Роскошь и тлен
Шрифт:
— Я не понима... — тихо произнесла девушка и тут же обмякла, потеряв сознание.
Глава 2. Обитель хозяина трущоб
Эмили пришла в себя лишь через несколько часов. Голова гудела от недавнего "прыжка веры". Она всей душой надеялась, что вино было подделкой, а на пьяную голову снится всякая ересь. Вот только эти мысли растворились, когда она открыла глаза.
Первое, что сразу ощутила девушка был непонятный запах с примесью сандалового дерева. Приподнявшись
Комната была обставлена довольно безвкусно и даже вульгарно — на стенах висели изрядно потертые красные занавески с выцветшей краской, некогда бывшей изящными китайскими драконами, несколько кушеток с потрескавшимся лаком, чьи лежанки были обтянутых дешевым бархатом, невысокие столики с мелкими прожженными дырами. Расставленные повсюду ароматические палочки чадили дымом, а из приоткрытого окна тянуло запахом промозглой сырости. И посередине всего этого — огромная, королевских размеров кровать под ядовито-розовым балдахином, на которой девушка и лежала.
Взгляд Эмили остановился на уже знакомом мужчине — он развалился на одном из диванчиков, неторопливо покуривая тонкую трубку. Девушка вздрогнула, сложив два плюс один: она лежит в кровати, в незнакомом месте и перед ней явно мужчина со своими гусями в голове — и тут же в страхе прижала руку к груди. Нащупав одежду резко выдохнула и откинулась на подушку.
— Ну хоть что-то положительное, — тихо пробормотала Эмили. Потом она вспомнила падение и деловито потрогала свою голову — рана на виске затянулась тонкой корочкой, не было и разводов запекшейся крови, будто бы кто-то их аккуратно смыл.
Девушка приподнялась на локтях и вновь посмотрела на Яна:
— Ты спас меня?
Тот сделал одну затяжку и лениво отложил трубку на столик, совсем не заботясь, что там может появиться еще одна проплавленная дыра.
— Ты бы предпочла, чтобы это сделал кто-то другой? — с усмешкой спросил он.
Не став дожидаться ответа, продолжил:
— Что касается меня, я все жду твой увлекательный рассказ о другом мире, где можно ходить босиком и не пачкаться. Можешь считать меня в некотором роде коллекционером — "дыра" была не первая и явно не последняя. Что касается тебя... — очередная обаятельная улыбка, — то я — далеко не худшее, что могло с тобой здесь случиться.
— Хей! Я пыталась поблагодарить тебя, а ты опять...
Эмили не смогла закончить фразу, закашлявшись от от удушливого воздуха с запахом специй. Прочистив легкие, она произнесла с легкой укоризной:
— Напомни-ка мне о нашей встрече. Ты сперва пытался вырезать мне глаза, потом убить хотел. Что более ужасное могло со мной случиться?
— Хотел убить и убил — это разные вещи, — философски заметил Ян.
Нет, определенно раскаяния в своем поведении она не дождется. Эмили решила сменить тактику: на ее губах появилась мягкая улыбка, словно намек: "ну что ты в самом деле?". Девушка выбралась из кровати,
— Как хоть звать тебя, спаситель мой? — не удержавшись, она произнесла это с нотками неприкрытого сарказма.
— Цзяо Ян. Но ты можешь звать меня просто Ян, я уже привык. Или "господин Ян", как тебе больше нравится, — в ответ съехидничал он.
Взгляд его сделался хитрым и двусмысленным.
— Ну а как я могу к тебе обращаться? Так, наверное, будет удобнее, хотя мне понравилось называть тебя "пташкой". Они такие милые — машут своими маленькими крылышками, совершенно не понимая, в какую задницу попали. Прямо как ты.
— Пташки тоже бывают хищными, Ян, — усмехнулась Роуз. — Мое имя Эмили. Можешь называть меня Эми.
— Эмили, значит, — протянул Ян, словно пробуя имя на вкус. — Какое забавное совпадение: Эмили — Эмилия. Тебя зовут почти как наследную принцессу Гранбретании.
Он скептически осмотрел девушку и заявил:
— Впрочем, именем сходство и заканчивается. Одежда мешковатая, с дырами — того гляди примут за нищую или блаженную. В вашем мире все так одеваются?
— Не все. Есть варианты хуже, — пожав плечами, ответила Роуз, вспоминая юбки-пояса.
Она всматривалась в своего собеседника, пытаясь разгадать, что же он из себя представляет. Ян пугал ее, и в то же время в нем было что-то завораживающее.
Но в первую очередь нужно было выбрать линию поведения. До сих пор на умеренное нахальство мужчина реагировал вполне благосклонно, да и самой Эмили претило изображать раболепие, поэтому следующей ее фразой было:
— Так. Раз я твоя гостья, то где же твое гостеприимство? Или же мне нужно встать на колени и, ползая в твоих ногах, просить стакан воды, а, господин Ян?
— Идея с коленями мне нравится, — тут же отозвался он, лучезарно при этом улыбаясь. — Но заставлять все-таки не буду.
Потом положил руку на ее шею и аккуратно, почти нежно провел пальцами по плечу.
— У такой милой пташки должно быть оперение получше. Хочешь, я тебе платьишко подарю?
Он дважды хлопнул в ладоши, после чего дверь в комнату открылась, и вошли две китайские девушки, так быстро, как будто только и дожидались условного сигнала. В руках одной был поднос с едой, другая держала ворох какой-то одежды.
Обе усиленно смотрели в пол, стараясь стать как можно незаметнее.
Та, которая с одеждой, долго набиралась храбрости и, наконец, спросила:
— Вам помочь одеться, добрая госпожа?
Обращение поразило Эмили: ещё никто и никогда не называл ее госпожой. Сходу она не придумала, как на это реагировать, а Ян не спешил приходить ей на помощь, и молчание затянулось. Обе служанки покорно ждали, боясь даже пошевелиться — не то что поторопить. Девушке не хотелось держать их в таком положении, поэтому она с мягкой улыбкой проговорила: