Роскошь нечеловеческого общения

Белозеров Андрей

Гендель внимательно посмотрел на гостя, но не стал комментировать его замечание.

– Знаешь, Андрей Ильич, тянет меня сюда. Хотя последнее время я здесь редко бываю. Раз в год, может, два... Ностальгия. Сколько тут всякого было, в этих стенах... И хорошего, и плохого... Я ведь тут начинал.

– Да я знаю, - кивнул Суханов и поднял рюмку, не протягивая ее, однако, для того, чтобы чокнуться с хозяином. Тот оценил жест и ответил тем же приподнял рюмку на уровень глаз, потом быстро опрокинул в рот и поставил на стол. Закусывать Гендель пока что

не спешил.

– Я до сих пор не представляю, что ты тут делал, Леша.
– Суханов осмотрелся.
– Колеса менял, что ли?

– Ха, колеса... Были у нас и колеса, - улыбнулся Гендель, явно имея в виду не детали автомобилей.
– Были и колеса. Марафетом баловались. А как же? Малина ведь была, не жизнь, а просто молоко с медом. Все в шоколаде... Сейчас бы так, а, Андрей Ильич? Все менты куплены, прокуратура носу не сует, ни тебе налоговой полиции, ни какой другой гадости... Только своя шобла. Перестройка, одно слово. Как вспомню, так вздрогну. Веселое время было, да, Андрей Ильич?

– Не без того. Так что ты хотел мне сказать, Леша?

– Погоди. Давай закусим... Спешить некуда.

Последнюю фразу Гендель произнес с нажимом, подчеркивая какой-то тайный смысл, в ней заложенный.

– Ну это как сказать, - спокойно ответил Суханов.

– Да ладно, Андрей Ильич, видимся-то раз в пять лет... Хотя тебе, поди, и не хочется со мной видеться? А?

– Леша, к чему все эти разговоры? Ты меня пригласил о деле говорить? Я приехал. Чего тянуть?

– О деле, да.

Гендель снова налил водки - себе и гостю. Лицо его посерьезнело, взгляд приобрел обычную, знакомую многим в городе, уверенность. "Отмороженный", говорили одни. "Словно из могилы смотрит", - соглашались другие.

– Ты, Андрей Ильич, бизнесмен правильный. В наши дела не лезешь. Братва тебя уважает...

– Ой ли?
– хмыкнул Суханов.

– Да не смейся, я верно говорю. Уважает.

Гендель приподнял свою рюмку, обозначая тост. Суханов ответил тем же жестом и быстро проглотил ледяную жидкость.

– Ты - мужик, Андрей Ильич. Правильный мужик. Сила у тебя, не шугаешься никого. За это и уважают. И другим дышать даешь...

– Спасибо.

– Ты чего, иронизируешь?

– Да господь с тобой. Доброе слово и кошке приятно.

– А-а.. Конечно. Так ты слышал, Андрей Ильич, что твой человечек из порта отъехал?

– Слышал, - равнодушно ответил Суханов.

– А знаешь, кто на его место встал?

– Знаю.

– И что?

Гендель впился взглядом в глаза Суханова.

– А ничего, - спокойно ответил тот и сунул в рот крохотный маринованный огурчик.

– То есть как это - ничего?

– Да так.

– Погоди, погоди...
– Гендель вдруг засуетился, стал двигать по столу пустую рюмку, как говорят актеры, захлопотал лицом.

"Как был уркой дешевой, так и остался, - подумал Суханов, наблюдая за собеседником.
– Никакой выдержки. Привык только силой решать вопросы. А чтобы блефануть - не умеет. Не тянет Гендель,

не тянет. И как только его в городе терпят? Я бы давно такого идиота убрал. А он еще считается в силе... Чудны дела твои, Господи!"

– Что значит - ничего?
– снова спросил Гендель.

– Слушай, у тебя ко мне дело было? Давай, Леша. Ей-богу, я тебя уважаю, конфликтов у нас с тобой не было. Ты сказал, что-то серьезное, да? Я приехал, Я трачу время. Только из уважения к тебе, Леша. Мои дела - это мои дела. Ты уж извини. И я не совсем понимаю, почему они тебя так интересуют. С чего это вдруг? Это ведь, ты сам понимаешь, вопрос очень скользкий. Я не понимаю тебя, Леша.

Гендель вдруг как-то смешался.

– Андрей Ильич, я просто ведь хотел...

Суханов отчетливо видел, что сквозь маску респектабельного, "крутого", "серьезного" бандита проступает растерянная физиономия мелкого шкодника. В какой-то момент ему показалось странным, что он вообще приехал сюда и разговаривает о чем-то с этим маленьким пакостником. Но потом Суханов напомнил себе, что Гендель давно уже не маленький пакостник и что его роль в давлении на Греча непонятным образом возрастает день ото дня. Андрей Ильич ни минуты не сомневался в том, что разборки в порту, ночное нападение на квартиру мэра и грязь, ежедневно льющаяся на Греча со страниц газет и экранов телевизоров, звенья одной цепи. Это и заставляло его сидеть, слушать самодовольный треп Генделя и пытаться понять, где конец этой цепи и кто тот мастер, который ее изготовил и опутал своим изделием весь Город.

– Я просто хотел...
– продолжал Гендель, - Хотел предложить тебе сотрудничество.

– Ты? Мне?
– с нескрываемым удивлением спросил Суханов.
– Я не ослышался. Леша? Ты же знаешь, я совсем другими вещами занимаюсь.

– Знаю. Так ведь и я теперь другими... С машинами все налажено, я там уже не нужен. Так, общий контроль...

– Нашел новое дело?

– Ну да.
– Гендель встал со стула и прошелся по комнате.
– Так что с портом-то, Андрей Ильич? Я конкретно спрашиваю. Условия у нас меняются. Теперь я, как ты понимаешь, в доле. И хотелось бы, чтобы мы с тобой обсуждали наши совместные действия. Теперь эта контора без меня пальцем не пошевелит. Понимаешь, о чем я? Я имею в виду "Мак", контору Максименкова. Растаможку я имею в виду. Что мы, в самом деле, вокруг да около...

Суханов перебил его.

– Я же сказал тебе, Леша. Я больше в порту дел не имею. У меня были дела с Максименковым. С "Маком". Ушел Григорий - это его проблемы. С другими я работать не буду. Сейчас у меня там поставок нет, я уже отзвонил партнерам в Стокгольм, сказал, что мы сворачиваем торгово-закупочную деятельность. Так что, честно признаться, я не вижу, что мы с тобой можем здесь обсуждать. Ты сел в "Мак" - ну и работай там. Без меня. Пожалуйста... Тебе ведь и машины твои растаможивать как-то нужно. А я в это дело не впишусь. Мне есть чем заняться...