Россия нэповская

Павлюченков Сергей Алексеевич

Насаждаемые сверху тресты оказались в затруднительном положении, так как вследствие чрезмерного их количества у государства не оказалось необходимых им ресурсов и средств. Получение трестами не более половины этих средств не только осложняло вступление госпромышленности в рыночные отношения, но и, «привязывая» к центральным хозяйственным органам, сковывало их самостоятельность. Тяжелым бременем для предприятий была система государственных заказов. Финансовые затруднения государства ложились на поставщиков продукции, которая своевременно и полностью не оплачивалась. Так, при образовании треста консервной промышленности, он не только не получил необходимые оборотные средства, но ему еще пришлось бесплатно сдать военному ведомству весь запас своей продукции. Впоследствии, положение треста так и не улучшилось, так как военные заказы, составлявшие 80 % всей его продукции, были невыгодны. В таком же положении находился трест машиностроительных заводов «Гомза», вынужденный сокращать расходы на социальные нужды и рабочих, чтобы компенсировать убытки от договорных цен госзаказчиков, прежде всего железнодорожного ведомства, которые были

ниже себестоимости продукции треста. Сложным было положение государственных объединений и в легкой промышленности, особенно в текстильной, опять же из-за задолженности военного ведомства и неплатежей других госучреждений [320] .

320

См.: Лапина С.Н., Лелюхина Н.Д., Федоровская Е.С. Государственная собственность и рынок: опыт нэпа // Нэп: приобретения и потери. М., 1994. С. 70–71, 73; РГАЭ. Ф. 3429. Оп. 2. Д. 1986-а. А 150; Д. 2046. Л. 1, 59, 62.

Все дело в том, что военная промышленность сама находилась в критическом положении. На протяжении 1921–1923 годов 62 предприятия военно-промышленного комплекса, выделенные на завершающем этапе Гражданской войны в особую производственную группу, подчиненную Главному управлению военной промышленности (ГУВП) ВСНХ, пережили все виды кризисов, какие только возможно: топливный, продовольственный, финансовый и др. Падение объема военных заказов и кризис снабжения вынуждали срочно налаживать производство товаров широкого потребления, распродавать остатки сырьевых запасов и даже часть оборудования, чтобы обеспечить хотя бы минимальный оборотный капитал. На трестовский хозрасчет военно-промышленные предприятия не переводили по причине их неприспособленности для обслуживания потребностей рынка промышленных товаров. Оживление военно-промышленного производства была вызвано обострением политической обстановки в Германии осенью 1923 года. Требование наркомата по военным и морским делам максимально возможной подачи стрелкового и артиллерийского вооружения и боеприпасов привело к выделению на восстановление военной промышленности дотации в размере 30 млн черв. руб. в течение 1923/24 года. Но к декабрю опасность военных осложнений миновала, и работа военных предприятий снова вошла в привычное русло [321] .

321

Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920–1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управления. М., 1996. С. 55–56.

В целом весьма скромными оказались попытки решить проблемы ВПК за счет военного сотрудничества с Германией. 26 ноября 1922 года в Москве был подписан концессионный договор с самолетостроительной фирмой «Юнкере» о производстве металлических самолетов и моторов. Он заключался на 30 лет: фирме передавался в аренду Русско-Балтийский завод в Филях. Производственная программа устанавливалась в размере 300 самолетов в год. Но серийный выпуск самолетов должен быть начаться не позднее 1 октября 1923 года, а моторов — через год после подтверждения. 14 мая 1923 года был подписан договор о строительстве в СССР химического завода, проектная стоимость которого достигала 35 млн марок. Но попытка представителей СССР одновременно получить заказ на поставки военных материалов рейхсверу не увенчалась успехом [322] .

322

См.: Ахтамзян А.Л. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920–1933 гг. (по новым документам) // Новая и новейшая история. 1990. N9 5. С. 9; Горлов С.Л. Военное сотрудничество СССР и Германии в 20-е годы // Военно- исторический журнал. 1991. № 9. С. 7.

В 1921–1922 годах промышленность сдала государству по госзаказам безвозмездно продукции на 150 млн реальных рублей, и в последующие годы задолженность «казенных» потребителей продолжала расти. За 1922/23 год сумма задолженность госзаказчиков промышленности составила свыше 20 млн зол. руб. Из этой суммы только 4,7 млн руб. было уплачено в конце 1924 года, а половина оставшейся суммы была аннулирована специальным постановлением Советом труда и обороны [323] .

323

См.: Петраков Н.Я., Перламутров В.Л., Тропаревская Л.Е., Володина Т.П. Введение // Нэп и хозрасчет. М., 1991. С. 21; Цельникер С.С. Госзаказы в промышленности // Там же. С. 300.22

Не изменило ситуацию и принятие 10 апреля 1923 года декрета о трестах, статьи которого ограничивали права государства на «занаряживание» промышленности следующими положениями: это право было предоставлено только СТО; цены нарядов должны были обеспечивать промышленности себестоимость и минимальную прибыль; сроки платежей не должны были выходить за пределы данного операционного года. Договора на госпоставки строились на основе точно обусловленных сроков оплаты и на авансировании заказов. Но на практике расчеты по заказам государства переступали формальные сроки, начертанные договорами и уже обозначавшими максимальное финансовое напряжение поставщиков. Финансовые затруднения государства естественно отражались на оплате заказов. А это немедленно отозвалось на финансовом положении трестов, особенно в металлопромышленности, в поставках нефтетоплива, угля

и хлопчатобумажных изделий. В условиях падающей валюты твердые индексы, обгонявшиеся жизнью, и курсовые разницы, накапливающиеся за время между выдачей казначейских ассигнований и оплаты их, были невыгодны для трестов. Значительными были убытки и от платежных средств: осуществляя прием займов и процентных бумаг (обязательств НКФ) в оплату счетов, промышленность не могла этими суррогатами денег рассчитываться по коммерческим обязательствам и по налоговым сборам. Поэтому она была вынуждена прибегать к убыточным способам их реализации [324] .

324

Цельникер С.С. Указ. соч. С. 299, 303–304.

Другой стороной данного явления было желание со стороны ВСНХ поддержать тресты, терпящие убытки, что приводило к превращению банковской ссуды в бюджетное финансирование. Для военной, горной и отчасти электрической промышленности, государственного строительства бюджетное финансирование сохранялось еще в июне 1922 года. Легкая промышленность преимущественно работала на рынок и кредитовалась Госбанком, но в реальной жизни предприятия продолжали оставаться на госснабжении и сметном финансировании, поскольку недостаток сырья и топлива на рынке возмещался государством.

Сложившаяся практика получения средств в зависимости от значения отрасли в народном хозяйстве узаконивала существование планово-убыточных отраслей. Так, в 1923/24 году 90 % всего промышленного фонда, отпущенного государством промышленности в порядке дотаций, было передано бездоходным или убыточным предприятиям союзного значения [325] . Подобная практика приводила иногда к весьма негативным последствиям. Так Госспирт, стремясь к централизации управления винокуренными трестами, сосредоточил у себя финансирование, распределение сырья и продукции этих трестов, в результате чего они просто не смогли функционировать и поэтому к середине 1923 года многие из них (Тверской, Смоленский, Симбирский, Самарский, Пензенский и Северо-Западной области) разорились [326] .

325

Канторович В. Указ. соч. С. 190.

326

РГАЭ. Ф. 3429. Оп. 2. Д. 1986-а. Л. 356–356 об.

Еще более тяжелым и болезненным был переход на новые хозяйственные отношения местной промышленности. Хозяйственные связи между различными регионами страны были за годы Гражданской войны разрушены. Губернским властям пришлось самим решать, что делать с местной промышленностью. Внедрение хозрасчета на местах нередко приводило к разрушению системы управления производством. Например, предоставление Башкирскому совнархозу полной самостоятельности в октябре 1921 года, а затем и снятие последнего с госснабжения в начале 1922 года почти полностью порвало его связи с ВСНХ. Предприятия же оставались на госснабжении. Во второй половине 1921 года на хозрасчет был переведен один Воскресенский механический завод. Только после упразднения кантональных совнархозов и заменены их уполномоченными БСНХ начался перевод предприятий Башкирии на хозрасчет. Но тресты не стали самостоятельной хозяйственной единицей, так как БСНХ сосредоточил в своих руках всю их торговую деятельность. После объединения в июне 1922 года Малой Башкирии с Уфимской губернией и сопутствующего этому слияния БСНХ с Уфимским совнархозом отдельные отраслевые тресты (Силикатно-химический, Кожевенный, Лесопильный) были ликвидированы, а подведомственные им предприятия вошли в новое крупное промышленное объединение — Башкирская промышленность (Башпром) [327] .

327

Шафикова А.В. Первый год работы промышленности Башкирии в условиях новой экономической революции // Башкорстан в первой половине XX века: малоизвестные страницы истории: Сб. научн. тр. Уфа, 1997. С. 70–71.

Если все предприятия Царицынской губернии были переведены на хозрасчет уже к апрелю 1922 года, то в Астраханской губернии этот процесс шел очень медленно. Наиболее отсталой, ввиду территориальной раздробленности и полукустарного характера производства, была рыбная отрасль. Из-за отсутствия сырья, вследствие неурожая, были обречены почти на полное бездействие в 1922 году важнейшие сельскохозяйственные отрасли нижневолжских губерний: маслобойная, мукомольная и винокуренная [328] .

328

См.: Виноградов С.В. Указ. соч. С. 33–34; Юдина Т.В. Развитие промышленности Нижне-Волжского края в годы нэпа // Проблемы отечественной истории: Материалы науч. конф. Волгоград, 1994. С. 122–123.

Трестовский хозрасчет носил весьма ограниченный характер. Тресты, несмотря на их ориентацию на прибыль, не имели частного интереса и частной имущественной ответственности, которая была фактически переложена на плечи государства. Заграничный кредит оказывался не тресту, а стоящему за ним государству. Директор треста являлся госчиновником с ограниченными правами, что порождало огромный бюрократизм в хозорганах. Тресты во всех отношениях подчинялись директивам политического руководства по вопросам цен, темпов расширения производства, размеров капитальных затрат и т. п. и были включены в государственные кампании по экономии.