Россия будущего
Шрифт:
Бытовой опыт воевавших и родившихся после войны не совпадал настолько, что порой с трудом верилось в рассказы. Но насколько я могу судить, старшие не врали: им просто было совершенно незачем. Они честно показывали нам войну, которую хорошо помнили… Войну, о которой ничего не писали в учебниках и в официальных мемуарах.
Так сказать, в назидание потомкам.
Так вот — в 1991 году обесценился опыт, накопленный людьми той, советской цивилизации. И это разделило поколения, воспитанные до и после 1991 года, сильнее, чем участие и неучастие в Войне. Мы, родившиеся в 1950-е годы, и фронтовики были людьми одной цивилизации —
А теперь те, кто родился в 1980-е, вошел в сознательный возраст после 1991 года, принадлежат к другой цивилизации, чем мы. Мы, старшие, слишком часто оказываемся не приспособлены к рыночной цивилизации, и наши советы для молодежи порой просто опасны.
Помню, как я жестоко подвел одного своего ученика… Шел 1989 год, и Сергей пришел ко мне занимать денег. В осень этого года в нашем городе военные продавали огромные трехосные грузовики-восьмитонки. Цену назначили смешную: по две тысячи рублей за такую огромную могучую машину. Профессиональный шофер, Сергей хотел купить сразу три машины и создать собственную фирму. Ему нужно было еще две тысячи.
— Сергей, брось заниматься ерундой! Все равно все эти кооперативы скоро прикроют! — так я начал, и говорил минут десять, приводя очень убедительные, очень правильные примеры, начиная с продразверстки и коллективизации.
Примеры были самые сильные, говорил я очень убедительно, парень мне очень доверял… В общем, покупать машины он раздумал. Действительно, зачем их покупать, если всякое частное предпринимательство скоро кончится?!
— Да нет, Серега, мне не жалко! Бери недостающие две тысячи!
Но Сергей денег не взял, и даже свои кровные четыре на две машины не потратил. Я ведь его так хорошо убедил, что покупать машин не надо!
Вот прекрасный пример того, что некоторые ученые называют довольно-таки страшными словами: «Мертвые хватают живых». Действительно, что произошло? Конечно же, я не был врагом Сергею и самым честным образом хотел ему помочь. Но, помогая парню, я, конечно же, действовал, исходя из своего собственного опыта, нажитого в 1970-е — 1980-е годы. Ну, и из опыта тех, кто меня учил и воспитывал — то есть из опыта 1950, 1940, 1920-х… Вот я и подвел человека! Сергей послушался и поступил не по законам той жизни, которая наступала в 1989 году, а по правилам, выработанным в другую историческую эпоху. Старшие (среди которых немало мертвецов) схватили его, принудили жить по своим законам и не дали стать богатым человеком: ведь он «играл» по правилам, которые в реальной жизни уже давно отменены.
Нельзя забывать, что часто «мертвые хватают живых».
Сейчас Сергею хорошо за тридцать, а мои студенты еле-еле разменяли двадцать один — двадцать два. Хорошие ребята, но как по-разному мы понимаем одни и те же вещи!
Для меня и по сей день платное образование — абсурд, вынужденная мера. Для них — дело совершенно житейское.
Когда я рассказываю, как комсомольским судом судили девушку за рождение внебрачного ребенка, ребята смотрят на меня примерно так же, как я смотрел на фронтовиков, слушая их рассказы про трупы на обочинах дорог.
Тут тоже нет никакой особой «русской экзотики». Многие страны пережили резкое изменение условий человеческого существования: например, Германия после 1945 года или Испания после падения режима генерала Франко в 1973 году. В этих странах тоже возникал разрыв между опытом поколений и «мертвые хватали живых».
Как во всем цивилизованном
Современная Россия — вовсе не какое-то уродливое исключение из правила, страна фантасмагорий. Так живут «во всех цивилизованных странах» — так же разобщенно, и даже более разобщенно. По сравнению со странами Европы мы еще больше общаемся, больше ходим друг к другу в гости, больше интересуемся друг другом.
Тяжкое наследие социализма.
Родовая мета дикой России.
Все общество и США, и Германии — это огромная диаспора, где странно и даже неприлично болеть какими-то общими интересами, а слова об «интересах нации» даже политически некорректны: вы что же это, батенька, неужели нацист?!
Все люди живут в своих профессиональных, имущественных, социальных, культурных гнездышках-матрицах. Выходить из такой матрицы им не нужно, и для состояния дел даже вредно. И расход времени лишний, и рискуешь вызвать недоумение, недовольство соседей или коллег. Все живут «как все» ничуть не меньше, чем советские люди в СССР, но уже не как части большого и хоть в чем-то дружного народа, имеющего хоть какие-то общие интересы. А как члены маленькой касты, надежно изолированной от всего остального человечества. Изолированной не решетками и пулеметными вышками, а собственными интересами. Не мнениями, которые навязывает правительство, — а мнениями, которые вырабатывают сами члены сообщества.
Но которые так же обязательны для исполнения.
Здесь хорошо живут банкиры и министры,
И здесь любому на любого наплевать.
Так спел Вилли Токарев еще в 1983 году — в Америке.
Теперь и мы живем примерно так же… Почти так же.
И у нас так же трудно понять, что имеется в виду под словом «народ».
Пожилой шофер из Рязани и юноша-программист из Москвы. Средних лет банкир из Петербурга и старый крестьянин с Кубани. Железнодорожный рабочий с маленького разъезда под Читой и профессор университета из Ярославля. Все они русские… но какие же все они разные!
Глава 5. ИЗМЕНЕНИЯ ИНФРАСТРУКТУРЫ
30 % школьников в Москве никогда не видели коровы. 20 % школьников Москвы не знают, кто такие Минин и Пожарский.
— Но ведь все блага капитализма распределяются очень несправедливо!
Так скажут многие читатели, и они совершенно правы. Несправедливостей сразу две: по количеству денег и по месту проживания человека. У жителя Москвы возможностей намного больше, чем у жителя Красноярска, у красноярца в жизни заметно больше перспектив, чем у обитателя Ачинска. Ну а Ачинск с его 150 тысячами населения кажется столицей в сравнении с районным центром Сухобузимское, где проживает 8 тысяч человек.
Чем крупнее город, тем больше возможностей получить различное образование, тем больше востребовано профессий и специальностей, тем больше развлечений, тем больше разных типов людей здесь обитает. Чем больше город, тем интереснее и разнообразнее в нем жизнь.
Строя социализм, коммунисты хотели превратить крестьянскую Россию в страну больших городов, индустриального труда и железных дорог. В 1940 году 33 % населения России проживало в городах. В 1959 году — 58 %, в 1970 году — 68 %. К 1978 году 72 % населения России проживало в городах. Из них 25 % — в крупных городах с населением свыше 100 тысяч человек.