, здесь такую не носят, хорошие волосы, здесь это дорого, босые ноги — здесь для этого грязно. Откуда ты к нам свалилась, пташка? Надеюсь, твой рассказ будет не таким же унылым, как у двоих предыдущих. Они меня просто выбесили, если честно... Больше всего тем, что после каждого слова вставляли "пожалуйста, отпустите".

Воспользовавшись тем, что от нее не требуют говорить с набитым ртом, Эмили жевала маленькую сладость целую минуту, попутно обдумывая, как отвечать. Значит, мольбы о милосердии его раздражают? А как насчет небольшого нахальства? Утвердившись в этой мысли, она с деланной небрежностью сказала: