Россия нэповская

Павлюченков Сергей Алексеевич

Есть свидетельства того, что крестьяне по мере восстановления своих хозяйств и расширения их товарности делали попытки, игнорируя Сельскосоюз созданный еще в августе 1921 года, создать действительно добровольные кооперативы, получившие в официальных документах название «диких». Однако подобные попытки быстро и жестоко пресекались. Перед местными партийными организациями и советскими исполнительными структурами ставилась задача добиться в кратчайшие сроки включения «диких» кооперативов в систему Сельскосоюза.

Кроме того, государственное воздействие на сельскохозяйственную кооперацию шло и другими путями. Разрабатывались заманчивые идеи, основанные на логике военного коммунизма: создание, например, фонда чистосортных семян, которым государство в любое время могло бы распоряжаться по своему усмотрению; организация государственных прокатных пунктов и прочее, что в масштабах огромной страны, конечно не могло быть вполне обеспечено ни материально, ни организационно. Наркомзем предполагал в этом деле объединить усилия государственных органов и кооперации. В декабре 1923

года Комиссариат разослал всем губернским и областным земельным управлениям циркуляр, в котором предложил им совместно с кооперативными органами определить план мероприятий «для наиболее целенаправленного использования организационных и материальных средств государственных органов и кооперации». Земельные органы должны были передать из своего ведения семенным товариществам государственные семенные станции с использованием целевых кредитов. Земорганы обязывались также содействовать кооперативам в получении льготных кредитов и приобретении машин для организации машинных товариществ и прокатных пунктов [280] . Вместе с помощью в кооперативные организации проникал жесткий контроль со стороны государственных органов, степень которого все возрастала.

280

Отчет НКЗ IX съезду Советов за 1923. М., 1924. С. 13–14.

Даже большевистские руководители вынуждены были пойти на признание факта тотального огосударствления кооперации. Так, Н. И. Бухарин, размышляя о кооперации, отмечал: «Мы все виды инициативы заменили одним видом инициативы: со стороны государства… Мы низовую кооперативную инициативу и всякую прочую задушили. И так гиперцентрализовали все дело, получили такой гиперцентрализованный бюрократический аппарат и такую ответственность наверху, что она превратилась в свою противоположность» [281] .

281

Цит по: Шмелев Г. Николай Иванович Бухарин: политико-экономические воззрения // Политическое образование. 1988. № 10. С. 46.

Понятно, что в разоренной стране крестьяне принудительно объединенные в хозяйственные коллективы вряд ли хотели и могли внести вступительные и паевые взносы, которые и составляют материальную основу хозяйственной деятельности любого добровольного объединения [282] , тем более что конфискация государством в 1918–1920 годах собственных материальных и финансовых средств всех существовавших в России кооперативных объединений ударила экономически и по миллионам их пайщиков, потерявших свои взносы и накопления. Поэтому государство вынуждено было выделить определенные финансовые ресурсы, которые поступали в распоряжение соответствующего союза и распределялись по низовым структурам по мере их образования. Средства эти не шли ни в какое сравнение с тем, что имели кооперативы до конфискации. Например, известно, что для создания основных капиталов обществ сельскохозяйственного кредита в 1923 году было выделено 20 млн рублей, тогда как на 1 января 1915 года крестьянские кредитные товарищества имели вкладов около 210 млн рублей, то есть более чем в десять раз, даже не говоря о разном масштабе цен в этот период [283] .

282

О материальном положении колхозников первой половины 1920-х гг. можно судить по следующим данным: среди членов колхозов крестьяне без лошадей или с одной лошадью на хозяйство составляли по губерниям: Гомельской — 85,2 %, Орловской — 98,6 %, Вятской — 98,1 %. // Кооперация за десять лет. М., 1928. С. 59.

283

Маслов П.П. Основы кооперации и основы накопления кооперативного капитала. М. — Л., 1925. С. 14; Кооперация за десять лет. М., 1928. С. 140.

Полюса нэповской деревни — расслоение крестьянства

Переход к нэпу, связанный с известной свободой товарооборота, создавал материальную заинтересованность крестьянства в развитии своего хозяйства и тем самым обеспечивал восстановление сельскохозяйственного производства, рост и упрочение экономических связей между городским потребителем и деревенским производителем. Возникал новый аграрный строй, создававший благоприятные условия для развития мелкого крестьянского хозяйства. В то же время результатом восстановления производства, оздоровления хозяйственного организма деревни явилось усиление процесса расслоения, выделения в крестьянской среде полярных социальных групп.

Крестьянская беднота — типичная фигура дореволюционной российской деревни, составлявшая накануне Октябрьской революции свыше 60 % крестьянских хозяйств. Национализация земли способствовала заметному сокращению численности крестьянской бедноты главным образом в результате осереднячивания значительных ее групп. После существенного роста бедняцких слоев в разорительные годы военного коммунизма, в период нэпа последовало их новое сокращение. Удельный вес бедноты (вместе с батрачеством) в социальной структуре деревни

снизился почти в два раза, составив в уже в конце 1923 — начале 1924 года 35,6 % несмотря на то, что сокращение маломощных слоев крестьянства по сравнению с 1920-м годом не могло быть большим из-за голода и падежа скота в 1921–1922 годах, и последствий засухи 1923 года.

Однако определенная часть бедноты пополняла и ряды батрацкой армии. Главными причинами пролетаризации деревенской бедноты являлось аграрное перенаселение, сохранявшаяся безработица, а также дробление крестьянских хозяйств. Общий уровень экономического состояния и развития бедняцкого двора не позволял крестьянам-беднякам вести самостоятельное хозяйствование. Так, по данным крестьянских бюджетов Центрально-промышленного района за 1924–1925 годы, типичное бедняцкое хозяйство, стоимость средств производства которого составляло в среднем 235,1 рублей, являлось малопосевным (до 3 дес.). Около 66 % хозяйств этого типа не имели лошадей, более 20 % — были бескоровными. Аналогичные показатели по Центрально-земледельческому району выглядели следующим образом: средняя стоимость средств производства бедняцкого хозяйства равнялась 205 рублям, посев — до 4 дес. Более 70 % таких хозяйств были безлошадными, 40 % — бескоровными, 17 % — безинвентарными. Острый недостаток средств производства определял зависимый характер отношений с более имущими социальными слоями, особенно в отношениях аренды земли, найма средств производства и наемного труда. Более 70 % бедняцких хозяйств Черноземного центра прибегали к найму рабочего скота, 64 % хозяйств — к найму сельскохозяйственного инвентаря. Аналогичные показатели по Центрально-промышленному району были равны соответственно 62, 56,4 и 53,1 % [284]

284

Подсчитано по данным: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 9. Д. 1082–1525.

Значительная часть бедноты не могла справиться с обработкой собственной земли. По данным НК РКИ СССР бедняки составляли около 83,6 % сдатчиков земли в аренду [285] . Наконец, бедняк систематически продавал свою рабочую силу. В Центрально-промышленном районе в 1923–1924 годах 57,2 % хозяйств из бедняцкой группы отчуждали рабочую силу, 54,8 % бедняцких хозяйств в Центрально-промышленном районе нанимали инвентарь, 63,7 % — в Центрально-земледельческом, а на найм рабочего скота приходилось соответственно 62,9 и 70,1 % [286] .

285

Яковлев Я. Л. Итоги развития аренды в сельском хозяйстве и задачи нашей экономической политики // Большевик. 1927. № 15/16. С. 49; Рогалина Н.Л. НЭП и крестьянство // НЭП: Приобретения и потери. М., 1994. С. 144.

286

Подсчитано по данным: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 9. Д. 1083–1526.

О формах оплаты найма рабочей лошади можно судить на основании данных по пяти волостям Киевской, Тамбовской, Самарской, Смоленской и Московской губерний. В составе хозяйства с посевом до 2 дес. (как правило, бедняцких) в 1922 году лошадь нанимали на условиях отработки — 41 %, за хлеб — 33, за деньги — 3, смешанно — 16, бесплатно — 7 % [287] . На натуральные формы оплаты за отработки и хлеб приходилось более 70 % случаев аренды лошадей. Денежная плата была ничтожной.

287

Хрящева А.И. Группы и классы в крестьянстве. М., 1924. С. 49; Рогалина Н.Л. Указ. соч. С. 144.

Такое положение было весьма характерно для начального периода нэпа, когда только налаживались товарно-денежные отношения.

Ярким показателем положения крестьянского хозяйства в начале 20-х годов является структура его доходов и расходов. Данные бюджетных обследований показывают низкий уровень доходов и расходов, а также их неблагоприятное соотношение в бедняцком хозяйстве. В расходах бедноты от 87 % до 90 % принадлежало личному потреблению, на покупку товаров хозяйственного назначения приходилось от 1,8 % — в Тамбовской губернии до 6,8 % — в Смоленской губернии. Доход же в бедняцком хозяйстве по отдельным районам колебался от 163 до 276 рублей в год, причем поступления от продажи своей рабочей силы составляли от трети до половины чистого дохода [288] . При этом доходы бедняцкой группы отставали по темпам роста от доходов всех иных социальных слоев. Такое положение явилось закономерной невозможностью для бедноты вести земледельческое хозяйство собственными силами и средствами: почти половина совокупного дохода у нее образовывалась за пределами сельского хозяйства [289] .

288

100 История советского крестьянства… Т. 1. М., 1986. С. 287.

289

См., например: Яковлев Я.Л. Об ошибках хлебофуражного баланса ЦСУ и его толкователей. М., 1926. С. 39.