Россия: народ и империя, 1552–1917
Шрифт:
В первые годы правления Иван IV действительно пытался, на свой лад, воплотить некоторые из идей Пересветова, особенно там, где те могли содействовать росту силы и эффективности монархии. Одновременно царь старался выйти за пределы круга бояр и придворных, соперничающих между собой, и установить контакты с местными элитами, включив их в систему управления, которую сделал более связной. Вместе с «Избранной радой», группой бояр, священников и служилой знати, выбранной им самим, царь попытался начать процесс изъятия «государевых дел» из рук бояр и доверенных и передачу этих дел под контроль самого государя в союзе с «землёй». Само слово «земля» имеет важное значение для понимания политики Московии: оно относилось — в данном
До этого времени местное управление, сбор налогов и отправление правосудия были «приватизированы» в рамках системы кормления и осуществлялись назначенными князем чиновниками. За службу чиновники получали некоторую часть собранных доходов. В теории размер вознаграждения согласовывался заранее, но на практике проконтролировать его было очень трудно. Иван хотел установить более действенный контроль и над доходами, и над «кормленцами», поэтому заменил кормление другой системой, при которой вышеперечисленные функции исполнялись выборными местными собраниями, земствами. Поступая таким образом, Иван IV придавал официальный статус выборным сельским и городским собраниям (обычно обозначаемым словом «мир»), закрепляя уже существовавшую в некоторых местах практику. Большую часть функций княжеского назначенца брал на себя староста.
Реформа оказалась несовершенной и не применялась на тех территориях, где существовала прямая военная опасность, например, на юге и на западе, у границ Литвы и Ливонии. К тому же реформа создавала слишком маленькие местные органы управления, охватывающие одну или несколько деревень, не связанных ни друг с другом, ни с центральным правительством. Все члены мира были связаны круговой порукой за сбор налогов и за поведение избранных должностных лиц, а это означало — все убытки и недоимки им приходилось возмещать из собственного кармана, что порождало неповоротливую и неэффективную административную, судебную и фискальную систему, которую на практике приходилось подкреплять назначенными чиновниками.
Тем не менее Иван предпринял ещё несколько попыток привлечь землю для консультаций. В 1549 году он созвал так называемый Собор Примирения, чтобы урегулировать конфликты, вспыхнувшие ещё в годы его несовершеннолетия и спровоцировавшие бунт в Москве после его коронации. В 1550 году царь советовался с мирянами по поводу нового кодекса законов, в 1556 году обсуждал со служилыми людьми, духовенством, купцами и чиновниками вопрос о продолжении войны с Ливонией и её финансовое обеспечение.
Эти собрания, получившие названия Земских соборов, не были представительными собраниями в том смысле, как это понимал средневековый Запад, скорее, они больше походили на консультации царя с теми представителями мест, которых удавалось собрать. Но всё же Земские Соборы указывают на желание расширить круг ответственных за государственную власть за пределы царского двора.
Для усиления контроля за армией Иван IV пытался расширить систему поместий, введённую ещё его дедом. В 1550 году он опубликовал так называемую «Тысячную книгу», список из тысячи государевых слуг, которых хотел призвать на государственную службу, наделив их при этом обработанной землёй поблизости от Москвы. Осуществить этот план целиком ему не удалось из-за противодействия церкви, отказавшейся выделить даже часть из необъятных владений монастырей и епископов. Тем не менее в 1556 году Иван издал указ, возлагавший исполнение воинских обязанностей как на владельцев поместий, так и на хозяев собственных вотчин, уравняв их в этом отношении. Обязанности несколько варьировались в зависимости от региона, но в общем 150 десятин пахотной земли обязывали предоставить на царскую службу одного полностью оснащённого и вооружённого воина.
Такие требования впервые — по крайней мере в теории — показали, что права владельцев вотчин отныне ограничиваются.
В связи с тем, что имперские притязания основывались как на религиозных, так и на мирских мотивах, Иван сделал попытку привнести порядок и дисциплину не только в государство, но и в церковь. Если священники пьяны, монахи корыстолюбивы, а писания неверно переведены, то какова цена всех разговоров о «Третьем Риме»? В 1551 году он созвал церковный собор, представив на его рассмотрение длинный перечень вопросов, всего 100, отсюда и название — Стоглавый Собор. Подобно византийскому императору, царь самолично принял участие в дебатах. Состоявшиеся ранее — в 1547 и 1549 годах — соборы подтвердили притязания церкви на собственную «великую традицию». Теперь царь желал укрепить внутреннюю дисциплину церкви, чтобы сделать её более достойной великой миссии и убедить духовенство уступить ему часть владений, необходимых для раздачи людям, привлекаемым на военную службу.
Собор узаконил ряд мер, укрепляющих дисциплину в приходах и монастырях и повышающих требования к служителям церкви. Также был рассмотрен вопрос о том, следует ли пересматривать писания и практику ритуалов с целью приведения в соответствие с греческими образцами. Собор решительно поддержал существующую практику, включая крещение двумя поднятыми пальцами, а не тремя, как было принято во всём православном мире, включая Новгород, и высказался в защиту существующих текстов писаний. Собор воспротивился желанию Ивана провести широкую секуляризацию церковных земель, но согласился на некоторое ограничение их размеров.
Проблема с решениями Стоглавого Собора заключалась в том, что в последующие бурные десятилетия оказалось невозможным обеспечить их претворение в жизнь. Поэтому в XVII веке почти всю реформаторскую работу пришлось проделать заново. Тогда же вновь встал вопрос об обрядах и текстах писаний.
Иван IV представлял собой набожного, грамотного и впечатлительного молодого человека. Его представление о мире и собственных обязанностях было пропитано монашеским аскетическим духом, как если бы он совершенно серьёзно воспринял положение о «Третьем Риме», которому суждено стать царством Божьим на земле. В то же время идеалы царя оказались явно слишком возвышенны, суровы и труднодостижимы. В результате временами Иван то впадал в искреннее раскаяние, то предавался безудержным оргиям сладострастия и садизма. Надрыв, свойственный его натуре, возможно, явился результатом воспитания, но усилился благодаря той обстановке, в которой проходило его правление, правление главы империи, провозгласившего возвышенную религиозную и мирскую миссию на основе неадекватных ресурсов и не утвердившейся традиции.
Поэтому неудивительно, что вскоре программа реформ оказалась забытой, а Иван и вся империя в целом погрузились в пучину разрушительного внутреннего кризиса. В 1553 году царь начал третью военную кампанию — после Казанской и Астраханской — на этот раз против ливонских рыцарей. Цель кампании состояла в обеспечении выхода к Балтийскому морю и облегчении таким образом контакта с европейскими странами. Первоначальные успехи сменились неудачами, когда Литва вторглась в Московию и война стала более дорогой и даже разорительной. В 1560 году умерла любимая жена Ивана, Анастасия. И это событие ещё более усилило нестабильность его характера. Вскоре царь рассорился с несколькими членами Избранной Рады.